Сосновский «маньяк».

Такого ещё не было за всю историю Сосновского — посёлка лесорубов в далёкой архангельской глубинке: люди отказались ехать на работу и не по причине маленькой зарплаты, а потому, что в лесных угодьях и на лесосеках начало твориться непонятное. Развод — так называется площадь перед административным зданием леспромхоза — был заполнен вооружёнными людьми. Добрая половина мужчин держала в руках дробовики, а кто и карабины. Тут же находилось целое отделение милиции, кто с автоматами, кто с пистолетами. В здании проходило совещание: дирекция леспромхоза вместе с охотниками и милицией решала, что предпринять в сложившейся обстановке. А ситуация была такая.
Совсем недавно открылась осенне-зимняя охота, и, как обычно, в этот долгожданный мужской праздник в лес повалила масса народу. А вернулись не все. Исчез молодой охотник. Жена естественно подняла панику. Через день на лесовозной дороге нашли его собаку, а через три дня его самого — он лежал на старой заросшей просеке с проломленной головой, весь в крови. Разобрались — убил его крупный медведь, но странно, что никуда не утащил и не зарыл, как бывает в таких случаях. Возле охотника лежало ружьё, в стволах которого находилось два патрона, которыми он так и не успел воспользоваться. Погоревали, похоронили, погрозили всем местным медведям. Жизнь продолжалась.
Но вот опять беда — вновь находят охотника, убитого медведем, да в такой-то урожайный на ягоды год. И опять странно как-то человек лежал на открытом месте, не тронутый, не заваленный. Расстояние между местами нападения большое — два десятка километров, но следы медведя одинаково громадные.
Дальше — больше: во время рабочего дня находят вальщика леса, убитого прямо около ёлки, которую он хотел свалить. Введённая в рез пила ещё работала, не успев выработать горючее. Проломлена голова и сломана шея, не спасла и защитная каска. Медведь подкрался к работавшему человеку и нанёс ему страшный удар по голове.
А незадолго до описанных событий один охотник шёл по зимнику в поисках дичи. Его собака наткнулась на медведя и с перепугу так заголосила, что даже у мишки волосы встали дыбом. Он выскочил на дорогу, и они встретились взглядом — человек и медведь. Нервы у охотника не выдержали и, когда медведь, будем называть его Седым, делал прыжок в придорожные кусты, он два раза выстрелил ему вслед и поспешил вместе с собакой убежать подальше от этого места. От пережитого страха было так стыдно, что он никому не рассказывай об этом случае.
Контуженный в голову и с раной в ноге Седой упал за кустами и очнулся не сразу. Это был очень крупный старый зверь, всё живое старалось обходить его стороной на почтительном расстоянии. А сам он не боялся никого, лишь к человеку относился уважительно. Еще мать приучила его избегать с ним встреч. Седой кряхтел, его шатало из стороны в сторону, из бедра шла кровь. С трудом добрёл он до ручья и, утолив сильную жажду, забрался в воду. Боль в ноге поутихла, сознание то прояснялось, то вновь терялось. Очнулся Седой на берегу, облизал ногу, кровь ещё сочилась, но уже не так. Отлежавшись ещё некоторое время, он побрёл в самые отдалённые места, где редко встретишь людей, где много корма и где можно будет залечить полученные раны.
Вот оно, росомашье болото, за которым старые гари и где много малины, брусники, черники. Дней десять Седой кормился и отлёживался. Нога всё меньше беспокоила его, а вот с головой творилось что-то непонятное: боли то уходили, то начинались снова, и тогда ему нестерпимо хотелось рвать и метать всё кругом. Однажды, лёжа на пригорке, он услышал лай собаки. Став на задние лапы, прислушался. Вскоре раздался выстрел, и всё стихло. Седой пришёл в ярость, ему страшно захотелось вонзить когти в ненавистное людское тело, и он побежал по просеке к озеру и домику на его берегу. Притаившись в ложбинке между двумя деревьями. Седой ждал человека.
Первой появилась собака, но она не учуяла медведя, который находился с подветренной стороны. Охотнику оставалось дойти до избушки всего ничего, как вдруг на него бросился громадный медведь. Попытка скинуть ружьё не привела ни к чему. Через секунду человек умер. Собака выскочила из кустов на крик хозяина, стала кидаться на зверя, но тот, даже не оглянувшись, спокойно ушёл. Он сделал своё страшное дело, совершил первое убийство и тем самым встал на тропу войны с человеком. Несколько дней Седой бродил по ягодникам и убил ещё одного охотника, который тоже не успел воспользоваться ружьём. Как- то медведь подошел к свежей вырубке. Он уже давно слышал грохот тракторов и взвизгивание пил, но эти звуки не волновали его. Когда же среди этого шума он услышал голос человека, то в его голове как будто сразу помутилось, и жажда убить человека погнала его ближе к вырубке. Несколько прыжков к человеку с пилой — и всё закончилось так же быстро, как с другими двумя людьми.
На совещании в конторе никак не могли прийти к единому мнению. Остановить работу предприятия было немыслимо, но и посылать людей на лесосеку тоже страшно. Почерк у зверя один, жертвы, наверняка, ещё будут, если не принять меры. А какие меры?! Прочесать десятки километров тайги — людей столько не наберёшь. С вертолёта в это время ничего не увидишь. Единственный разумный вариант — хорошие зверовые собаки. Только поставив их на свежий след, можно достать зверя.
— В посёлке у нас таких собак нет, — сразу заявили охотники.
— А в соседнем районе есть, — сказал один из них, — мне родственник рассказывал. Такие лайки, что дай бог. Если след медведя возьмут — всё, хана ему.
Тут же выяснили адрес, позвонили в охотуправление, через него — в другой район.
Организовали бригаду охотников с карабинами и собаками, чтобы контролировали дороги.
Седой отдыхал. За два дня он одолел около тридцати километров и подошёл к другой лесовозной дороге. Здесь было много лосиных следов, и вскоре Седой услышал, как ревёт бык — у лосей начинался гон. Лоси шли, как обычно, в полветра и не учуяли медведя.
Крупный бык, оказавшийся совсем близко, боковым зрением заметил метнувшуюся на него чёрную тушу, стал разворачиваться к нему рогами, но Седой успел на долю секунды его опередить. Они были примерно одинакового веса, но медведь, как мощное ядро, завалил лося на землю, страшные челюсти сомкнулись на горле быка, который хрипел, рвался, но всё было тщетно.
Когда агония кончилась, обессилевший медведь прилёг рядом со своей жертвой. А потом оттащил тушу в чашу леса и закидал всяким хламом. Осталось ждать, пока мясо подпарится и станет особенно вкусным.
Утром, покормившись ягодами. Седой побрёл к дороге и вскоре услышал звуки проходивших машин, которые его не раздражали — он давно к ним привык. Но один из лесовозов вдруг остановился, дверь кабины открылась, и на дорогу спрыгнул водитель. В одной руке у него была корзина, в другой — ружьё. У Седого сразу заболела голова, нахлынул приступ гнева, глаза налились кровью — так ненавидел он человека. Шофёр углубился в лес, повесил ружьё через голову и стал собирать грибы. И тут перед ним возник страшный и неумолимый зверь — участь человека была решена.

Следующий лесовоз остановился у стоявшей на обочине дороги машины. Водитель, думая что его друг Сашка дремлет в кабине, покричал:
— Сашок, где ты?!
Но никто не отвечал. Сообщил по рации диспетчеру, что водитель исчез. В леспромхозе срочно приняли меры: подъехал автобус с вооружёнными людьми, уазик с милиционерами. Предположили, что человек стал жертвой медведя, и решили немедля, пока зверь не ушёл далеко, сделать загон, поставив стрелков на параллельной дороге.
Седой, действительно, далеко не ушёл — он охранял свою захоронку. Приступ агрессивности прошёл, он направился к куче, под которой лежал лось, улегся рядом и задремал. И тут до его слуха донеслись еле внятные крики людей. Седому хотелось выскочить навстречу людям и убивать, убивать этих ненавистных червяков, но разум подсказал, что надо уходить.
А люди вынесли на дорогу погибшего Александра, все были в шоке.
— Мужик-то был золотой, всё в руках горело, — процедил его друг, — как жене сообщать будем, ведь с ума сойдёт…
Убедившись по следам, что зверь в окладе, начали делать загон. Он продолжался минут сорок. Каждый напряжённо ожидал, что вот-вот начнётся стрельба или сыграют отбой. Когда жизнь и смерть рядом, все чувства обострены, каждый хрустнувший сучок равнозначен взрыву гранаты, а любое мельтешение в лесу заставляет отчаянно стучать сердце.
Наконец там, куда ушли стрелки, забухали выстрелы. Сначала заговорил карабин, а следом затарахтел автомат. И вскоре по рации передали, что медведь убит. Вернувшиеся на дорогу стрелки принимали поздравления и, конечно, рассказывали, как всё произошло.
— Стою, не шелохнувшись, — говорит Николай, — прошёл почти битый час, а ни фига не видно и не слышно. Потом слышу — загонщики кукарекать стали, голоса все ближе и ближе. Ну, думаю, на меня не выйдет, а тут стайка косачей взорвалась на крыло, совсем рядом. И он прёт прямо на меня. Прицелился со своего СКС — бах, бах, бах! Хорошо видно — в медведя попал, он через голову перекатился, как рявкнет и прямо по раскорчёвке на последний номер попёр, ошалел, наверное. А там участковый — как дал очередь, я аж на землю свалился, пули кругом визжали.
Расспросов у мужиков было много: какой он — большой или маленький. тёмный или светлый и т. д.
— Здоровый, — отвечают стрелки, — шкуру сняли — как человек лежит; а раны то ли старые, то ли новые — он весь в дырках.
Договорились, что завтра мужики съездят за шкурой и мясом, а сейчас весь караван машин двинул в сторону посёлка.
А Седой, между тем, уходил от дороги густым ельником, изредка останавливался, слушал передвижение людей. Никто не догадывался, что Седого спас другой медведь, который вместо него попал под пули.
В посёлке вся компания отправилась на берег озера помянуть Саню и отметить совершённые в лесу подвиги. Леспромхоз выделил по этому поводу две тысячи премиальных. А в сводке новостей архангельского телевидения сообщили о сосновском «маньяке». Выступая, охотоведы и научные работники сошлись на том, что зверь, видимо, раньше был тяжело ранен и вот так страшно мстил. Тут же сообщалось что наконец-то его убили.
За шкурой и мясом поехали на маленьком двухосном вездеходе-каракате Владимир Завьялов и Виталий Соловьёв. После вчерашнего они прихватили с собой поллитровку архангельской и, добравшись до места, «поправили» здоровье, а потом загрузили добытого вчера медведя в кузов караката, который оказался явно перегруженным. Понимая это, Виталий решит идти до дороги пешком напрямик, а Владимир поехал по просеке.
Седой слышал тарахтенье караката и, понимая, что там люди, постепенно свирепел. Он подкрался к мужикам и следил за ними, а когда они разделились, бесшумно догнал Виталия и обрушит свои лапы на его плечи и голову.
Владимир долго ждал Виталия на дороге, не понимая, почему тот задерживается. Выстрелит в воздух из карабина — никто не отвечает. Второй раз — снова молчок. Дал несколько выстрелов подряд Тишина. Становится страшно от тишины, когда её не должно быть. Расстреляв все патроны и сорвав голос, Владимир уже в темноте приехал в посёлок, Виталия там не было. Сообщил директору леспромхоза. Утром подняли тревогу, прекратили все работы на лесосеках. Директор позвонит главе администрации района, тот — в область. В этот же день появился вертолёт и облетел известные по вчерашним событиям кварталы. Видели лосей на вырубках, даже глухарей, которые от гула поднимались над лесом, но густая крона надёжно скрывала медведя, который убрёл за несколько километров, залез в бурелом и отлеживался. После очередного убийства человека гнев его на время спадал.
По земле цепь людей чуть не в километр искала Виталия. Нашли — как не найти — вынесли на дорогу.
В посёлке настоящая паника: за несколько дней погибло пять человек, похороны за похоронами, слёзы не прекращаются. Да еще оказывается, что в лесу снова полно людей. После сообщения об отстреле медведя кто ушёл на рыбалку, кто на охоту, кто за ягодами.
— Ужас, это же надо, убили не того медведя, — рассуждали сельчане.
Беды всегда сплачивают людей. Так и тут, мужики поклялись, что найдут и уничтожат обнаглевшего зверя.
Наконец вертолёт доставил охотника из другого района Мужик как мужик, ничего особенного, но, говорят, медведей накрошил немало. Собаки у него красивые — белые-белые, одни носы чёрные, западносибирские лайки, сучка с кобелём.
В этот раз люди собрались в клубе. Выдвигались разные предложения, кто-то посоветовал даже бомбардировать лес с воздуха, а потом встал прибывший охотник — Николай Зайцев. Некоторые заулыбались: «Ну, дело будет — заяц пойдёт на медведя». А Николай спокойно сказал: «Отвезите меня завтра с утра на место событий, и пусть никто мне не мешает». Зал загудел, гордость местных мужиков была задета: «Как это не мешает? Да этот шлёпнет тебя лапой, только мокрое место останется». Пошумели-пошумели, но пришлось подчиниться…
Николая привезли на место рано утром на «Газели». Как ни упрашивали его взять с собой кого-нибудь, он наотрез отказался, заявив: «Один человек — это один шум, два человека — это уже два шума, а ведь против нас медведь». В дороге он сказал шофёру, что, возможно, заночует в лесу, лишь бы привязаться к следу медведя. На месте он зарядил свой «Тигр», спустил собак с поводков и со словами: «Ну, с Богом!» пошёл.
Верные его помощники бежали впереди. Натасканные по зверю, они почти не реагировали на птицу. Николай изучал зимник, на котором следы караката были хорошо заметны. Через полтора часа неторопливого шага подошли к месту, где был добыт медведь.
Собаки повертелись около требухи, которая была уже почти растащена. Николай потыкал их мордами в след медведя: мол, вот кого надо искать, и пошёл дальше. Ещё через полчаса ходу на зимнике собаки что-то учуяли и пулей скрылись в лесу. Сердце у охотника ёкнуло. Карабин, висевший па плече, мгновенно оказался в руках, предохранитель снят. Через несколько минут раздался лай собак. Николай пошёл на звук, пользуясь тем, что ветер был сбоку. В карабине разрывные пули, если попасть по месту первой, то зверь уже не уйдёт. Но этот медведь уже убил пять человек, его так просто не возьмёшь.
Расстояние сокращалось. Что там творилось! Уже не лай, а гул с рёвом, от которого волосы поднимали шапку. Николай остановился, приложил карабин к плечу. От боя сердца ствол кидало из стороны в сторону. Надо успокоиться, иначе в голову не попадешь.
Опытный медведь залез в чашу. Зад его охраняли берёзки, а перед — громадные когти. Изредка он прыгал на собак, те отскакивали и тут же вновь нападали. Николай увидел медведя. «Вот это зверюга!» — пронеслось в голове. Мушка «Тигра» упёрлась в тело медведя, но прицелиться точно никак не удаётся. Когда долго целишься, в глазах начинает рябить и дыхание сбивается. Но стрелять надо, а то еще рванёт отсюда. Николай жмёт на курок, грохот выстрела на секунду прерывает лай и рёв. Медведь всего на долю секунды появился во всей своей страшной красе и исчез в кустах. Полобоймы улетело в его сторону. Собаки скрылись за медведем. «Господи, неужели не попал?» — мысли как кувалды били по голове. Подбежав к кустам. Николай заметил на ветках кровь, она разбрызгивалась очень высоко, рикошет изменил траекторию полёта пули, и она задела медведя где-то поверху. Лай удалялся. Николай знал, что теперь собаки зверя не бросят, кровь еще больше будоражит их.
Бежать на лай бесполезно, да и где взять столько сил, чтобы бежать. Посмотрев на компас. Николай сориентировался. Там, куда уходит медведь, должен быть ручей и несколько озёр. Через каждые пять-десять минут он останавливался, слушал. Иногда казалось, что лай раздаётся с одного места. Неужели остановили? Силы удваивались, но через несколько минут лай еле различался. Если медведь слабо ранен, а это, по-видимому, так, то гон будет идти до ночи, сойдёт со слуха, и тогда всё зря.

Вскоре на пути Николая попался ручей. Лай как будто недалеко и вроде на одном месте, но вот снова сорвался с места и стал удаляться вдоль ручья. Господи, да вот он, медведь — прямо по ручью бежит. Карабин у плеча, но, как нередко бывает на охоте, не хватает мгновенья: поворот — медведь опять вне поля зрения. Вот, зараза, по воде пошёл, собаки же бегут по разным сторонам ручья, лают, не выпускают на берег. Дальше будет озеро, оно где-то совсем рядом.
Бежать уже нет никаких сил. Николай упал на землю — хоть минутку отдохнуть. Отдышавшись, пошёл дальше. Лай между тем стих. Ну, где же они, ведь не могли так быстро убежать? Впереди заблистало озеро. Плывут, точно — плывут! Медведь впереди, собаки чуть сзади, расстояние метров двести пятьдесят. Там впереди, куда они плывут, люди на плоту рыбачат. И ружьё, наверное, есть.
— Стреляйте в медведя! Стреляйте! — орёт что есть мочи Николай.
Да не тут-то было. На плоту, как увидели, кто к ним плывёт, колья повыдергивали и рванули в противоположную сторону. Медведь тоже отвернул, собаки следом. Николай лёг, карабин положил на кочку, целик передвинул на триста метров, прицелился чуть впереди головы зверя. Бах — пуля пролетела и врезалась в воду около того берега. Бах — недолёт, брызги закрыли медвежью голову. Бах — чуть правее. Волнение росло: уйдёт на тот берег и тогда всё. Бах-бах-бах — обойма кончилась. Николай достал новую, а медведь с собаками всё удаляется, отвернул чуть влево, подставив собак под пули. Пули поднимали фонтанчики воды совсем рядом с головой зверя. Собаки и тут сообразили, что надо расплыться. Но медведь был, как заколдованный. Второй обоймы как не бывало. До берега оставалось метров сто, а до медведя уже все пятьсот. Господи, да останови ты его! Третья обойма в карабине, но Николай перестал стрелять: всё равно не попасть.
Медведь подплыл к берегу. Берег высокий, у самого берега глубина. Цепляясь когтями, зверье трудом выбрался на сушу. Николай забабахал, хотя расстояние было большое. Ему показалось, что первая пуля попала в зверя — он как бы подпрыгнул. Собаки подплыли к берегу, а он, чудовище, не подпускает их. Видно, как кидается то к одной, то к другой. И вдруг как прыгнет в воду прямо на одну из собак. Секунду их не было видно на поверхности. Николай взвыл от страха за собаку. Медведь вынырнул. Было видно, как он мотал головой в разные стороны и наконец выпустил из пасти то, что осталось от собаки.
Вторая собака пыталась выскочить на берег, но ноги-то короткие, не может оттолкнуться. А зверина к ней, накрыл её да как шлёпнет лапой, еще и еще. А потом вышел на берег и, встав на задние лапы во весь свой могучий рост, зарычал на всю округу в знак своей победы. Николай застыл на секунду, прицелился и плавно нажал на спуск. Попал! Медведь завалился на спину, исчез на какое-то время из вида, а потом вдруг появился, — он уходил от берега к лесу.
Господи, да что это такое?! Николай встал, ноги трясутся, пот градом, хочется выть. Он перебрался по валежине через ручей и пошёл в ту сторону озера, куда уплыли рыбаки. У избушки его встретили два паренька лет восемнадцати.
— Чего, ребята, мишку-то не стреляли?
— Да ну его. Вы вон с карабином и то ушёл. И собак ваших, кажется, убил.
— Ой, беда, ребята. Какие были собаки!
Попросил у ребят плот, хватанул из чайника холодного чаю и поплыл на ту сторону. Там умирали или уже умерли его любимицы и там был медведь-убийца.
Когда Николай подплыл к собакам, одна ещё была жива. Она держалась лапами за берег и скулила, взывая о помощи. Вторая была мёртвая. Вытащив на берег обеих и осмотрев живую, понял всё: сломан хребет, из пуза торчат кишки. Погладил напоследок своего друга и нажал на курок. Мученья кончились.
Николай осмотрел берег. Крутом, где топтался медведь, была кровь. Казалось, её расплёскивали из ведра. Хоть это порадовало душу охотника.
Идти за подранком — равносильно тому, что застрелиться. Так обычно говорят охотники, когда рядом с ними нет собак. Но Николай пошёл по обильно политому кровью следу. Карабин у плеча, нервы на взводе.
Седой лежал за первым деревом, повернувшись к своему следу. Николай, приблизившись шагов на двадцать, прицелился между ушей и спустил курок. Голова зверя дёрнулась, маленькие и уже совсем не злые глазки чуть выползли из глазниц. Это была победа человека над зверем. Но какой ценой она досталась?! Николай подошёл, толкнул ногой тушу, она заколыхалась, вся в жиру. На огромной голове зверя он заметил большой лиловый нарост, достал нож, срезал кровавую массу. Лезвие ножа обо что-то брякнуло. Расчистив рану, он увидел свинцовую пулю двенадцатого калибра, которая пробила череп и застряла в кости — убить не убила, но, видимо, знать о себе давала регулярно. Изрядно постаравшись, он извлёк пулю, снял со зверя шкуру, выпотрошил его. Потом вернулся на берег, выкопал ножом и палкой яму, похоронил собак и уже глубокой ночью приплыл к избушке.
Ребята побоялись идти домой, им даже в избушке было страшно. Они очень обрадовались Николаю, достали из своего НЗ бутылку водки, налили ему стакан, чтоб немного взбодрить. Николай не без удовольствия выпил, а потом провалился в глубокий сон, в котором вновь встретился со своими любимцами — Чумом и Тайгой. Утро принесло разочарование. Они, милые, уже не гремят за окном и не сбивают с ног при встрече. Часть жизни, о которой не забудешь никогда, осталась с этим страшным медведем.
Найдя пулю у виска зверя, Николай понял: не будь её, медведь никогда бы так не свирепствовал.
Попили с ребятами чаю, собрались и часа через три уже стояли па автодороге. Она была пустынной, леспромхоз не работал, в лес никто не ходил. Но через некоторое время подыхал уазик, а следом за ним «Газель», — люди контролировали дорогу. Нечего и говорить, как они были счастливы, когда узнали, что наконец-то медведь-убийца уничтожен.
Николай рассказал мужикам, где и что искать, а сам на следующий день уехал домой. У него была одна отрада: дома остались щенки от этой сильной пары, глупые ещё, но с большой перспективой.
пос Луковвцкий Архангельской обл.
Февраль 2003г.

Дианов С.Н.
“Охотничьи просторы”, книга 1 (43) – 2005

Назад к содержанию.