Обширная страна, именуемая Маньчжурией, отличающаяся разнообразием и богатством животных и растительных форм, вследствие различных климатических и орографических условий богата также видами собак.
Друг человека, всюду следуя за своим поработителем, расселился по всему лицу земли: в городах и глухих деревушках, в пустыне и дремучем лесу, везде собака чувствует себя дома, под покровительством хитроумного «царя природы».
Для людей, живущих на лоне природы, для сельских жителей, скотоводов, кочевников, зверопромышленников и охотников собака — необходимый элемент жизни, в особенности для последних, так как промысловая охота немыслима без собаки.
В Маньчжурии, как и во всякой дикой первобытной стране, породы собак так же первобытны и по своему внешнему облику напоминают диких представителей этого семейства, обитающих в горах и лесах края.
У звероловов-маньчжур Гирипской провинции чаще всего встречается порода мелких собак, похожих на лисиц, как по облику и форме тела, так и по цвету шерсти. Порода эта исключительно употребляется для добывания соболя, которого собака загоняет в дупло или в камни и даёт знать охотнику тонким лисьим голосом. Так как охота с ружьём на мелких пушных зверей среди звероловов-маньчжур не практикуется, то собаки эти неохотно ищут белку и других грызунов и хищников, которых добывают здесь исключительно ловушками.
Собаки эти очень ценятся и берегутся звероловами.
Следующая порода промысловых собак встречается в Сан-синском фудутунстве и отчасти в Хейлундзянской провинции. Порода эта по внешности напоминает волка средней величины. Собаки эти поджары, стройны, очень выносливы и сильны; склад волчий, и если бы не хвост, закрученный на спину бубликом, то можно было бы принять эту собаку за волка.
Цвет шерсти большею частью белый, но встречаются чёрные и волчьего окраса, но пегих и пятнистых не бывает. Этих собак держат звероловы-маньчжуры и в особенности гольды. Существуют две разновидности: одна крупная, ростом с большого волка, другая мелкая. Первая употребляется для охоты за крупным зверем: медведем, изюбром, кабаном и тигром. Собаки идут по следу, окружают зверя и лаем выдают его охотнику. Каждая артель охотников (преимущественно одной семьи) имеет 4—6 таких собак. Мелкая порода служит для добывания соболя, белки, куницы и других мелких пушных зверей.
Гольды, манегры и другие охотничьи племена в северной Маньчжурии добывают крупных и мелких пушных зверей огнестрельным оружием, и собаки эти оказывают при этом большую услугу; они выслеживают зверя и мелкого загоняют на дерево, откуда добыть его меткою пулей нетрудно.
На севере Маньчжурии, по берегам Амура, встречаются зверовые лайки типа тунгусских собак, приземистых, плотных, с густой пушистой шерстью. Собаки эти довольно редки и не переносят жаркого лета Маньчжурии. Южнее г. Цицикара они не встречаются.
Ездовых собак в Маньчжурии нет, так как рельеф поверхности не допускает езды на собаках, для чего необходимы обширные равнины, лишённые густых лесов. На севере Гиринской и Хейлундзянской провинций хотя и разводят ездовых собак типа тунгусских и ороченских, но на собаках этих перевозятся почти исключительно клади, например, при отправлении на зверовой промысел или возвращении с него.
В степях Монголии, западнее Цицикара, Харбина и Бодунэ кочевники-монголы для псовой охоты держат борзых, с которыми добывают дзеренов, волков, лисиц и диких ослов. Эта порода собак, резко отличаясь от русской густопсовой и гладкошёрстой, немного напоминает по своему складу крымскую борзую, но гораздо массивнее и сильнее. Эти борзые достигают роста 18 вершков в плечах и при могучем сложении груди и конечностей превосходят силой среднюю борзую, как русскую, так и западноевропейскую. Голова её короче и тупее, лоб и грудь шире, шея толще, чем у русской. Шерсть на ней очень густа и коротка, так что в зимнюю стужу монгол-охотник держит своих любимцев в юрте, а во время перекочёвок надевает на них войлочные попоны, так как сравнительно короткая шерсть не защищает от сильного ветра при 30—40° мороза. Окраска этих собак преимущественно белая, спина же темнее, мышиного или серого цвета. Любители особенно дорожат чистотой породы, и цена кровной собаки достигает цены пятидесяти и более лошадей, т. е. 500—1000 руб. Выносливость этих борзых изумительна: зайца, лисицу и даже волка они догоняют легко, дзерен же хотя и уходит от них вначале, но после часовой гонки выдыхается, слабеет и делается добычей этих собак. Дикий осёл крепче дзерена и его не так легко загнать, но монголы пользуются своими собаками как загонщиками, для чего пускают их вслед уходящему косяку, который попадает на засаду из нескольких стрелков. Встречаются выдающиеся экземпляры, способные загнать кулана, но такие собаки весьма редки и пользуются известностью по всей степи на сотни вёрст. Такое сокровище служит предметом зависти окрестных охотников, распрей и кровавых столкновений.
Дворовые собаки сельских жителей бывают всевозможных типов, но преобладает тип овчарки, большого роста, массивной, с толстыми ногами и шеей. У большинства этих дворняг уши маленькие, висячие, лоб широк, шерсть густая и пушистая. Цвет шерсти преимущественно тёмный: чёрный, серый и желтовато-коричневый. Каждый хозяин держит от 2 до 4 таких псов, которые охраняют его двор, дом и стадо от хищников, будь то волк, лисица или же медведь; только перед тигром эти храбрые собаки пасуют, прячась от страшной кошки в хозяйскую фанзу.
У многих русских промышленников-охотников такие собаки служат верой и правдой при добывании зверя. Несколько таких псов останавливают кабана и медведя, но изюбра и козу им не догнать, тигра же они боятся, и для этой охоты не пригодны.
Ружейной охоты на птиц в Маньчжурии до прихода русских не существовало, и не было собак, приспособленных для этого. Только с появлением в крае русских начали встречаться сеттера, пойнтера и другие европейские породы, но область распространения этих собак ограничивается полосой отчуждения железной дороги и европейскими концессиями.
Гончих собак нет, хотя и были попытки разведения их, но почему-то порода эта не прививается в крае.
При правильной организации псовой охоты здесь гончие могли бы быть очень полезны. Без сомнения, вопрос этот вырешится в недалёком будущем, так как обилие зверя и незаселённые девственные пустыни благоприятствуют такой охоте.
В городах и селениях китайцы держат часто маленьких собачек, похожих на короткошерстых болонок; цвет их почти всегда бывает белый с чёрными и жёлтыми пятнами. Особенно миниатюрные экземпляры, с резко выраженными типичными чертами, высоко ценятся. Среди русских эти собачки носят название китайских болонок. Их охотно держат в домах, как бдительных и чутких сторожей.
Среди всех перечисленных собак особенного внимания заслуживают монгольские борзые и зверовые собаки гольдов и маньчжур. Как по своим физическим, так и по охотничьим качествам они безусловно стоят выше многих прославленных собачьих пород и могли бы улучшить своей чистою кровью вымирающие виды знаменитых когда-то русских густопсовых и могучих зверовых лаек.
Приведу несколько случаев, иллюстрирующих качества и достоинства этих собак.
В 1905 году, выслеживая кабанов осенью по чернотропу, я услышал впереди лай и ворчанье бывшего тогда со мной кобеля Сибирлета. Бегу к нему и вижу — на косогоре возятся две чёрные фигуры; слышен визг кабана и рычание собаки. Подхожу вплотную и тогда только различаю животных. Сибирлет схватил своей огромной пастью загривок кабана мёртвой хваткой; зверь бьётся, катается по земле и неистово визжит от боли; я выждал момент, когда кабан ослабел и немного затих, и всадил ему под лопатку нож. Только мёртвого зверя выпустил злобный пёс и долго не мог успокоиться, ворчал и вздрагивал. Действительно, необходима громадная сила в челюстях и в шее, чтобы выдержать подобное напряжение. Кабан оказался молодым самцом весом в 4 пуда.
В том же году у русского промышленника на ст. Хандаохедзы было 6 собак типа больших волкообразных лаек. Стадо кабанов и свиней, численностью до 15 штук, они окружали и не выпускали ни одного, пока охотник не перебьёт 4—5 зверей, и только тогда свиньи решаются прорвать цепь собак и спасаются бегством.
Кабан секач, или одинец, также останавливался ими, для чего две собаки, самые злобные, хватали зверя за зад, принуждая его садиться, остальные располагались с боков и спереди, лаяли и, при малейшей попытке кабана броситься, отскакивали в сторону. Многие из них были ранены кабанами и две погибли от клыков одного, особенно большого и быстрого одинца, остальные разошлись по рукам после смерти хозяина-охотника.
В 1907 году, охотясь в верховьях Тутахезы на кабанов с тремя собаками такой же породы, я услышал лай на хребте ближайших отрогов и пошёл осторожно, чтобы не спугнуть предполагаемого кабана, но вместо толстокожего зверя увидел на выступе отвесной скалы великолепного самца изюбра, отбивавшегося рогами от наседавших собак. Окружив зверя, они загнали его в тупик, на край скалистого обрыва, и не выпускали, пока я не подошёл довольно близко, шагов на 150. После первого выстрела раненый изюбр ринулся вперёд, перескочил через собак и пошёл вдоль хребта; собаки не отставали от него и загнали его опять на высокий камень на гребни. На снегу по следам виднелась кровь. Через полчаса я снова увидел зверя, стоящего на высокой скале; внизу лаяли собаки. Ослабевший изюбр шатался и готов был упасть, но, чтобы не выпустить его опять, я всадил ему ещё одну пулю в лопатку, после чего красивый рогаль загремел вниз. При падении сломался один рог, и я лишился этого роскошного охотничьего трофея. По тигру и пантере эти собаки идут неохотно, в особенности неопытные и молодые, инстинктом чувствуя страшную опасность при встрече с хищниками. Изредка среди гольдских собак встречаются экземпляры, натасканные по тигру. Такие собаки идут по следу зверя, но не подходят к последнему ближе 50 шагов. Если тигр остановился, поджидая собак, то они также останавливаются и лаем дают знать охотнику, который должен бегом идти к собакам, иначе чуткий зверь скроется в зарослях. Присутствие собак на такой охоте весьма полезно, так как они предупредят намерение хищника зайти в тыл охотнику и сделать засаду.
По медведю есть очень злобные собаки.
В 1906 году промышленник Малышев охотился в верховьях реки Ми-диан-хэ в сентябре месяце; с ним были две собаки. В дубняках в это время часто встречаются медведи на жировке. Малышев также встретил там медведицу с двумя медвежатами. Не успел охотник подойти на лай собак, как один из медвежат был уже задушен ими; на крики медвежат прибежала рассвирепевшая медведица и бросилась на собак, которые отскакивали в стороны и вертелись вокруг неё. Другой медвежонок со страху залез на дерево. Увидев охотника, спускавшегося с соседней сопки, зверь бросился к нему, но собаки остановили его, хватая сзади за «штаны», чем воспользовался промышленник и одной пулей в ухо положил медведицу на месте. Задушенный медвежонок весил уже около полутора пудов. Чтобы добыть второго медвежонка живым, охотник срубил дерево, но, не дожидаясь падения его, медвежонок быстро спустился на землю и ударился наутёк, собаки за ним, и пока Малышев добежал до них, зверёныш, так же, как и первый, был задушен злобными псами.
Приведённые немногие примеры злобности и вязкости зверовых собак Маньчжурии дают право предполагать об отличных охотничьих качествах их, почти неизвестных европейским кинологам и охотникам, а также надеяться, что качества эти будут использованы для промышленных и спортивных целей в пределах нашего обширного отечества.
15 ноября 1911 года.
Маньчжурия
Байков Н.А.
«Охотничьи просторы», книга 2 (60) – 2009