В этом году Владимиру Васильевичу исполнилось бы 75 лет.
В середине 40-х годов Московское общество охотников было в центре столицы на проезде Владимирова. Там я познакомился с Владимиром Васильевичем Григорьевым.
Председателем секции а те годы был П. А. Беляев, ученик и последователь И. И. Вахрушева, там были и другие известные кинологи, И. С. Зажилов, Б. В. Шмыгни, И. И. Акимушкин. В это время принимались новые стандарты на породы лаек, менялись их аборигенные, исконные названия, что вызывало у многих кинологов протест. С проектами новых стандартов выступал тогдашний институт ВНИО, у которого был питомник охотничьих собак, находившимся в Безбородове, где работал тогда Э. И. Шерешевский — один из авторов новых стандартов. Тут следует заметить, что бывшее тогда множество описаний на многие аборигенные отродья лаек мешало правильной племенной работе. В том споре между сторонами Владимир Васильевич был внимательным, принципиальным и тактичным. После ухода П. А. Беляева председателем секции стал В. В. Григорьев. Все, кто его знал, помнят этого замечательного человека, его умение организовывать дело, знать людей и верить им.
Я был знаком с ним не один десяток лет, провел с ним много разных выставок и видел, как к нему тянулись люди. Я читал о нем фронтовые газеты, видел там его фотографии, он всю войну провел офицером-танкистом, награжден многими боевыми наградами. Помню, как в 1981 г. на базе у военных охотников собрались 19 команд России, чтобы выявить лучших рабочих лаек. Владимир Васильевич был главным судьей этих состязаний, он их организовал, собрал всех под одной крышей. Смотришь на фото, видишь, как он стоит, коренастый, улыбающийся, с открытым лицом, и все тогдашнее проходит снова перед глазами. Это помнят все, кто был в ту осень в Старой Троопе.
Талант его как кинолога был выдающимся, он много внес нового в племенную и полевую работу с лайками. За свою кинологическую работу он был награжден почетными званиями Росохотрыболовсоюза и других обществ охотников, но был всегда очень скромен.
Жил он в Москве, в Марьиной Роще. Сколько же там перебывало народа, причем самого разного — от охотника-промысловика до великого скульптора, и всегда тут были рады гостям. В этом доме родились и прожили долгую жизнь все его лайки. Потом он переехал в Измайлово.
В последние годы ом был тяжело болен, знал, что болезнь неизлечима, но никогда не жаловался, не роптал на судьбу. Побольше бы нам таких мужественных людей. Все время рядом с ним была его жена Антонина Алексеевна — прекрасная русская женщина, понимавшая его и помогавшая ему во всем.
Память о нем будет всегда с нами, и не важно, кто знал его больше или меньше, а кто просто слышал о нем от старших товарищей. Он был близок каждому из нас. Он унес от нас что-то с собой, чего нам всем всегда будет не хватать. Жаль, что журнальные рамки ие дают возможности написать больше.
Ю. Антонов
«Охота и охотничье хозяйство» №10 – 1994