Природа разносторонне и щедро одарила лайку: у нее тонкий слух, острое зрение и великолепное чутье, она крепко сложена и очень тепло одета, что позволяет ей хорошо чувствовать себя и работать в самых суровых условиях северных широт. Ближе других собак стоящая в своем эволюционном развитии к пращурам, лайка сохранила многие звериные черты: она прекрасно ориентируется в лесу, по-волчьи наблюдательна, безошибочно подмечая происшедшие в знакомых местах изменения – появившийся новый квартальный столб, выросшую поленницу и т. п., она непритязательна к условиям быта и заметно умереннее, по сравнению с собаками такого же роста, в своем аппетите. Промысловые лайки всех существующих пород наделены ярко выраженной горячей охотничьей страстью, не требующей особой шлифовки со стороны хозяина. В парном союзе охотник–собака исторически сложилось так, что человек, выведший себе в помощь породу собак–охотников, является руководителем и наставником: он должен проявить и воспитать заложенный в собаке охотничий инстинкт, натаскать ее, сделать наследственную страсть управляемой и удобной для него на охоты. Исключение может составить, пожалуй, только лайка, которая сама способна стать нянькой начинающего охотника: она выследит, отыщет дичь и лаем позовет хозяина, чтобы он завершил охоту несложным выстрелом.
Все эти рабочие качества лайки позволяют использовать ее на самых различных видах охоты как по зверю, так и по птице. Она поистине универсальна и дольше всех других собак помогает на охоте самому хозяину, начиная от открытия в августе летне-осеннего сезона по перу и кончая завершением зимней охоты по зверю.
Известно, что универсальности присуща порой некоторое дилетантство: узкий специалист, сосредоточивший внимание и силы на чем-нибудь одном, знает это дело лучше, чем тот, кто распыляется в своих интересах и пристрастиях. В какой–то степени это касается и лаек; нехитрые из них гоняют зайца, но делают это куда хуже, чем гончие; они работают по пернатым, но не могут в этом сравниться с легавыми; они аппортируют, но приучить их к этому значительно труднее, чем спаниелей. Однако следует заметить, что при той сообразительности. которой отличается большинство лаек, любую из этих граней их охотничьего дарования можно приблизить постоянной практикой к уровню узкой специализации, а во многих видах охоты они сами являются непревзойденными специалистами–мастерами: Только лайки работают по белке и другому мелкому пушному зверю, только лайки идут на медведя, только с лайкой можно взять осеннего строгого глухаря.
Стихия лайки – лес, тайга. Здесь она подлинная хозяйка, и все, что живет, плодится, летает и бегает в лесу, представляет для нее интерес. С большим или меньшим успехом она будет работать по любой боровой пернатой дичи и по любому зверю.
Среди некоторых рафинированных охотников–спортсменов существует мнение, что лайка — собака для промысловой, а не для любительской спортивной охоты. Чаще всего это те, кто сам лаек никогда не держал. Думаю, что взгляд этот неверен по самому своему существу. Не отрицая спортивного значения охоты, я не считаю ее видом спорта, это не волейбол и не городки. Охота — это уклад жизни, образ мироощущения. Что касается спортивной, физической подготовки — ее дает и любительская, и — еще больше — промысловая охота, которую точнее назвать профессиональной. Противопоставление спортивной и промысловой охот предполагает, что человек профессионально занимается охотой потому, что ему выпал такой жизненный жребий, он вынужден заниматься промыслом, чтобы зарабатывать на жизнь. Но профессия штатного охотника — это профессия необычная, за ней стоит тяжелый, опасный труд, связанный с отказом от элементарных бытовых удобств, с риском,— дело это, как говорится, на любителя. Так оно и ость: охотник профессионал, но может не быть охотником по увлечению, он тоже любитель, совместивший свое душевное пристрастие с основным занятием жизни. Если у него нет мироощущения охотника, он на промысле случайный человек, который постарается при первой возможности расстаться с ним и обрести одну из обычных, более комфортных, а зачастую и более прибыльных профессий.
Само по себе использование лайки на охоте еще не делает ее, охоту, похожей на промысловую. Все зависит от мировоззрения хозяина собаки, его взглядов, его поведения на охоте. Человек, напросившийся на лосиную облаву, готовый просидеть но охотничьей базе, лишь бы вернуться со своей долей лосятины,— кто он? Любитель–спортсмен? Промысловик?
Охотник–любитель в сравнении с профессионалом тоже в какой–то мере дилетант в самом хорошем значении этого слова. Его интересует любая дичь, им движет любовь к природе, здоровое естественное любопытство к тому, как и чем живет природа, и в этом отношении широта охотничьих пристрастий и цепкая любознательность лайки более всего отвечают характеру его охоты, распахивают перед ним окно в природу.
Подготовка лайки к охоте несравненно проще, чем, скажем, легавых или гончих. но это тоже нужно делать заранее. То, что применительно к легавым, называется натаской, на языке лаечников звучит так: нахаживание. Оно, действительно, прежде всего заключается в том, чтобы почаще, начиная с четырех–пятимесячного возраста лайчонка, ходить с ним в лес, чтобы он привыкал к нему, его запахам и звукам, не боялся отходить от хозяина, учился ориентироваться в лесу. Одновременно с этим должна проводиться и та обычная дрессировка, которая приводит к выполнению собакой всех необходимых команд, к ее дисциплине и взаимопониманию, к повышению культуры общения собаки с хозяином. Если предполагается охота с лайкой по уткам, необходимо вовремя приучить ее аппортировать — сначала на сухие, а потом из воды. Надо постараться сделать так. чтобы вынос из воды палки, а затем связанных утиных крыльев был для подростка интересной игрой с поощрением за исполнительность, чтобы купание в теплое время стало удовольствием: принуждать идти в воду или. тем более, прибегать к угрозам и силе нельзя ни в коем случае!
Облаивание подростком обычно начинается с загнанной на дерево кошки. В лесу проба голоса должна состояться по белке. При прогулках в лес, в котором есть белки, молодая лайка неизбежно так или иначе наткнется на белку, увидит, как она скользнет вверх по стволу, поймет, что именно ему. атому зверьку, принадлежит тот запах, который она прихватывала на земле. Белка западет в ветвях, и собака может потерять ее из вида. А значит, вполне возможно, не отдаст голоса. Надо стронуть зверька, пустить его верхом и показать собаке. Хорошо, когда деревья невысоки. их можно потрясти — и белка пойдет от дерева к дереву, с ветки на ветку. Тут уж ее нельзя не увидеть. А увидев — нельзя но залаять. Если не решится это сделать сразу — подтолкните командой – голос, которую щенок должен усвоить при домашней дрессировке. Но такая команда вряд ли потребуется: если подросток лаял кошку, тем более станет облаивать подвижного, шустрого зверька. Надо помочь подростку–лайчонку проследить верховой ход белки, потряхивая деревья. Если толстый ствол не качнуть, можно прибегнуть к самому обычному – оружию второгодника — рогатке с запасом камешков: от близкого попадания камешка белка, как правило. пускается в бегство. Или стронуть зверька колотом, вырубленной жердью метров в пять, от удара которой плашмя по стволу дерево содрогнется. Белка чаще всего сходит в сторону, противоположную той, где били, где находится человек. Заметив это, лайка сама станет заходить с другой стороны дерева. Выработать такую привычку очень важно: во–первых, лайке будет лучше видно зверька, старающегося укрыться от человека стволом, а во–вторых, привлекая внимание зверька или птицы, лайка даст возможность хозяину незаметно подойти.
Нередко удается выявить запавшую белку, если поскрести ствол все выше и выше, как бы поднимаясь по нему. Приобретая опыт, лайка иногда сама прибегает к этому приему: поднявшись на задние лапы, пошуршит по стволу передними и слушает, не стронулась ли белка — пробует ее –на коготок. Сидевшая до того замертво белка пускается в бегство по деревьям. И порой уходит так резво, что собака едва поспевает за нею. Преследование лайкой идущего грядой зверька — самый интересный, увлекательный момент белкования: легкая, грациозная белка пушистой струйкой перетекает по ветвям, перелетает на следующее дерево, взвершивается повыше, достигает конца ветки и прыгает, летит по наклонной вниз к дереву, отстоящему так далеко. что. кажется, туда невозможно долететь, но — достает его, повисает, чудом зацепившись на кончике разом огрузшей ветки, мигом устремляется к ее основанию, к стволу, чтобы перетечь по суку для очередного парящего прыжка… А внизу мчится собака. обратив горящий взор туда, где качаются, освободившись от тяжести зверька, ветки, где. распластавшись в полото, словно бы зависает в воздухе, выказывая белое брюшко, голубовато–рыжая белка. Не обращая внимания на мелкие кустики, лайка успевает избежать столкновения со стволами деревьев, с пнями и колодинами, она подпрыгивает. пританцовывает на задних лапах. подгоняя зверька азартным лаем, не спуская с него глаз,— только бы не упустить, но потерять из вида!
Кажется, что белка удирает куда попало, лишь бы оторваться от преследования собаки. Однако скоро убеждаешься, что это не так: на ее пути оказывается либо несколько тесно стоящих высоких елок, либо такая могучая, густо опушенная ель. которую но встряхнуть никаким колотом. В этих местах, не раз укрывавших, по–видимому, ее от опасности. белка плотно западает. Особенно если не в меру горячая лайка преследует ее слишком напористо, подпрыгивает на ствол дерева, обкусывает зубами нижние ветки, кустики у комля — все это пугает зверька. Еще крепче он затаивается, заметив человека. Поэтому подходить следует без лишнего шума, осторожно, стараясь издали высмотреть среди хвои неподвижный пушистый комочек. Однако разглядеть его не так–то просто. Разной густоты еловые лапы ниспадают с различным уклоном, приходится, обходя дерево, то отступать от него, то приближаться, чтобы проглядывалось пространство между ярусами ветвей. Все это время лайка должна находиться по другую сторону дерева, и не под его кроной, которая не позволит увидеть стронувшуюся белку, а несколько поодаль, откуда дерево оглядывается лучше всего. В поисках затаившегося зверька охотнику–лаечиику очень поможет бинокль, а в тусклую ненастную погоду и в ранние осенние сумерки без него просто не обойтись.
Охотясь с молодой первопольной собакой. нужно стараться каждую по лайку по белке доводить до результата — это прививает ей необходимую вязкость, терпение и уверенность, что ее работа увенчается трофеем. Поэтому, отчаявшись так или иначе стронуть зверька из его глухого укрытия, приходится иногда пойти на то. чтобы залезть на дерево с белкой либо на соседнее с ним и все–таки вытурить ее. вынудить пойти верхом. Или. если это возможно, снять ее выстрелом с соседнего дерева. В этот период становления лайки хорошо иметь помощника, который будет выколачивать белку,— охотнику тогда легче со стороны заметить движения ее и выстрелом прервать попытку уйти.
Работа по белке — очень важная и полезная для лайки школа, исток ее дальнейшего мастерства, чем бы она ни занималась, каковы бы ни были ее пристрастия. Здесь она приобретает опыт слежения за верховым перемещением зверька, совершенствует точность облаивания, настойчивость в преследовании, привыкает пользоваться не только чутьем, но зрением и слухом. Охотник–любитель, не предполагающий заниматься белкованием, все равно должен будет, если он завел лайку, уделить какое–то время этой охоте, научиться обрабатывать добычу — надо думать и о собаке. Как правило, умелая бельчатница хорошо работает не только по другому мелкому пушному зверю, но и по птице.
По какой пернатой дичи идет лайка? Я, пожалуй, немногим погрешу против истины, если скажу, что она способна работать по той птице, которая интересует ее хозяина,— другое дело, как она это будет делать и насколько эффективна будет ее помощь. Однажды я взял шумового, вымахнувшего из–под моей лайки вальдшнепа, и она, до того не обращавшая на них внимания, стала мимоходом искать и поднимать вальдшнепов. В другой раз я при ней подстрелил случайного бекаса, и она – без особого. впрочем, интереса, не говоря уж об азарте,— начала вытуривать и этих куликов. Правда, стрелять больше не пришлось, и она вскоре перестала их замечать.
Многие зверовые охотники пресекают желание своих лаек полаять даже глухаря, не только тетерева или рябчика. и они перестают обращать на них внимание. Эти собаки хороши тем. что каждый может выбрать из их богатого арсенала охотничьих наклонностей то. что ему нужно. Хотя, надо заметить, это удается не всегда: заложенный в собаке промысловый инстинкт бывает так упорен и настойчив, что она сама приучает хозяина охотиться на ту дичь, к которой тяготеет. Большинство охотников–любителей, напротив, поощряет всеядность лаек. В первое время летне-осеннего сезона по перу с ними можно охотиться по уткам и выводкам боровой дичи, как с подружейными, не делающими стойки,— со спаниелями. Необходимо лишь, чтобы собака была хорошо воспитана и послушна и по требованию хозяина работала накоротко, в пределах надежного выстрела, а не распугивала птицу. По глухариным выводкам охота с лайкой может быть успешнее, чем с легавой. Уже вскоре после открытия охоты молодые глухари становятся заметно строже, не подпускают, поднимаются на деревья, но хорошо сидят на лаю, и подход к ним значительно проще, чем складывание после подъема из-под легавой.
Довольно плотно сидят под лайкой и сеголетние тетерева, особенно в начале сезона. Повзрослев, подели через три–четыре они начинают срываться раньше, чем успеваешь подойти. Осложняет охоту и оголяющийся к этому времени, обронивший листву лес.
Принято считать, что на еще более коротком отрыве сидит или совсем не выдерживает облаивания рябчик. В общей. неверное, так оно и есть. Однако, по–видимому, тут многое зависит от маноры лая и от иастеганности птицы, потому что в Карелии, например, куда я ездил несколько лет подряд, мне нередко удавалось подбираться к посаженным лайкой рябкам.
Но самая интересная, типичная для лайки работа по птица — это. конечно, охота на глухаря. Лучшая для нее пора — сентябрь, середина сентября, пока не полностью стек лист. Не всегда удается увидеть, как поднимается глухарь — он осторожен, не напускает на выстрел, ого обычно выслеживает и поднимает лайка. В тишине осеннего леса загремят мощные крылья, руки привычно дернутся вскинуть ружье. Ушел? Или посадила? Кажется, был слышен шум садящейся птицы… Знакомый лай заполняет гулкий лес. И охотник, осмотрительно выбирая, куда наступить, чтобы не подшуметь сторожкую птицу, заспешит на голос своей помощницы. Надо стараться подходить под прикрытием деревьев и прежде всего высмотреть собаку, чтобы по возможности продвигаться с противоположной стороны дерева и только потом, не делая резких движений и не спеша, зайти сбоку. Направление взгляда лайки укажет, где искать птицу. Несмотря на свои внушительные размеры, глухарь умеет мастерски прятаться в листве или в хвое. Обнаружив в кроне дерева птицу, убедитесь, что это петух: более головастый. с бородой, он легко отличим по силуэту. Пощадите копалуху — на будущий год в этих мостах будет новый выводок. Птица не всегда забивается в крону, садится и открыто смотрит вниз на собаку. Петух, бывает, при этом поддразнивает лайку, покряхтывает и сердится. Глухарка этого не делает, она обычно говорливее, выдает себя пококиванием. Но чаще все–таки и тот и другая сидят молча и неподвижно. Никогда не знаешь, как близко удастся подойти к посаженной лайкой птице, поэтому в ружье лучше заложить патроны с разной дробью: в ствол с меньшим дульным сужением, предположим тройку, а там, где чок,— единичку или нолевку.
К концу октября все. кому положено вылинять к зиме, одеваются в зимние шубы и открывается охота с лайкой по пушному зверю. Для лаечника и его собаки переход из одного сезона охоты в другой малозаметен: охотясь по птице, лайка уже не раз находила и белок, а может быть, и куниц, встречалась со следами норки, но хозяин отзывал ее: не время, не разрешено стрелять, и зверь еще не выкунел, у него синяя мездра. А это главное, потому что и после разрешения, если лаечник заведомо знает, что зверь не поспел, попусту губить его не будет — уверенный в себе, в собаке, он возьмет ту же белку позднее. когда она пере цветет.
Одна из самых интересных, но и непростых охот с лайкой по пушному зверю — охота на европейской части России по кунице, к востоку от Урала — на соболя. 6 лесничествах, где вешают для птиц скворечники и дуплянки, присутствие куниц срезу определишь и без снега: летки птичьих домиков обгрызены хищницами в попытке добраться до птенцов. Однако, несмотря на эти явные признаки, найти куницу не так–то просто. Как правило, лайка, уверенно работающая по белке, быстро берется и за куницу. Но на первых порах ой все–таки лучше помочь, потропить вместе. Тропление куницы по теплой свежей пороше — увлекательнейшее занятие и для хозяина. Прослеживая ночные похождения зверька, вживаешься в его жизнь и легко представляешь, как несколькими часами назад он тут шел. переходил по упавшему дереву ручей, осыпав при обходе сучка снежок, как вынюхивал что-то в кочке, как приседал. оставляя на снегу ярко–оранжевое пятно (значит, самка,— самец оставляет метку в стороне от следа), а вот здесь сметнулся в сторону, где след пересекся с мышиной мережкой, которая оборвалась у истоптанного, в мазках крови, пятачка… И опять потянулся обычный на след куницы, парные отпечатки–двучетки от ее неторопливого галопца…
Тропление может занять не один час: куница наматывает за ночь до десяти и более километров. И чем короче порошка. тем быстрее, конечно, доберешься до ее дневки.
Но вот след исчез, зверек пошел верхом. Он делает так. зачастую направляясь на лежку. На такие дальние головокружительные прыжки, как у белки, куница неспособна, она идет по сомкнутым кронам и долго грядой идти не будет. Надо осмотреть ближние деревья, нет ли среди них дуплистой осины, старого вороньего гнезда или беличьего гайка, сгустка сосновой хвои, ведьминой метлы — все это может быть местом ее дневного отдыха. Нередко ев убежище располагается и на земле — в прикорневых дуплах, в хламных завалах. в коблах пучком растущих ольх… Если ничего подобного нет, придется сделать кружок, чтобы обрезать след, искать сход на землю и продолжать тропить.
Бывает, куница на лежке сидит очень крепко. Известен случай, когда она продолжала таиться в вороньем гнезде даже после выстрела по нему, после того как кучно шедшая дробь, не затронув зверька. прошила в нем дырку, и выпала, лишь получив заряд повторного выстрела. Но если куница не подозревает присутствия человека, любопытство, вызванное лаем собаки, борет верх, она выглядывает из своего укрытия, интересуясь. что происходит внизу. Точно так же она может выглянуть из дупла, если неслышно подойти к дереву и тихонько пошорохать по стволу.
Чувство особого волнения испытывает охотник, когда убедится, что след кончается, он привел к убежищу куницы, что она здесь, рядом, слышит лай собаки, слышит его шаги, и теперь задача заключается лишь в том, чтобы вытурить ее. Но как. каким образом? Охотник за куницей должен всегда иметь топор. Придется выколачивать куницу, разбиратьь завал, прорубать дупло, предварительно попытавшись выгнать зверька щупом, или ронять трухлявую осину. Последние действия очень нежелательны. потому что уничтожение куньих укрытий ведет к сокращению численности зверя…
Успешнее других собак лайки работают по кабану. Но в одиночку остановить секача любой лайке очень трудно и опасно. Иное дело, когда их две или три, привыкших к совместной работе, действующих дружно и согласованно. Больше трех собак пускать не следует, они будут только мешать друг другу. Хватками за гачи с разных сторон они лишат вепря возможности атаковать какую–либо из них и будут держать зверя до подхода хозяина. Подходя к остановленному секачу, охотник должен это делать как можно незаметнее, использовать прикрытия и быть готовым к выстрелу. потому что разъяренный от боли зверь, завидев человека и понимая, откуда исходит главная опасность, может внезапно ринуться на него. Прежде чем пускать лайку по секачу, весьма полезно проверить, как она себя ведет при атаке подсвинка. Если собака упорно стремится делать хватки за морду зверя, встреча с клыкачом–одинцом может оказаться для нее последней… Во всяком случае, лаечнику на такой охоте нужно иметь иголку, нитки и какое-нибудь обеззараживающее средство: зашитая без промедления рана заживает быстрее, менее склонна к заражению.
Безусловно, необходимо поддерживать и оживлять в лайках их наследственные зверовые качества. их способность останавливать и держать и кабана. и лося, и в особенности медведя, являющегося чисто лаечным зверем. Отсутствие охотничьей практики приводит к тому, что от поколения к поколению собак их злоба к зверю и смелость постепенно теряются, и сейчас в Средней России нечасто встретишь настоящую медвежатницу, способную вступить в поединок с грозным хищником. Где его взять, медведя… А ехать в медвежьи углы Нынче рядовому охотнику стало не по карману. Как–то выручают медведи–невольники, но ведь любая лайка отлично понимает разницу между привязанным и диким зверем.
Что касается кабана,— не стоит, на мой взгляд, притравливать свою лайку по этому зверю, если не предвидится регулярной на него охоты, если нет постоянной компании сработавшихся в деле собак. Обидно и глупо потерять свою помощницу при случайной встрече с вепрем, когда ее злобный азарт но подкреплен опытом.
Не поощряю я и попыток своей лайки пойти по лосю. Утянувшись за ним, она надолго исчезнет, и охотничий день будет испорчен. В отличие от гончих, лайки, настигнув лося, стараются не гнать, а остановить его, забегая сбоку и спереди, закручивают его и держат, подзывая голосом хозяина. Но для этого тоже нужно не меньше двух лаек, одной собаке поставить лося очень трудно. Да и опасно: раздосадованный надоедливым преследованием собаки сохатый может ее затоптать.
Все могут умницы, красавицы лайки: сплавать за подбитой уткой, найти потайную дневку куницы, отвлечь лаем внимание сидящего на дереве косача и дать возможность охотнику подойти к ному на выстрел, задержать вепря, схватить за гачи медведя и спасти промахнувшегося хозяина от ринувшегося на него зверя,— только далеко не всегда удается полностью использовать на охоте ее разносторонний охотничий талант.
Для большинства охотников–любителей охота с лайкой — это неторопливое уединенное лесование в поисках птицы и пушного зверя, молчаливое, с нечастой стрельбой, с полуслова понятное друг другу сотрудничество человека и собаки, сосредоточение своего внимания на приметах лесной жизни, на разгадке ее больших и малых тайн. Погрузившись в лесное зеленое море на весь день, человек и собака вершат не спеша свой охотничий круг, отдыхают на берегу озере, пьют с одного камня его осветлившуюся по осени, студеную воду и в густых сумерках возвращаются к своему временному приюту — охотничьей избушке возле ручья, притулившейся под шатрами вековых елей. Простые заботы о костре и ночлеге, созерцание огня, долгое чаепитие под успокоительный говорок ручья очищают душу, возвращают ее к первородным истокам, замутненным ныне свихнувшейся в сторону чуждой цивилизации жизнью с кликушеством политиканов, услужливым усердием продажных журналистов и голозадой вакханалией заимствованных телешоу.
Наиболее приспособленная для житья в лесу, лайка необременительна и неназойлива. не нарушает необходимого время от времени человеку одиночества. Рядом с хозяином она сидит у костра, по-человечьи мудро смотрит на огонь, ловит лопоток тронутых ветерком оставшихся на вершинке осины листьев, поглядывает вверх, в провал черных елей, где в теплом дыхании костра слезятся и подрагивают звезды…
Завтра опять охотничий день.
Чернышев В.
Рисунки Б. Игнатьева
Охота и охотничье хозяйство” №7 – 1995