Из истории собаководства. – Заседателев В.

Хочется осветить в этой статье три вопроса из истории собаководства, а конкретно лайководства: 1. Откуда, когда и как появились испытания по вольерному кабану; 2. Почему и когда появились дополнительные баллы за универсальность; 3. Что заставило поднять вопрос об изменении правил испытания вначале по кабану (вольному и вольерному) и подсадному медведю, а затем и другим видам испытаний, исключая правила испытаний по белке, как почти совершенные.
Начну издалека. В 1965г. мне посчастливилось поступить в одну из лучших военных академий СССР и таким образов оказаться в Москве. Радости не было предела — вновь можно было охотиться в Подмосковье с гончими, которых отец держал в г.Рузе. Поиски лучших гончих, вместо пропавших, привели меня в Московское общество охотников (МООиР), находившееся раньше в центре Москвы, в Старопанском переулке. Здесь я впервые узнал, что на охотничьих и служебных собак оформляются родословные и существует система их племенного отбора.
Регулярно посещать отдел собаководства МООиР стал с 1968г., когда завел свою первую западносибирскую лайку, суку без родословной. Поголовье лаек в Подмосковье росло как на дрожжах. Секция любителей лаек была большая, дружная, шумная, работоспособная, в то время ею руководил Павел Андреевич Беляев, но вскоре его сменил Владимир Васильевич Григорьев. Каждый четверг, в день лаечников, МООиР буквально гудел, невероятных рассказов и историй было столько, что Мюнхгаузен выглядел бы бледной тенью. Основой охоты был пушной зверь, барсук, все это было в цене и приносило неплохую прибавку к зарплате. Правой рукой Григорьева была обаятельная, добрая, рассудительная Л.В. Ушакова. Со стороны эта пара напоминала тренеров сборной СССР по хоккею Тарасова и Чернышева. В. Григорьев — темпераментный, энергичный, схватывающий все на лету, порой резкий, но справедливый. Людмила Владимировна — выдержанная, спокойная, логичная в суждениях и действиях. Это был пик расцвета секции лаек МООиР. Поголовье лаек достигло в Москве и области приблизительно 2,5 тысяч, росло число квалифицированных экспертов, работала система их подготовки. Лайки московского региона безоговорочно доминировали экстерьерно и на различных состязаниях. Как новичок в работе с лайкой, я только слушал, наблюдал, знакомился и решал основной вопрос: какую лайку завести — «русскую» или «западную». Считаю, что «русские» в массе сильнее «западных», но первая мельче и мне кажется, что для снегов средней полосы и для охоты на весь зимний сезон она не годится.

К 1972г. завел первого щенка с родословной. Это был внук легендарного Угадая А.И. Чеботарева. Перейти на лаек я решил после встречи с огромным секачом осенью 1968г. во время сбора грибов. Эта встреча произвела огромное впечатление и во многом определила личную жизнь в свободное от работы время. Щенок заболел чумой, был на грани смерти, оправился, но очень мало ел, было впечатление, что живота у него не было отродясь. Поправлялся медленно, быстро уставал, не мог долго играть с собаками, в лесу часто ложился отдыхать, когда его брали в поход за грибами. Мама, воспитавшая и выкормившая для нас с отцом ни один десяток собак, сказала, что эта собака не будет мне помощником на охоте. Обычно ее прогнозы сбывались почти со стопроцентной вероятностью. Никогда не бывавшая с нами на охоте, слушая только рассказы, она удивительно точно предсказывала охотничьи качества питомца. На сей раз она ошиблась. В шесть месяцев он кинулся на кабанов, гонялся очень азартно, но недолго — был слаб физически и ему не хватало вязкости. На первых охотах по кабану в 1974г. ему не было и 8 месяцев, и он один более 20—30 минут не гонял. У нас не было опыта охоты на этого зверя, почти все охотники были гончатниками. По четвергам в МООиРе разговоры шли только об охоте на пушных, о лосе, барсуке, глухаре; про кабанов и собаках-кабанятницах речи не было.
Однажды случайно услышал, что на основной базе в Белоомуте пойманы два взрослых секача и содержатся в загоне, сказали, что загон большой. Рассказал об этом Григорьеву и тот попросил организовать туда поездку с лайками и посмотреть на реакцию собак по дикому зверю на открытой местности. После уточнений и согласований решение было принято: старшим едет эксперт II категории В.И. Душутин со своими западниками Гоей и Дингулем (впоследствии известным производителем). Всего собак было 8 или 9 — все западники и один молодой русский кобель с таким же молодым хозяином-охотоведом. Все собаки были спокойными, кроме этого кобеля и моего Чепа, которые все время норовили подраться.
Было это в конце января 1975г. Погода тихая, морозная. Загон — большой параллелепипед, безлесный, чистый, ровный. Посередине загона труба, по которой могли подавать воду даже зимой. В загоне два крупных секача 5—6 лет с большими, хорошо развитыми клыками. Один смело подходил к людям, просил подачки, но был, как оказалось, трус и боялся собак. Второй же был злобным и диким, нападал и на людей, и на собак, делал угонки, если они подходили близко.
Знакомство со зверем начали с того, что подводили собак на поводках и отпускали с наружной стороны загона. Они дружно облаивали зверя. В это время в загоне находился секач, который не боялся людей и близко подходил к ограде. Затем стали запускать собак внутрь, приподнимая специально заготовленный шибер. Две категорически отказались лезть в загон, а одна даже покусала хозяина, который пытался ее туда запихнуть. Кабан же вел себя неадекватно: он боялся собак. В торце ограды находился сарайчик для дневки и отдыха зверей, перед сарайчиком был предбанник с поднимающейся и опадающей дверью. Получив команду заменить кабана, смотритель перегнал злобного зверя в предбанник и открыл дверь в загон, в это время в дверь залетел трусливый кабан, а за ним собака. Смотритель случайно уронил дверь, и собака оказалась в тесном предбаннике с двумя секачами. Поднялась суматоха, но все произошло очень быстро, дверь была поднята и злобный секач с невредимой собакой вылетели в загон.

Второй собакой после суматохи пустили моего Чепа. Он сразу сблизился со зверем, пытался делать выпады и щипки, но только сзади. Зверь яростно гонялся за собаками, но вскоре стал уставать. Чеп явно боялся подходить спереди и обегал кабана по кругу, а спереди — на почтительном расстоянии. К этому времени с ним уже было добыто около десятка кабанов, правда, более 30 минут в одиночку он не работал, если кабан уходил далее 1 км. Душутин дал команду снять Чепа, но собака не обращала никакого внимания на команды. Василий Иванович стал ругаться, что я срываю тренировку собак, что не предупредил, что кобель такой вязкий и т.д., а Чеп тем временем как заведенный крутился по загону и пытался зайти секачу в хвост. Загнать секача в сарай тоже не было возможности — он бросался на человека. Секач начал выдыхаться и, хотя была зима, перегрелся. Кабан начал крутиться возле того места где дают воду, воду дали и зверь буквально рухнул в смесь воды и снега. Чеп обежал его на почтительном расстоянии и оказался единственной собакой, которая щипала зверя, лежащего в луже, тот не выдержал такой наглости и опять бросился за собакой. Стали совещаться. В конце концов, убрали всех людей и собак от загона в лес, мне принесли ружье, один человек затаился у поднятого шибера. Я выстрелил и стал наманивать собаку: «вот, вот, вот!» (приучаю своих лаек, как гончих). Чеп приостановился, затем через шибер вылетел ко мне, зная, что у меня либо подранок, либо пробежавший рядом зверь.
Остальные собаки просто облаивали зверя издалека. Последними пустил своих собак Душутин — Гою, мать Дингуля, и его самого. Сперва они лаяли издалека, несмотря на команды. Василий Иванович заскочил внутрь недалеко от калитки и начал травить. При первом же броске секач сбил с ног Гою и буквально пробежал по ней, на выручку бросился Дингуль, за которым секач и погнался. Гоя была после щенков, с отвисшими грядками, рыхлая. Они еще немного полаяли издалека и на этом первая официальная притравка по вольерному кабану закончилась.
При обсуждении результатов пришли к выводу, что такие притравки очень полезны, но далеко ездить, надо бы сделать такой же загон неподалеку от Москвы. Мне пришла в голову мысль, что загон надо делать с растительностью, характерной для мест обитания кабана, чтобы он мог прятаться как в лесу и площадь загона увеличить до 4-5 га, а собакам присваивать не настоящие дипломы, а «загонные», или как в начале назвал «игрушечные». В.И. Душутин со мной согласился, и мы решили озвучить наши предложения при обсуждении результатов поездки в Белоомут на заседании бюро секции. Григорьев с большим интересом выслушал наши предложения и сразу сказал: «Самое трудное — получить участок земли».
Это и в самом деле оказалось нелегко. Самое активное участие в поисках принимал В.В. Григорьев и его ближайший друг, доктор биологических наук Андрей Иванович Ильенко. Место для такого вольера должно было отвечать трем основным условиям: быть недалеко от Москвы; иметь подъезд по железной дороге; а также хвойный лес с подростом и обязательно хотя бы край болота, ручеек или небольшая речка.

Григорьев и Ильенко бились за кусок земли, одновременно разрабатывая первые правила испытания в вольере. Благодаря многолетним усилиям появилась первая в СССР вольера около станции Авангард под г.Серпуховом. Душутин немного не дожил и не увидел детище своих трудов. Хотя с 1975 по 1986гг. мне приходилось охотиться только на кабана, и В.В. Григорьев об этом знал, он ни разу не привлек меня к созданию правил ни по вольерному, ни по вольному кабану. Он только расспросил меня о наиболее рациональной работе одиночки и пары и нужно ли включать «чутье» с крупными баллами. Что касается размера вольера, то я считал, что он должен быть без ограничения, но не менее 4-х га. Так это и было записано в правилах. Принимая второй в СССР вольер в Белоруссии и будучи главным экспертом на I-х Белорусских состязаниях по кабану, я был озадачен вопросом простого деревенского охотника: «Сколько времени вы дадите на поиск собаке, если вольер будет 10 га?» За долгих 10 лет в Подмосковье появилось несколько притравочных вольер: в Талдомском районе (ст. Мельдино), Румянцевском военном охотхозяйства, Серпуховском районном обществе охотников. Но только вольер на ст. Мельдино из них отвечал условиям стандарта.
Очень оригинальный, но маленький притравочный вольер был построен под г.Серпуховом. Он напоминал гладиаторскую арену, по периметру которой были построены высокие мостки, на них могли передвигаться ведущие, притравщик и находиться зрители, а если собаки были злобными, то под ними прятался кабан.
После смерти В.В. Григорьева председателем секции лаек стал Илья Давыдович Перельмитер. Он попросил меня взять в свои руки вопрос строительства вольера, а также назвать фамилии экспертов, которых мне хотелось бы видеть своими помощниками. Подумав, остановился на Олеге Ивановиче Шевченко, Викторе Ивановиче Мунистове и Зое Алексеевне Скидан. Фанатично преданные лайководству, работая на общественных началах, безвозмездно, они внесли большой вклад в развитие и становление испытаний лаек по вольерному кабану. О.И. Шевченко — практически один из последних здравствующих лаечников послевоенного поколения, внесший огромный вклад в становление и развитие породы русско-европейской лайки (особенно Московского региона), охотится и сейчас в 83 года. Здравомыслящий, рассудительный и спокойный он был противоположностью В.И. Мунистову и З.А. Скидан, энергия и активность которых порой били через край.
Наконец весной 1982г. принятие первого вольера неподалеку от ст. Авангард под Серпуховом Московской области поручено экспертам О.И. Шевченко и В.П Заседателеву. Сразу после принятия решено провести первые Всероссийские состязания по вольерному кабану. От Москвы и области решено выставить две команды. Для отбора собак назначена бригада экспертов: В.П. Заседателев — старший, В.И. Мунистов, З.А. Скидан и охотник-практик В Т. Зимин. Всего было просмотрено около 250 номеров. Отбор был произведен в основном на ст. Мельдино. В вольере находился секачок на 3-м году жизни и небольшая свинка. Секачок был очень сильный, злобный и быстрый, порезавший не одну собаку. Вольер стандартного размера, практически весь заросший лесом с густым подлеском, болотистый, местами труднопроходимый, принадлежал обществу «Динамо» Почти половина испытываемых собак зверей не нашли
Первый и третий вольер в СССР мы принимали вдвоем с О.И. Шевченко (станции Авангард и Фрязево Московской области), один принадлежал МООиРу, второй ВОО. Второй вольер был принят 3 октября 1985г. недалеко от г.Бреста в Белорусской ССР комиссией в составе: В.П. Заседателев (Москва) — председатель, эксперт I категории В А. Старцев (г. Брест), эксперт II категории А.И. Гуринович (г, Минск), стажеры Н.М. Бумлик и Н.И. Снапкова. Сразу после принятия вольера были проведены республиканские состязания по вольерному кабану. В вольере оказались три кабанчика вместо одного (два сеголетка, одна из них свинка, и подсвинок по второму году). Все звери были недавно пойманы, быстрые и сильные. Предложил пустить собак, которые ловят сеголеток, так как в вольере должен был остаться один подсвинок. Бесполезно, ни одна из собак даже не попыталась этого сделать, а последующие даже не находили кабанов. Зашло несколько помощников, прочесали весь вольер — кабаны как улетели. Предположил, что сеголетки могли уйти через довольно редкие жердины, которыми был огорожен вольер, но никак не подсвинок. Предложил запустить собаку с очень хорошим поиском — результат тот же. Решил запустить своего Рыжика — рост под 65 см, сухой, очень сильный и злобный кобель. Не прошло и трех минут, как он залаял возле четырех елочек у входа в вольер с высокой травой. Мы замерли, в это время оттуда вылетели три поросенка. На первом же круге маленькая свинка проскочила через жерди и была такова. Попросил на помощь Рыжику запустить пару ловящих собак, мелькнула мысль — лишь бы не подрались. Запустили лучшую пару из команды Минска, вскоре началась драка. Подбежав увидел, что один кобель уже выведен из строя, а второго волтузит Рыжик. Собак из вольера убрали, но в результате команда Минска выступала в неполном составе. Лишнего кабанчика пришлось отловить с помощью рыбацкой сети.

На торжественное открытие и первое состязание по кабану приехал Председатель Президиума Р.С. БООиР Эдуард Болеславович Банад, который присутствовал на всех мероприятиях от начала до конца. Кроме вышеописанной заминки, все остальное было организовано хорошо, что характерно для Белоруссии.
Постепенно вольерные испытания становились все более популярными, испытательных станций становилось все больше, и, к моему большому сожалению, «игрушечные» дипломы превратились в настоящие, равные по статусу дипломам по вольному кабану, чего не должно быть. Никакой диплом I степени по вольерному кабану нельзя даже сравнивать с дипломом III степени по кабану вольному. Дошло до того, что «Полевыми чемпионами» и «Полевыми победителями» стали собаки по вольерному и подсадному зверю, а самое большое поле, которое они видели — 4 га вольера, квартира, балкон, и такие собаки становятся «Элитой», а в угодьях от ног не отходят.
Такая же печальная участь постигла мою вторую инициативу — дополнительные баллы за универсальность. В то время я был членом бюро лаек, но еще не экспертом, помогал в организации испытаний, выводок, выставок и учился. Свое предложение о дополнительных баллах доложил В.В. Григорьеву. Он встретил это предложение без энтузиазма, сказал, что сейчас некогда, в итоге разработка этого предложения была поручена доктору биологических наук А.И. Ильенко, и тот сумел «пробить» его утверждение Министерством сельского хозяйства (МСХ) в 1981 году. Думается, что только в России могут испортить любое хорошее начинание. Стали появляться лайки (довольно много) с 5—6-ю дипломами I степени, причем по белке и медведю одновременно. Особо отличались обилием дипломов лайки Смоленского клуба, у которых не было дипломов только по динозаврам. Гонка за чемпионскими баллами приняла уродливый характер, всем стало ясно, что обилие дипломов высоких степеней у одной собаки — “липа”. Пришлось сократить количество видов за универсальность. Врали много — стали врать поменьше, вопрос упирается в обыкновенную человеческую порядочность, культуру общества, мораль. Завышение оценок экспертами за экстерьер и сложение не влияет на рабочие качества, а завышение дипломов уродует ведение племенной работы. Считаю, что предложение поощрения за универсальность было абсолютно правильным, но давать их надо только за работу по вольному зверю и птице. Собака, имеющая дипломы любых степеней и в любых количествах по подсадному зверю (птице) по бонитировке должна быть не выше II класса.
Третьим и самым большим вопросом, поднятым мной и нерешенным по сей день — изменение правил испытания лаек, принятых в 1981 году. Коротко суть. К 1981г. опыт охоты у меня был 31 год, а по кабану 12 лет. Причем был фанатом охоты на этого зверя и остаюсь таковым до сих пор. Считаю ходовую охоту на кабана с собакой одной из самых эмоциональных, сложных и уступающей только ходовой охоте на медведя.
Ознакомившись с правилами 1981г. понял, что написаны они авторами, имеющими начальные понятия коллективной (загонной) охоты на кабана, решил разобрать существующие правила полевой экспертизы и по другим видам с учетом практической пригодности. В итоге обнаружил большое количество ошибок и несовершенство правил. Довел до В.В. Григорьева свои систематизированные замечания, после долгого обсуждения он сказал: «Пиши новые и как можно скорее». Об этом я писал ранее («Охота и охотничье хозяйство №1 – 1999 и РОГ от 10 июля 2002 г.). Первым меня поддержал активный лаечник, доктор технических наук Н. Григоренко, к сожалению, проблемы со здоровьем лишили его подвижности. На начальном этапе, в переработке первых вариантов правил пытался помочь В.А. Григорьев (владелец зсл Белада). Было написано множество вариантов правил, некоторые из них сохранились до сих пор и вызывают у меня улыбку от их наивного несовершенства. Наконец пришло осознание того, что правила надо не переделывать, а изменять. Пришлось дополнительно к практике перечитать массу охотничьей литературы, а также по биологии зверей и птиц. В результате составил четкий план из 3-х основных пунктов.
1. Все правила должны быть по возможности короткие, не допускающие неоднозначных толкований и максимально приближенные к требованиям реальной охоты.
2. Применяемые в правилах слова (охота, охотничья собака и т.д ). а также основные элементы работы собак должны быть разделены в оценке и иметь определения. Точно также должны иметь определения и бытовые специфические термины (выпад, тычок, щипок, хватка).
3. Имея такие определения можно написать правила, т.к. они дают возможность коротко и определенно описать испытание, а все правила увязать тематически, т.к. они касаются предмета «охота».
Для правильного и четкого понимания и применения правил испытания охотничьих собак в вводной части к ним даются короткие определения основных терминов, а также элементов их работы, разработанных мною в 1982—83 гг.
Охота — поиск, выслеживание и добыча диких зверей и птиц.
Охотник-любитель — человек, занимающийся добычей диких зверей и птиц для личного потребления и в спортивных целях.
Охотник-промысловик — человек, занимающийся добычей диких зверей и птиц профессионально, с целью дальнейшей их реализации и получения трудового дохода.
Охотничья собака — породное животное, предназначенное для добычи или оказания помощи в добыче диких зверей и птиц.
Пара — две собаки одного или разных владельцев, представленные на испытаниях (состязаниях).
Чутье — способность собаки с помощью обоняния, слуха и зрения разыскать зверя (птицу). (Настоящее определение взято автором из существующих правил испытания по белке)
Поиск — правильность обследования угодий при розыске зверя (птицы).
Голос — лай (звуки), издаваемые собакой на следу или по зверю, птице. Для всех пород лаек требуется отдача голоса только в непосредственной близости от зверя (птицы).
Смелость — бесстрашие собаки при работе по зверю.
Злобность — ярко выраженная агрессивность к зверю.
Мастерство атаки — правильность действий (работы) собаки (пары) по задержанию зверя.
Ловкость — стремительность и легкость движения собаки при атаке, увертливость от нападений зверя.
Вязкость — длительность и настойчивость при работе по зверю (птице).
Слаженность — согласованность действий пары при работе по зверю.
Послушание — выполнение собакой (парой) сигналов и команд ведущего.
Характерные термины и их определения:
Выпад — резкий бросок собаки в сторону зверя с угрозой нападения.
Тычок — выпад с утыканием собаки мордой в зверя.
Щипок — мгновенный короткий захват собакой за шерсть или кожу зверя, не вызывающий резкой оборонительной реакции.
Хватка — укус собаки, вызывающий резкую оборонительную реакцию зверя.

После подготовки мною первых проектов новых правил в 1983(84)г. на бюро МООиР предложил обсудить основные поправки. Единственным членом бюро, поддержавшим меня, была кандидат биологических наук Лариса Артуровна Гибет, в то время руководитель единой секции карело-финских лаек. Поскольку меня поддержал сам В.В. Григорьев, то работу по изменению правил продолжил. Я работал не один десяток лет и все эти годы во многом меня поддерживали Л.А. Гибет и Б.Н. Усачев. Через некоторое время в актовом зале Росохотрыболовсоюза на большом форуме с присутствием экспертов от многих регионов впервые попытались решить вопрос об изменении правил. Сообщение в регионы, что вопрос об изменении правил будет включен в повестку дня, отправили с запозданием, поэтому делегаты не успели подготовить предложения, оформленные письменно. Устных предложений было много. Коротко и аргументировано было предложение от Ярославской области (делегат — эксперт Ю.П. Мечковский). Ему мной был передан единственный чистовик проекта, и он сделал свои, довольно существенные, замечания и выслал их в Москву. Обсуждение по правилам было бурным и горячим, но так как проект был в единственном экземпляре, то в итоге разделились на группы и при обсуждении пришли к общему решению: вопрос непростой, насущный, необходимо поработать в областях, подготовить письменные предложения и собраться вновь на более подготовленном уровне.
Потом я был сильно загружен по службе. Ухудшилось здоровье В.В. Григорьева, русский самородок умер в апреле 1986г. Потихоньку все пошло на спад. Упала дисциплина во всем: в работе племенных секторов, в строгом судействе, компетентности и квалификации молодых экспертов, некоторые из которых не были даже охотниками. Пытался выступать, но бесполезно. До 2002г. предпринимал отчаянные попытки через бюро секции лаек МООиР, даже через журнал «Охота и охотничье хозяйство» (1999), закончить обсуждение правил. Услышан был только одним человеком, А.М. Михайловым, заместителем руководителя РФОС. После знакомства с проектом правил он пригласил меня в г.Киров на специальное совещание, посвященное только вопросам изменения и корректировки правил испытаний лаек. Совещание проходило бурно, но не очень конструктивно, участники не были готовы к подготовке новых правил. По рекомендации этого совещания мною были опубликованы проекты в РОГ №№28, 29, 35, 38 – 2002г.
Отзывов, замечаний, предложений было много, но основное предложение одно — ввести эти правила как можно быстрее. Единственный крупный вопрос, с которым я не был согласен — это расценка на диплом II! степени по вольному зверю (кабану), если собака поймала в одиночку сеголетка после 1-го октября. Таких предложений было много, но я не мог с этим согласиться, т.к. встречал собак, даже небольших, ловящих сеголетков, но боящихся взрослых особей и в лучшем случае их просто облаивающих очень короткое время.
В 2006 г. были опубликованы новые правила проведения испытаний и состязаний охотничьих собак. Эти правила для лаек напоминают недоваренную кашу из разных круп. Мои попытки добиться — кто же редактировал эти правила, найти ответственное лицо, оказались бесполезными. В 2008 г. по инициативе РФОС, организатор — Вице-президент А.М. Михайлов, состоялось новое совещание по переделке правил, проходившее на базе питомника «Великоустье», вл.С.А. Гунбин (Кировская обл.). Оно носило более организованный характер, но работа над правилами продвинулась вперед очень мало.
Подведем итоги: в 1982-83 гг. были написаны проекты новых правил, а воз и ныне там, хотя прошло 25 лет! Не могу понять, как две общественные организации — РФОС и Росохотрыболовсоюз не могут договориться об общих действиях в собаководстве, предпринять совместные централизованные усилия по объединению людей, работающих на благо собаководства, чтобы оно не развалилось. Питаю слабую надежду, что в руководстве собаководством РФ появится человек, подобный Владимиру Васильевичу Григорьеву.

В. Заседателев
“Охота и охотничье хозяйство” №2 – 2010