Испытания — от статистики к выводам. – Матвеев С.

Постановка задачи.
Моя бабушка говаривала: “Дурная голова ногам покоя не даёт”. Не скажу, чтобы я жаловался на голову, но трудно объяснить, какая необходимость вынудила меня обработать данные по двенадцати с лишним тысячам охотничьих собак разных пород за период с 1958 по 1999 год. Однако надеюсь, не зря…
А помнят ли любители охотничьих собак и особенно кинологи, для чего, собственно, учреждались испытания и о задачах, которые они могут и должны решать? И устраивают ли оных современная система испытаний охотничьих собак и принципы учёта их результатов при бонитировке? Давайте-ка вернёмся к истокам и освежим память…
Желание сравнить полевые достоинства своих собак — естественное стремление охотников. Иной раз только дивишься, как превозносит до небес, как хвастает да нахваливает своих любимцев и кормильцев иной заядлый охотник. И у каждого — его собака самая лучшая. Потому-то часты споры и обсуждения. А нередко дело доходит и до взаимных обид и насмешек. Но слова словами, а дела делами. Вот когда проверят в работе собак знатоки и ценители, когда сравнят с другими собаками, тогда всем и станут известны их достоинства.
Вспомним пикировку псовых охотников из “Записок мелкотравчатого” Е.Э. Дриянского — Бацова и Стерлядкина:
“Вот тебе и весь сказ! — возразил Стерлядкин Бацову. — Идёт, так? Я не отступаю от вчерашнего уговора… Только не иначе, как на завладай[1], и заднюю по хвосту. Мне не жаль собаки…
Ну, вот, что ты меня, дурака, что ли, нашёл! Пущу я на завладай с осенистой[2] и втравленной собакой! Тебе говорят русским языком, что Карай — погодок и скачет щенячью… До угонки[3], изволь. Я те вставлю очки!”
[1] То есть — до поимки русака.
[2] Взрослой, прожившей много осеней борзой.
[3] Угонкой называется вынужденное крутое изменение направления движения или резкое изменение скорости, или резкое вихляние зверя при попытке борзой схватить его, или при непосредственной угрозе поимки настигающей борзой.

Вот сразу и иллюстрация критериев оценки и правил испытаний. Как понятно, они могут быть разными. И это, пожалуйста, имейте в виду. При травле “до угонки” лучшей будет более резвая борзая, а “на завладай” — более поимистая.
А вслед за спором и уговором последовали пари заинтересованных зрителей и сама скачка, которая завершилась полной победой Карая:
“Заяц увидел нас и вильнул в сторону; Карай возрелся, рванулся, взвизгнул, помчался, и на том месте, где он встретил русака, последний, лёжа на боку, только потрепыхивал лапками: Карай убил его грудью.”
Конечно, в те времена возможности так померять борзых собак по вольному русаку предоставлялись не часто. И подобные случайные состязания устраивались только чтобы потешить самолюбие псовых охотников. Официально садки борзых, а также пробы легавых стали проводиться в России во второй половине XIX века, когда появились различные общества любителей охоты и охотничьих собак. И к концу XIX века они стали регулярными. Результаты таких испытаний уже вполне можно было использовать в племенной работе.
За рубежом систематическими проверками охотничьих собак занялись раньше. К слову, ещё древние кельты регулярно испытывали борзых. К XIX веку в Великобритании и Европейских странах начали интенсивно развиваться капиталистические отношения. Стал образовываться новый “средний класс”, и развитие охотничьего собаководства приняло другое направление. Имеющий более скромные возможности для больших охот, чем у былых аристократов, но не обременённый добычей хлеба насущного промыслом[4], “средний класс” обратил свой интерес к охоте по перу с легавыми собаками.
[4] Я всё-таки разделяю охоту как страсть и увлечение и промысел как профессиональную промысловую охоту.
Спрос рождает предложения — и пробудившийся в обществе интерес к легавым вызвал появление профессиональных заводчиков, с выгодой занимающихся их разведением. С исчезновением псарен аристократов тон в племенной работе стали задавать небольшие хорошо организованные питомники охотничьих собак. Особенно преуспевали в этом деле в Великобритании. Вместе с тем, разведение и подготовка собак для охоты привели к необходимости проверки, сравнения и отбора производителей с лучшими рабочими качествами. Поэтому постепенно стала складываться система испытаний и состязаний. Реклама — двигатель торговли, и демонстрация полевых достоинств, появление полевых чемпионов и зрелищность сделали популярными многие питомники легавых. Постепенно состязания становились своеобразным спортом. Начали появляться собаки, специально выращиваемые для участия в них. Так, принятая в Великобритании система испытаний легавых собак повлияла на отбор производителей по типу сложения, нервной системы, манере работы. Она во многом определила направление племенной работы у островных пород легавых.
То же происходило и в других группах пород. Так, развивающаяся индустрия бегов[5] на кинодроме обеспечивала колоссальный прирост резвости грейхаундов и виппетов и шлифовку их экстерьера. Оригинальный вид испытаний или, скорее, театрализованной охоты — порфосная охота — способствовал отработке и закреплению паратости и нестомчивости, крепости лап и формированию экстерьера у фоксгаундов.
[5] В XIX веке охота с борзыми уже была запрещение в Англии.
Здесь к месту обратиться к критериям оценки и правилам испытаний охотничьих собак. К примеру, англичане предпочитали и предпочитают испытывать легавых собак парами по системе с выбываниями. Так же сейчас проводятся состязания грейхаундов по вольному зайцу на Кубок Ватерлоо. Используется подобный подход и в Европе. При этой системе, на мой взгляд, больше шансов выявить именно лучшую собаку; она более справедлива, спортивна, зрелищна и прагматична.
В России по первоначалу испытывали собак таким же образом, но потом начали применять балловую расценку отдельных охотничьих качеств с индивидуальными испытаниями собак. Такой подход, по идее, позволяет полнее использовать результаты испытаний и состязаний для совершенствования качеств породы. В принципе, возможен и сравнительный анализ охотничьих достоинств разных пород собак. Но приходится отметить, что балловая система достаточно громоздка, а правила испытаний в известной степени несовершенны. И элемент субъективности, по моему мнению, в ней более выражен, чем в парных испытаниях.
Пока, я надеюсь, бесспорно, что в любую систему испытаний охотничьих собак заложено два начала: племенное и спортивно-зрелищное. Кроме того, существующая в России система испытаний и состязаний имеет и ряд других значений. В качестве напоминания или первичного знакомства процитирую определения из “Правил проведения испытаний и состязаний охотничьих собак” (Общая часть), утверждённых Центральным Правлением Ассоциации “Росохотрыболовсоюз” 25.12.1996 г.:
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ
I.1 Испытания охотничьих собак проводят в целях:
а) оценки собак как носителей и репродукторов основных наследуемых охотничьих качеств;
б) оценки подготовленности собак к практической охоте;
в) обмена опытом и популяризации лучших методов подготовки собак к их практическому применению;
г) вовлечение широкого круга держателей собак в сферу кровного собаководства;
д) оценки работы егерей и профессиональных натасчиков по подготовке вверенных им собак.
I.2 Состязания охотничьих собак обеспечивают достижение целей, указанных в предыдущем пункте, и кроме того:
а) обеспечивают смотры преимущественно лучшего поголовья пород, дипломированного на испытаниях;
б) вносят в кинологическую работу элементы спортивного соревнования посредством определения занятых участниками состязаний мест в личном и командном первенствах, присвоения званий победителей или чемпионов, награждения призами;
в) позволяют широкому кругу участников и зрителей убедиться в объективности оценок, ранее присуждённых собакам на испытаниях.

Всё прекрасно, всё правильно записано! Но мне кажется, что в какой-то момент декларированные цели переродились в погоню за формальными результатами, и как способ отбора племенных собак система испытаний стала неэффективно работать. И дело не только в Правилах испытаний. Большие претензии к учёту их результатов возникают при анализе системы бонитировки на выставках. И эти недостатки, естественно, влияют на племенную работу с охотничьими собаками.
В спортивном направлении полевой работы с охотничьими собаками всё проще — состязаться можно в чём угодно и по каким угодно правилам. Хоть лаек по барсуку, хоть такс по медведю испытывай. Но будет ли от этого прок в племенном деле? Нет, мне сдаётся, что здесь далеко не благополучно…
Однако я, как прирождённый атеист, верю не ощущениям и фантазиям, а анализу и доказательствам. Такая установка и подвигла меня на довольно кропотливый и нудный труд. Поэтому и пришлось мне, вооружившись справочниками и каталогами, засесть на многие вечера за компьютер.
Поверьте, копаясь в старых каталогах, много чего интересного можно отыскать. При наличии, разумеется, свободного времени и любопытства. Меня, однако, прежде всего, заинтересовали количество и степени полевых дипломов, полученных собаками. Анализ данных по собакам, как с полевыми дипломами, так и без них, не имел большого смысла. Думается, что процент их “дипломированности” определяется большей частью активностью любителей и социально-экономической ситуацией в регионе и не очень верно отражает уровень охотничьих качеств поголовья. Понятно, что лайки Сибири наверняка рабочие. Но кто и как всю их массу смог бы охватить испытаниями?
Для анализа использовалась информация по Московскому кинологическому центру. Здесь находится значительное количество охотничьих собак, и это повышало достоверность статистической обработки. Кроме того, и уровень ведения племенной документации, проведения выставок и полевых испытаний и состязаний до сих пор может быть образцом для многих регионов России. И хотя, как говорят, есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика, — интересная, на мой взгляд, получилась картина. Наводящая, можно сказать, на далеко идущие размышления.
Чтобы не утомлять читателей всякими скучными вещами вроде критерия Фишера, могу уверить, что результаты при такой большой выборке данных (как отмечалось в начале — более двенадцати тысяч собак) получаются совершенно достоверными. А для лёгкости восприятия выходных данных я воспользуюсь в своих очерках легко понятными диаграммами. Тем более что возможности компьютерной техники позволяют их формировать, право слово, играючи. Ну, а кто сомневается — тот может проделать всю работу заново.
Для затравки предлагаю ознакомиться с обобщёнными данными по всем группам пород охотничьих собак за последние сорок лет. Посмотрите две иллюстрации: изменения соотношений степеней дипломов и искусственного показателя — “усреднённых” степеней дипломов по группам пород.


Изменения процентного соотношения степеней дипломов по группам пород за сорок лет.



На протяжении сорока лет диаграммы показывают неуклонный рост процентов дипломов высоких степеней — особенно до 90-х годов. И по диаграммам с искусственной “усреднённой” степенью дипломов это особенно заметно. В большей или меньше степени такой подъём виден по всем породам охотничьих собак, за исключением группы борзых. У них количество дипломов I степени и в настоящее время так и не достигло одного процента[6]. Но если в конце 50-х годов XX века больше всего дипломов I степени было у легавых — шесть процентов от общего количества дипломов, — то к 90-м годам резко повысился процент дипломов I степени по группе норных: до одной трети терьеров и четверти у такс. А легавые имеют их всего пять процентов, и хуже дела только у борзых. Правда, и у последних заметен прогресс. Так, если в конце 50-х почти сплошь у них были дипломы III степени, то в 90-х годах до тридцати процентов уже приходилось на дипломы II степени. Довольно значительно повысился за десять лет — с конца 50-х годов до начала 70-х годов — процент дипломов высоких степеней у лаек. В дальнейшем в этой группе охотничьих собак их относительное количество на протяжении тридцати лет остаётся стабильным. Хотя по этому показателю лайки уступают сейчас только норным.
[6] Должен здесь оговориться, что при обработке результатов по борзым не учитывались парные и сворные дипломы, так как они присуждаются вместе с индивидуальными.
Процент дипломов II степени много лет сохраняется постоянным и приблизительно одинаковым для всех групп пород охотничьих собак: около тридцати — тридцати с небольшим процентов. Наряду с этим заметно некоторое уменьшение количества “трёшек” у большинства пород охотничьих собак. И всё это отразилось на заметном повышении степени “усреднённого” диплома и может свидетельствовать о подъёме их охотничьих качеств. Но может быть и просто следствием усиления полевой работы, особенно в первой половине рассматриваемого периода.


«Усреднённая» степень диплома по группам пород за сорок лет.



Однако бросается в глаза, что распределение степеней дипломов и “усреднённого” показателя в конце 90-х годов почти такое же, как и в начале десятилетия. Хорошо это или плохо и не указывает ли это на застой в охотничьем собаководстве, а то и на намечающийся упадок?..
Хочу заметить, что для серьёзных занятий охотничьим собаководством нужно наличие достаточно свободного времени и некоторый материальный достаток, чтобы не думать о “хлебе насущном”. Я уже упоминал о “среднем классе” XIX века и о его роли в развитии собаководства. В некотором роде существовал такой класс и в Советском Союзе. Если отбросить суровые годы революции и войны и годы восстановления, то в остальное время относительное благополучие широких слоёв общества обеспечивало развитие отечественного охотничьего собаководства неплохими темпами. В период строительства социализма достичь материального благополучия обычному человеку было невозможно. Тем не менее, в обстановке уравниловки, при гарантиях минимальных благ и надёжной социальной защите можно было довольно спокойно заниматься самосовершенствованием и различными увлечениями. Во время переживаемого нами коренного переустройства общества со снижением жизненного уровня большинства людей даже в сравнении с социалистическим периодом значительно уменьшился и “средний класс”. И поэтому охотничье собаководство сейчас держится на энтузиазме ветеранов и романтизме немногочисленных молодых подвижников. Незначительное количество людей, имеющих некоторые деньги, не может коренным образом изменить положение и стимулировать работу с охотничьими собаками. Это особенно заметно по уменьшению количества вязок, падению спроса на щенков и общему снижению численности всех пород охотничьих собак. Но на уровне их охотничьих качеств эти процессы пока не должны отражаться.
Характерно, что по группе легавых картина на протяжении сорока лет почти не менялась. И то, что дипломов I степени среди них не густо, говорит о многом. А заметный по последнему десятилетию у собак норных пород резкий пик для дипломов I степени тоже наводит на серьёзные размышления. Но конкретно по породам основательно порассуждаем позже. А пока же предлагаю читателям только отдельные свои соображения.
Как видно из диаграмм, сейчас почти тридцать процентов полученных норными собаками дипломов — дипломы I степени. А отдельно по терьерам, как вы увидите далее, этот показатель ещё выше. Однако мы уже определили, что главнейшая цель системы испытаний охотничьих собак — это отбор производителей для племенного использования. Ну и о какой же селекции выдающихся по охотничьим качествам производителей у норных можно всерьёз рассуждать при таком количестве дипломов I степени? И так лучше некуда!
Довольно большое количество этих дипломов и у лаек.
Пришло время всё-таки вспомнить, что диплом I степени по определению должен присуждаться выдающимся полевикам, и девальвация его высокого значения недопустима!
Очевидно, если количество полученных дипломов I степени превышает определённый уровень, — на мой взгляд, десять процентов, — механизм выявления лучших племенных собак перестаёт работать. Как при серьёзном занятии племенной работой, так и формально — при бонитировке на выставках и определении племенных классов и выявлении чемпионов. Так может быть для пользы племенного дела следует изменить правила испытаний по таким группам пород охотничьих собак? Иначе, пока это не сделано, у лаечников остаётся стремление для выявления лидеров изобретать всё новые виды испытаний. Чего стоят, к примеру, недавнее введение правил испытаний лаек по барсуку? А честолюбивые энтузиасты среди любителей норных будут стараться собрать баллы за так называемую “универсальность”. Хотя у легавых, где процент дипломов высокой степени низкий, такая тенденция не выражена. Пришло, кажется, время основательно разобраться с понятием “универсальность” и её полезностью для племенной работы.

Универсальность.
Невозможно спорить: универсальность, а вернее разносторонность, весьма неплохое качество для практической охоты. Однако она очень по-разному воспринимается и экспертами, и охотниками. Но, прежде всего, много неясного по поводу оценки универсальности было сказано и в Правилах проведения выставок охотничьих собак. И мне как эксперту-кинологу случалось, просматривая документы на собак, встречаться со странными, нелогичными, на мой взгляд, подсчётами баллов “за универсальность” на выставках различных уровней.
Путаницу вносит прежде всего то, что до сих пор многие выставки охотничьих собак проводятся по Правилам 1985 года. К примеру, на всех последних Московских выставках охотничьих собак применялись именно эти Правила[7]. А в них сказано:
[7] При этом в некоторые пункты вносились незначительные изменения.
Комплексная оценка собак слагается из оценок по следующим показателям:
а) охотничьи качества и их универсальность;
….
В целях поощрения собак за охотничьи качества по разным видам охот, устанавливается зачёт дипломов, полученных помимо основной работы ещё и по дополнительной (выделено в обоих случаях мной — С.М.), на основании Правил испытаний, утверждённых приказом № 9 от 24.3.81 г. Главприродой МСХ СССР, за каждый один высший по степени диплом “за универсальность”:
за диплом I степени — 3 балла;
за диплом II степени — 2 балла;
за диплом III степени — 1 балл.
Баллы “за универсальность” добавляются к зачётным баллам за охотничьи качества.

А в “Правилах проведения выставок охотничьих собак на территории РФ”, утверждённых правлением ассоциации “Росохотрыболовсоюз” 25.12.1996 г., в общей части раздела “Комплексная оценка (бонитировка) охотничьих собак” отсутствует даже упоминание об “универсальности”. Но в требованиях, которые определяют классность при бонитировке по породам, упоминается, что баллы “за универсальность” для гончих не засчитываются, для норных терьеров (кроме ягдтерьеров) и такс установлен зачёт этих баллов, для ягдтерьеров и ненорных терьеров добавляется дополнительный балл за работу по кабану в паре. И всё! По остальным породам охотничьих собак о баллах “за универсальность” не упоминается, и само собой понятно, что при бонитировке ничего не добавляется!
Если бы все нормально читали и везде применяли эти новые правила бонитировки, то отпали бы многие вопросы. Жаль только, что большим пробелом в них является отсутствие определения понятия “универсальность”.
Чтобы обозначить проблему, возьмём, к примеру, группу лаек. В существующих правилах бонитировки (и в старой редакции, и в новой) предусматривается, что для отнесения к какому-либо племенному классу основными и дополнительными (повторными) могут быть дипломы по основным видам использования собак этой группы: по пушному зверю, лосю, оленям, кабану, боровой дичи, а так же по подсадному медведю, водоплавающей дичи, кровяному следу и по перечисленным копытным в паре. Таким образом, подразумевается, что основными, “профильными” для лаек будут все перечисленные виды[8]. Очень солидно! Вполне естественно поэтому исключение понятия “универсальность” для лаек из новой редакции Правил проведения выставок. Но поскольку из принципиальных соображений или по незнанию ещё применяются старые Правила, то нередко за полученные по каждому виду испытаний дипломы эксперты начисляют дополнительно баллы “за универсальность”.
[8] Сейчас ещё для лаек стали устраивать испытания по барсуку! Может быть, этот вид будет считаться “за универсальность”? Или это основное использование лайки?
И без баллов за универсальность у владельцев лаек столько возможностей заработать диплом высокой степени по одному из видов испытаний, что подсчёт баллов при бонитировке и выявление лучших на выставках теряет смысл. Потому, что часто по его результатам производитель, получивший наибольшее количество баллов за рабочие качества, не представляет особой ценности для породы. Просто у его владельца были возможности и желание поездить по разным испытательным станциям, чтобы и насобирать дипломы.
Поверьте, я не против многосторонних испытаний лаек! Но всерьёз утверждать, что одна и та же собака одинаково великолепно работает, к примеру, по кабану и белке… Так не бывает! И дипломы, подтверждающие такие выдающиеся качества собаки, неадекватно определяют её способности.
Ну конечно. Сами лайки и эксперты, присуждающие дипломы тут ни при чём. Дело в правилах испытаний, которые, похоже, пора корректировать. Пора повышать требования по некоторым видам испытаний, если мы хотим сохранить линии бельчатниц, соболятниц и т. п. у лаек. А наличие у некоторых собак дипломов I степени по всему спектру использования лаек, от которых чуть ли не в глазах рябит, только мешает нормальной племенной работе с ними. И ещё раз подчёркиваю, что при чрезмерном количестве дипломов высоких степеней система полевых испытаний как племенное мероприятие начинает работать неэффективно.
Распределение дипломов по видам испытаний



По норным собакам получается такая же картина: неопределённые формулировки в старых (1985 года) Правилах выставок приводят к неоднозначному их толкованию[9]. И это даёт повод некоторым экспертам начислять баллы “за универсальность” по каждому виду испытаний на норе. Так, если собака получила диплом по лисе на норе-восьмёрке и диплом по барсуку в П-образной, то ей начисляют дополнительный балл “за универсальность”.
[9] В новой редакции Правил чётко определено, по каким видам охотничьего использования норных (исключая ягдтерьеров) даётся балл “за универсальность”.
Характерный пример странного подсчёта баллов за рабочие качества при бонитировке можно привести по группе легавых. Точнее, по континентальным легавым, так как у островных дипломы по разным видам испытаний бывают чрезвычайно редко.
Согласно Правилам (и старой, и новой редакции) у континентальных дипломы по водоплавающей, копытным или кровяному следу могут быть зачётными для присвоения племенного класса в результате бонитировки на выставке.
Тем не менее, они, по Правилам редакции 1985 года, могут быть истолкованы и как “универсальные”, и тогда к баллам за дипломы по болотной и водоплавающей дичи (или по копытным) прибавляются дополнительные. Именно с такой трактовкой “универсальности” мне пришлось столкнуться на одной выставке, и я долго и трудно пытался разъяснить экспонентам её нелогичность.
Вообще к рассмотрению вопроса “универсальности” охотничьих собак в своё время надо было бы подходить более взвешено и осмотрительно. Вряд ли можно признать полезным учёт в бонитировке дипломов по всё новым и новым видам испытаний. Нельзя отбирать производителей сразу по всем возможным свойствам. Это только уводит в сторону от главной задачи — выделения собак с наиболее ценными для данной породы охотничьими качествами.
Общеизвестно, что каждая из групп пород охотничьих собак сформировалась в результате специализации. Даже самые “универсальные” из них – лайки, и те в реальной охоте предпочитают только определённые виды охотничьих животных: боровую дичь, копытных, медведя или пушного зверя. А промысловики лайку-соболятницу просто не станут использовать по копытным.
Сама возможность универсального использования, при всей многогранности способностей лаек ограничена манерой их работы, характеризуемой обязательной остановкой объекта преследования и последующим облаиванием. Поэтому никогда эти собаки не смогут работать со стойкой по дупелям, как легавые. Нелепо и предполагать такое! С другой стороны, и легавые, которые, бывает, сажают на дерево боровую дичь и подлаивают её, никогда не будут иметь слежки и манеры облаивания лаек. Просто органы чувств их настроены по-другому.
Так нужен ли вообще довольно абстрактный и странный учёт баллов “за универсальность” на выставках? И как исключить из охотничьего собаководства погоню за дипломами и баллами, имеющую мало общего с племенной работой?..
Прежде всего, я думаю, необходимо чётко сформулировать в Правилах (и в последней редакции правил это отчасти сделано), какие дипломы считаются основными, дополнительными, а какие могут служить подтверждением разносторонности по каждой группе охотничьих собак или даже по каждой породе. В этом контексте, по-моему, отрицательно влияет на племенную работу продолжающееся применение старой редакции Правил проведения выставок. Время не стоит на месте, и в их новой редакции при всех недочётах используется более рациональная, на мой взгляд, система бонитировки охотничьих собак. И, как мне кажется, зачёт баллов “за универсальность” только по тем видам испытаний, которые не входят в перечень основных и дополнительных дипломов для прохождения по бонитировке в какой-либо племенной класс — вполне логичное и естественное решение. Иначе получается несуразность, когда за одни и те же дипломы баллы начисляют два раза: как за “профильный” рабочий, так и “за универсальность”. Кстати, неясности в определениях “универсальности” в Правилах редакции 1985 года не запрещают мне на выставках подсчитывать баллы по своему разумению, руководствуясь логикой, чем я и вызываю недоумения и недовольство владельцев собак. Но это дело житейское – каждому хочется получить лишний балл.
В общем, что распространяться? Это тривиальные всё вещи! И очевидно, что для легавых прежде всего необходимо чутьё плюс стойка и ещё несколько дополнительных качеств. А у лаек свой спектр способностей, хотя и довольно широкий. И весьма сомнительно, чтобы у норных собак в их “профильной” работе в норе играла какую-либо роль способность облаивать кабана или подавать утку. Так стоит ли прилагать столько усилий, чтобы зарабатывать всё новые и новые баллы за так называемую “универсальность” или получать дипломы по всё новым видам испытаний без пользы для совершенствования главных качеств породы?
А не логичнее ли всего, не проще ли и естественней скорректировать правила испытаний по основным видам дичи для поднятия “планки” требований, чтобы поменьше был процент “перводипломников”? И уж совсем необходимо изменить правила испытаний по традиционно “универсальным” видам: кровяному следу и утке, — где дипломы, чего лукавить, заработать значительно легче.

Матвеев С.
“Охотничьи собаки” №5 – 2000

ЛАЙКИ

О лайках уже говорилось в очерке, посвящённом универсальности. Теперь, стараясь не повторяться, проанализируем данные по этим собакам более детально.
При исследовании обработка проводилась по трём породам лаек: русско-европейской, западносибирской и карело-финской. Информация по восточносибирским лайкам не учитывалась ввиду их малочисленности.
У лаек в целом за сорок лет процентное соотношение степеней дипломов изменялось более плавно, чем в других группах охотничьих собак. На диаграмме, получившейся при обработке данных по лайкам, до начала 80-х годов заметно постепенное повышение (до десяти процентов) количества дипломов I степени, затем небольшой спад. Но в 90-х годах начался очевидный подъём, и количество этих дипломов достигло двенадцати процентов, что, на мой взгляд, уже чрезмерно.
По каждой из пород лаек в динамике изменений оценки их охотничьих качеств есть существенные особенности. Так, у русско-европейских лаек с начала 70-х и до 90-х годов явно видно уменьшение количества дипломов высших степеней. Но в 90-е годы процент таких дипломов заметно подрос. Однако, не так сильно, как у западносибирских и, особенно, карело-финских лаек. Очень стабильно и ровно на протяжении многих лет держалось соотношение степеней дипломов у западносибирских лаек. При этом дипломов II степени у них было около тридцати процентов, а I степени – семь — восемь. В 90-х же годах относительное количество дипломов I степени у них стало увеличиваться и перевалило за десять процентов.





Наиболее динамичными получились изменения у карело-финских лаек. Правда, из-за отсутствия информации анализ по ним проводился только за последние тридцать лет. И на протяжении всего этого времени у них был устойчивый рост количества дипломов I степени. Но особенно прирост процента дипломов высших степеней (I и II) у карело-финских лаек заметен в 90-е годы. В этот период они обошли все прочие породы лаек.
В итоге в конце 90-х годов сложилась следующая картина: карело-финские лайки имеют пятнадцать процентов дипломов I и тридцать два II степени, западносибирские – двенадцать I степени и тридцать три II, и русско-европейские – дипломов I степени десять и двадцать семь процентов II.
За счёт чего же так выросли показатели рабочих качеств лаек до такого уровня, что от десяти до пятнадцати процентов их демонстрируют выдающиеся результаты[1]?..
[1] А именно за выдающиеся качества охотничьих собак должен, по идее, присуждаться диплом I степени.
Обратившись к диаграмме распределения дипломов по различным видам испытаний, сразу определим, что наибольшее их количество лайки заработали по белке и испытаниям на притравочных станциях по кабану и медведю. Весьма весомое количество дипломов получено и по утке.


По этому поводу можно предположить следующее…
Правила испытаний охотничьих собак по утке, подсадному кабану и кровяному следу были утверждены в 1981 году. Естественно, что сразу они не могли получить широкого распространения. Но с течением времени, по мере знакомства охотников-собаководов с ними и создания в охотничьих хозяйствах притравочно-испытательных станций эти виды испытаний стали обыкновенными и доступными. Всё это стимулировало повышение количества дипломов у лаек, полученных по подсадному кабану и утке. Особенно дипломов I и II степеней. А если проанализировать распределение дипломов I степени по видам испытаний лаек, то на диаграмме увидим, что больше всего их заработано по белке и вольерному кабану. Значительно меньше дипломов по подсадному медведю[2], и в целом по группе лаек много по утке. Отмечу, кстати, что по вольному кабану лайки получили очень мало дипломов. И это говорит само за себя. Итак, напрашивается вывод, что при столь большом количестве дипломов I степени по кабану и белке неплохо бы подумать над усложнением правил испытаний.
[2] Медведя содержать намного сложнее, чем кабана и они на притравочных станциях бывают реже. Судя по всему и диплом получить по медведю труднее.
Более равномерно распределены у лаек по видам испытаний дипломы II и III степеней. И только по подсадному медведю дипломов III степени намного больше, чем дипломов I и II.
Анализируя диаграммы можно предположить также, что большее количество дипломов I степени по белке и норке получают собаки, специализирующиеся именно по пушному зверю. А те лайки, владельцы которых стараются проверять их по всем возможным видам испытаний, надеясь заработать балл “за универсальность”, и имеют в этом случае более скромный результат.
Чтобы не было погони за такими баллами при сохранении генофонда разносторонних способностей лаек в целом на выставках, проводимых по Правилам 1985 года, следовало бы не учитывать балл “за универсальность”. А ещё лучше перейти, наконец, всем на новые правила бонитировки.
Далее, если сравнивать распределение дипломов I степени по породам по всем видам испытаний лаек, то русско-европейские больше всего имеют дипломов по белке. А западносибирские — по вольерному кабану и утке и меньше, чем другие породы, по белке. У карело-финских лаек по кабану заработано мало дипломов, по утке у них средний показатель, но больше, чем у других пород, по норке и глухарю.
В целом распределение дипломов по видам испытаний соответствует общепринятому мнению об охотничьих качествах пород лаек: карело-финские лучше работают по боровой дичи, западносибирские отличаются своими зверовыми качествами и работой по копытным, а русско-европейские предпочитают работу по пушному зверю.
Но здесь можно предположить и обратное. Владельцы собак, отдающие предпочтение тому или иному виду охоты, выбирают и породу лаек с соответствующими задатками. Недаром с увеличением в охотничьих угодьях в 70-х — 80-х годах численности лосей и кабанов, а вследствие этого и числа любителей на них поохотиться, резко повысилось в московском регионе поголовье западносибирских лаек, и упала численность русско-европейских.
Внедрение сети притравочных станций, где собак можно было довольно просто притравить и испытать по кабану, способствовало повышению количества дипломов по этим видам. Распространение испытаний по подсадному кабану и медведю надо признать вполне рациональным и полезным. Но необходимость введения испытаний лаек по барсуку мне всё-таки остаётся неясной. Какая цель при этом преследовалась?.. Да, с лайками можно охотиться на барсука, как, впрочем, не в обиду будет сказано, и с любой дворняжкой. Можно и с легавой бить зайца из-под стойки. Но все подобные охоты мало распространены и очень специфичны. А какие свойственные лайкам охотничьи качества, которые невозможно оценить в уже имеющихся видах испытаний, при этом проверяются? Разумеется, притравить лайку по барсуку не плохо. Может пригодиться на охоте. Но насколько такие испытания нужны для племенной работы с лайками?..
Пока ответ напрашивается один: это ещё одна возможность заработать диплом по не профильному виду и получить балл “за универсальность”. Или просто возможность заработать хоть какой-нибудь диплом, если собака “не тянет”. Что ж, можно продолжать в том же духе. Я знаю, что охотники юга нашей страны вполне успешно используют лаек при охоте на лис в заросших камышом балках. При этом собаки работают без голоса, накоротке. И это на руку охотникам, так как в отличие от гончих лайки не увязываются по следу, а, выгнав зверя на стрелка, опять идут в заросли. Так что же, теперь следует разработать правила и таких испытаний?..

Матвеев С.
“Охотничьи собаки” №2 – 2001

(Прим. — части данной статьи, посвященные другим группам пород можно прочитать на сайте http://opus-mat.ru)