Это было в старые добрые времена. Подвернулась мне молоденькая лайка. Предложил мне ее знакомый, сосед по дому. Собачка, по его мнению, была от хороших, рабочих родителей. Но так сложилось, что в лес ее водили всего несколько раз.
Доведешь до ума, и охоться на здоровье. На белочку брешет — сказал он тогда.
На дворе конец декабря, снега еще не было. Представление о беличьей охоте у меня было из охотничьей литературы и рассказов бывалых охотников. И еще — желание.
Долго ли подпоясаться, собрались да пошли, благо, до леса всего ничего.
Я еще не дошел до опушки, слышу собачий лай. Подошел тихонько, посмотрел. Вижу, бегает собачка вокруг высокой елки и, задрав голову, лает. Вокруг ствола ели на земле мусор от шишек. Только вот белку увидеть так и не получилось в тот день. И так десять раз, в десяти разных местах.
Собака, судя по всему, работает, чует зверя, суетится возле дерева, лает, задрав голову, а результата нет.
Назавтра, прихватив топорик, вышли пораньше. Топорик взял для того, чтобы срубить колот да по стволу постучать, чтобы легче было обнаружить зверька.
Только топорик в этот день и не понадобился, как и взятые гвозди. Ну мало ли, а вдруг придется лестничку соорудить… Бывает иногда, что попавший под выстрел зверек остается на ветках. Это позже в рюкзаке к перечисленному добавится пара небольших капканов, котелок, небольшая складывающаяся лопатка и прочая мелочь, так необходимая на охоте.
Первую белку, прыгающую по земле в направлении к елке, я и Найда увидели одновременно. В этот день просто повезло, и нам удалось добыть трех зверьков. Дальше — больше. К закрытию сезона количество добытых белок перевалило за сотню. Похоже, охота на белку увлекла нас обоих. Мы довольно быстро набрались опыта, во всяком случае, я в Найде души не чаял. Только вот продолжалось это недолго.
На следующий год на одной из охот я встретился в лесу с двумя приятелями. Они направлялись к месту, где, по их предположению, были гоны, то есть норы, которые они хотели проверить. Я никогда еще в подобном не участвовал и увязался за ними.
Когда мы подошли к норам, неожиданно получилось так, что моя Найда, не раздумывая, ушла в один из отнорков и пропала там…
Сколько тогда прошло времени, я теперь уже не помню. Иногда слышался лай, собака явно работала по зверю и не возвращалась. Потом все стихло. Норы были очень глубокими. Один из моих приятелей осмелился высказать предположение, что в норах барсук.
Я никогда не оказывался в подобной ситуации, растерялся, запаниковал. Отнорок, в который ушла Найда, от поверхности земли уходил в глубину почти вертикально. Я лег на землю, опустил голову вниз, и мне показалось, что я слышу, как где-то там, далеко под землей, повизгивая, лайка пытается выбраться. Тогда я стал звать ее. Даже теперь, по прошествии стольких лет, не могу оставаться спокойным.
Осторожно, чтобы земля не осыпалась, расчистили вход в отнорок. Делать это пришлось в несколько приемов. В результате получилось так, что на поверхности земли оставались только мои ноги, за которые меня и держали товарищи. И только тогда, вытянув руку, я смог коснуться пальцами морды Найды. Но не более того.
Кто нам тогда помог, одному Богу известно. Нам удалось продвинуться навстречу друг другу, и я схватил пальцами собачку за морду и попытался вытащить. Ничего не получалось, собака хрипела, под моими пальцами что-то хрустело. Господи, подумалось, задушу ведь.
Потом, не помню теперь, с какой уже попытки, Найда сумела вытянуть вперед переднюю лапу… Где-то через месяц Найды не стало. Это была первая моя лайка.
Владимир Козявин
«Российская охотничья газета» от 3 ноября 2014