Охочусь с лайками с 1985 г. За эти годы держал более десятка собак, общался с опытными лайчатниками, накопил определенный опыт в выращивании, воспитании и натаске этих удивительных собак. Захотелось обобщить свой опыт и написать на эту тему статью. Скажу сразу, что все написанное смахивало на плохой плагиат книг уважаемых мной авторов, таких как И. И. Вахрушев, А. Т. Войлочников, С. Д. Войлочникова, Г. 3. Насыров. Повторяться не интересно, и я с грустью решил поставить на этом жирную точку. Однако в журнале «Охота и охотничье хозяйство», который я постоянно выписываю, стали появляться рассказы Г. Лапсина о восточносибирских лайках, об элементах рассудочной деятельности в их поведении на охоте. Также автор описывает свои ошибки, переживания, мысли и чувства, близкие охотникам-лайчатникам, за что спасибо автору.
Мне повезло общаться с опытными заводчиками, понимающим и толк в этих собаках, что и подкрепляло желание держать эту породу, а в данный момент написать о ней. Были у меня и русско-европейские лайки, и привезенные из Свердловска западносибирские, работу которых вспоминают мои знакомые охотники и по сей день. Но после нескольких охот с Амуром, восточносибирской лайкой, я заболел этой породой. Оговорюсь сразу, что не хотел бы обидеть заводчиков других пород лаек, среди которых много прекрасно работающих собак.
Амур был типичной восточносибирской лайкой кармистого окраса, и когда я познакомился с его хозяином Виктором Ивановичем, кобелю шел уже 12-й год. За эти годы он успел нахватать шрамов по всему телу, здоровьем уже не блистал, был глух и уже плохо видел через свои сильно расширенные зрачки. Несколько плешинок на спине и старчески седая умная морда дополняла неприглядный вид. Тем не менее, Амур обладал страстным охотничьим инстинктом и великолепным обонянием.
Однажды в конце октября, возвращаясь с утиной охоты, шли мы через пойменный лес, чвакая по грязи и лужам к машине, которую оставили на езженой дороге в сосновом лесу. Быстро стемнело. Две сучки Ирга и Тайга шныряли то слева, то справа, а старый Амур топтался сзади нас, как тень. Меня это несколько раздражало, и я попытался дать Виктору Ивановичу совет оставлять Амура дома, так как проку от него мало — только мешает. Виктор Иванович, будучи человеком спокойным, я бы даже сказал степенным и воспитанным, усмехнувшись, сказал: «Жена не пускает без Амура на охоту: воет он, если не беру. Помешать он не помешает, да и за старые заслуги беру — старость надо уважать».
«Наверное, он прав», — подумалось мне, и мы пошлепали вперед по лесной дороге, задумавшись каждый о своем.
Вдруг Виктор Иванович остановился возле лесной поляны, через которую промелькнули обе сучки, и стал прислушиваться. «Чего стоим?» — спрашиваю я. «Амура нет. Наверное, куницу учуял», — многозначительно ответил Виктор Иванович. «Устал, наверное, прилег», — подумалось мне. Но вдруг раздался чуть слышный хриплый лай Амура. Мы сразу поспешили к нему. Пройдя немного, увидели Амура, сидящего под огромной ветлой и всматривающегося вверх. Дупло находилось на такой высоте, что подтвердить или опровергнуть предположение о находившейся там кунице не представлялось возможным, мои сомнения, по-видимому, обидели хозяина собаки, и, чтобы их развеять, он рассказал такую историю.
Решили они как-то провести испытания по белке. Виктору Ивановичу, как эксперту III категории, было поручено определиться с местом проведения. Другой эксперт II категории Владимир Николаевич собрал несколько лайчатников и вывез на место испытаний. Начались испытания. Одна лайка сработала впустую, вторая. Пошел ропот: место плохое, белки нет. Тогда Виктор Иванович спускает с поводка Амура, и за отведенное время тот находит семь белок, что тянет на диплом первой степени. Тут Владимир Николаевич накидывается на Виктора Ивановича со словами: «Это преступно держать в тени такого кобеля!» «Конкуренции боюсь», — отшутился тогда Виктор Иванович.
Тут мы сворачиваем с дороги, идем напрямую через болото, кусты, поросшие ежевикой, и завалы пойменного леса. Вести собаку на поводке чрезвычайно неудобно, поэтому отпускаем старого кобеля с поводка. Сук уже давно не видно, не слышно, да и Амур тут же исчезает. Опускаемся на поваленные деревья, вслушиваемся в ночную тишину, и вдруг опять этот сиплый ГОЛОС, на старом месте. Возвращаемся, забираем собаку и ведем уже на поводке через ручьи и болота, вверх к машине. Как только поднялись в гору, услышали беспрерывный лай двух сук, державших на месте какого-то зверя. Лай был такой азартный, что куда делась усталость. Адреналин в кровь — и мы уже, спотыкаясь, летим к собакам. Лишь глухой Амур не понимал, в чем дело и куда его так ускоренно волокут. Приблизившись, осветили карусель двух лаек, державших на месте крупного барсука. Тут кобель повел носом и как воскрес из мертвых. Вырвав поводок из рук Виктора Ивановича, он кинулся на барсука, схватив его мертвой хваткой поперек. Барсук вывернулся и впился в морду кобелю, однако Амур не бросил его, пока тот не обмяк. Еще несколько минут мы уговаривали кобеля отдать добычу. Затем его стало трясти, он начал издавать звуки, похожие на смесь воя, лая и поскуливания, долго не мог успокоиться. Похоже было, что он рассказывал нам о том, как ему было больно и тяжело, но он не бросил, и как бы просил жалости и участия. Наверное, все старики одинаковые, все требуют к себе уважения и сострадания. Можно было только представить, как он работал в расцвете сил Тогда мне подумалось, что я вряд ли увижу еще когда-нибудь что-то подобное. Через год мы еще ездили с Амуром на охоту, но в машину его приходилось подсаживать, в крутых оврагах он буксовал на снегу, а потеряв силы, выл, прося о помощи. Но раздражения не было, хотелось похлопать его по широкой седой морде. Наверное, такие собаки умирают на охоте, но до следующего сезона охоты Амур не дожил. Впрочем, мало рабочих собак доживает и до этого возраста. Бывая в гостях у Виктора Ивановича, я с интересом наблюдал за хозяйкой, когда разговор заходил об Амуре: она грустнела и говорила, что Амур был джентльменом, никогда не докучал хозяевам и гостям, держался независимо, никогда не лез в чужую собачью чашку, терпеливо ждал очереди, уступая суке. Зато на охоте всю «мужскую» работу брал на себя.
Прошло много лет. Однажды попали мы с Виктором Ивановичем на охоту на кабана в отдаленный район. Коллектив был сборный, состоящий из приезжих и местных охотников. Стали знакомиться. Один из местных охотников, подойдя к Виктору Ивановичу, сказал: «А я вас помню, у вас еще кобель был черный, и вы с ним закрыли на охоте «горящие» лицензии, заколов шесть сеголетков». — «Ну, не шесть заколол, — возразил Виктор Иванович, — а четыре». Потом, помолчав, добавил: «А с двумя Амур сам справился, сместив им позвонки». И гордое выражение лица моего старшего друга вдруг стало печальным. Наверное, Виктор Иванович уже никогда не сможет забыть того времени, когда у него был выдающийся кобель, да и сам он был помоложе.
В. Михайлов
“Охота и охотничье хозяйство” №1 – 2009