То, о чем я хочу рассказать, происходило на северо-восточном побережье Байкала, в Баргузинском заповеднике. Года за два до описываемых событий я начал поиски наиболее рационального способа отлова соболей с целью мечения. В специальной литературе отмечались успешные попытки зимнего отлова соболей в ловушки с использованием привады. У меня же ничего не получалось. Как я ни изощрялся в выборе приманки на своем стационаре в долине р. Таркулик, зверьки оставались равнодушными и не шли в ловушки. В то же время в окрестностях поселка Давше несколько соболей попались в такие же живоловушки. Решив, что причина неудач кроется в несовершенстве орудий лова, я обратился за консультацией в Восточно-Сибирское отделение ВНИИОЗ. Однако известный охотовед-соболятник В. В. Тимофеев, который в то время заведывал отделением, ответил мне, что устройство ловушек не играет большой роли; все дело в том, голоден зверек или нет; там, где корма не хватает, соболя идут в самые примитивные ловушки. Здесь же, во ВНИИОЗе, я узнал, что сотрудники института пытались ловить зверьков летом с применением собак. Лайки загоняли соболя на дерево. На их лай подходил охотник, влезал на дерево и снимал зверька с помощью проволочной петли-удавки, привязанной к концу тонкого длинного шестика.
Вернувшись в заповедник, я продолжил свои поиски. От капканов я быстро отказался, так как они нередко травмировали животных. Забраковал и обмет, издавна и широко применявшийся в Сибири. Для тех, кто не знает, объясню, что такое «обмет». Это сеть около двух метров высотой и метров шестидесяти длиной. Загнанного на дерево или в убежище соболя «обметывают», то есть окружают сетью, растягивая ее на тычках. Если соболь сидит на дереве, то лесину срубают так, чтобы она упала точно в пространство, огороженное сетью. Понятно, что в заповеднике, где всякие рубки противопоказаны, обмет — орудие нежелательное. В конце марта — начале апреля 1966 г. пятнадцать соболей были пойманы в их убежищах. Западно-сибирская лайка достаточно успешно работала, несмотря на глубокий снег. По моим наблюдениям, собака, когда ей, очень трудно бегать, значительно чаще ошибается. Она как бы выдает желаемое за действительное, поэтому охотнику много приходится работать впустую. Тем не менее этот способ позволил нам отыскать два соболиных выводка и ориентировочно определить время рождения молодняка.
К тому времени собака, которой я по случаю обзавелся, стала понемногу искать соболей. После нескольких неудачных попыток, я наконец летом самостоятельно снял с дерева двух соболей. Зверьки искусали и исцарапали мне руки, но я поверил в успех и решил поставить дело на широкую ногу. И вот в июле 1967 г, мы, то есть два баргузинских охотника, я и две лайки, отловили на деревьях и пометили за девять дней двенадцать соболей. А через месяц два местных охотника за десять дней поймали уже двадцать зверьков.
Основная трудность заключалась в том, что не всегда можно было влезть на дерево. Монтерские когти для этой цели не годились, а специальных мы еще не смогли изготовить. Соболь нередко заскакивал на мощный высокий кедр или лиственницу. Сучья у таких деревьев обычно начинаются высоко над землей. Лезть на них трудно и опасно. Поэтому мы сооружали здесь же на месте примитивную лестницу из сушняка. Двое ее держали, а третий лез на дерево, стараясь добраться до сучьев. Дальше, держась за сучья, взбираться было значительно проще. Подобравшись к соболю, охотник привязывался к стволу и пытался петлей на шесте поймать зверька. От проволочных петель после многих неудач я отказался и стал применять пластиковую рыбацкую леску миллиметрового сечения. Правда, жилку соболь мог перегрызть, но зато она легко затягивается на шее зверька. Следовало только следить, чтобы он не поймал петлю зубами. Понятно, что отлов соболей на деревьях мог применяться только летом. С наступлением холодов лазить по деревьям становилось крайне рискованно. Тем не менее в 1967 г. мы сделали попытку ловить соболей в начале зимы. Надежда была на то, что хотя бы часть зверьков будет попадаться в убежищах. Что из этого вышло, я и хочу рассказать.
Условились мы идти втроем — двое охотников, Юрий и Михаил, и я. С собой взяли двух собак, Буратино и Динку. К месту отлова решили ехать на лодке. День выдался хмурый. Байкал шумел, но с утра волна была небольшая. Однако у охотников нашлись дома всякие неотложные дела, и мы вышли на деревянной лодке-байкалке только в два часа дня. Вначале все было хорошо. До цели оставалось километров пять. Байкал мерно катил прозрачные голубовато-серые волны, как вдруг я заметил, что вершины деревьев на берегу как бы задымились. Это налетевший порыв сильного юго-западного ветра сорвал с ветвей кухту и понес снежные тучи. Вмиг Байкал закипел. «Эх, пятнадцати минут не хватило!» — прокричал Юрий. Я увидел напряженные, встревоженные лица парней. Меня отправили на нос лодки присматривать за собаками. Один охотник встал у руля, другой — у мотора. Нужно было внимательно следить за волнами, чтобы нас не накрыл какой-нибудь шальной вал. Натужно стуча, мотор втаскивал лодку на очередной водяной бугор и, немного помедлив, поспешно сталкивал ее вниз. И все же один пенистый вал догнал нас и прокатился по всей лодке от кормы до носа. Дух захватило от ледяной воды, но все мы удержались в лодке, и мотор не заглох. Одежда тут же на ветру смерзлась.
Вскоре показалось устье Таркулика. Парни умело развернули лодку, немного помедлили, выбирая волну, и вкатились на ней в устье реки. Здесь на берегу прилепилось старенькое зимовье. Бегом мы разгрузили лодку, нарубили дров, развели огонь в зимовье. Через несколько минут железная печь гудела, как реактивный двигатель. За стеной собаки весело носились по берегу, а мы перебрасывались шутками, отжимая и развешивая для просушки мокрую одежду.
Всю ночь в стены зимовья бился ветер, а шум байкальского прибоя сливался в один сплошной гул. Неистовствовал Култук (так на севере Байкала называют штормовой юго-западный ветер). На рассвете шторм стал стихать, и часам к десяти уже проглянуло солнце.
Захватив все необходимое, мы отправились искать соболей. Часа два бродили по тайге, как вдруг услышали лай Буратино. Подойдя к нему, мы увидели, что пес, встав на задние лапы, яростно грызет сухую пихточку сантиметров десяти толщиной. Что там могло быть? Ясно, что не соболь. В таком тонком дереве не может оказаться подходящего для него дупла. Юрий срубил пихту, и, как только прорубил стенку дупла, оттуда одна за другой выскочили семь полевок. По-видимому, это был целый выводок. Убежище находилось примерно в полутора метрах над землей, вход был между корнями пихты. С гнездом такого типа у лесных полевок мне еще не приходилось встречаться.
Мы бродили по лесу уже почти полдня, когда придя на очередной лай собак, увидели, что они загнали на кедр соболя. Правда, взять его нам не пришлось. Едва только полезли за ним на дерево, как зверек спрыгнул на землю и убежал. Тут же мы отпустили собак, и они рванулись следом. Минут через пятнадцать услышали лай. На этот раз соболь предпочел спрятаться в дупле сухостойного кедра. Этот вариант нас устраивал как нельзя лучше. Дерево свалили, перекрыли все выходы и, прорубив стенку дупла, петелькой поймали соболя. Затем расширили отверстие, и зверек оказался у нас в руках. Это был молодой самец с пышным темным мехом и небольшим ярким желтым пятном на горле. Я взвесил, осмотрел соболя и поставил ему в ухо алюминиевую кнопочную метку. Когда собаки убежали вперед, немного отстав от всех, я выпустил зверька из мешка. Он отскочил метров на десять и залез невысоко на дерево. Пристально следя за мной, соболь поворчал, но я не шевелился. Он спрыгнул на землю и исчез в буреломе.
Отпускать соболя обязательно нужно так, чтобы не увидели собаки, иначе они бросаются в погоню, и все кончается ненужной тратой времени. Однажды, когда я выпустил зверька, моя Динка случайно оказалась поблизости. Она тут же загнала его на дерево и уходить никак не хотела. Пришлось уводить на поводке. После этого случая всегда, когда мы, пометив зверька, отправлялись в путь, Динка какое-то время не отходила от меня. Потом, убедившись, что зверька не отпускают, убегала вперед, но вскоре возвращалась и проверяла, нет ли следа соболя. После одной-двух ревизий она успокаивалась и уходила искать новую добычу. Так повторялось после каждой поимки соболя. Если нам случалось ловить соболят, то охотники уводили собак на поводках, а я отпускал молодых в подходящее дупло и быстро уходил. Отойдя метров двести, собаки обычно не возвращались к месту кольцевания и начинали поиски новой добычи.
К концу дня Буратино загнал еще одного соболя, но дерево оказалось настолько высоким и толстым, что поймать зверька не удалось. Мы вернулись на зимовье уже в темноте. От ходьбы по заснеженному лесу вся одежда была мокрой. Однако, как ни хотелось отдохнуть, нужно было вначале покончить с приготовлением пищи себе и собакам, запастись на ночь дровами и только после этого, развесив у печки мокрую одежду, заняться едой и душистым чаем.
Ночь выдалась тихая и облачная. На рассвете пошел снег. К утру он повалил так сильно, что выходить на отлов не имело смысла. Пришлось провести день на зимовье, занимаясь хозяйственными делами. Приводили в порядок одежду и обувь, заготавливали «плавник» (лес, выброшенный Байкалом) на дрова и т. д. За ночь снег прекратился, а к утру похолодало, и небо прояснилось. Наскоро собравшись, мы отправились километра за два к подножью невысокого увала, поросшего старым кедрово-лиственничным лесом. Вскоре собаки заметались, почуяв парной соболиный след. Не прошло и пяти минут, как мы услышали лай Буратино. Пес лаял на высокую пихту.
Соболь сидел, как говорят охотники, «в полдерева», но когда за ним полез Юрий, забился на самую вершину. Подниматься на пихту по сучьям оказалось достаточно удобно. Трудности начались наверху. Юрию пришлось изрядно повозиться, прежде чем он сумел среди густых лап дерева надеть петлю на голову зверька. Увидев, как охотник тащит к себе отчаянно упирающегося соболя, собаки пришли в такое возбуждение, что мы едва не оглохли от лая. Еще немного — и соболь уже сидит в мешке и пытается разодрать его в клочья. Однако сделать это не так просто. Юрий привязывает мешок сзади к поясу и, не торопясь, спускается на землю. Соболь довольно светлый. Ость, правда, пышная и темная, но впечатление портит светло-голубой, с рыжеватыми кончиками пух. Нужно сказать, что зверьки с черной остью и очень темной подпушью встречаются относительно редко. Не зря же во все времена они ценились так высоко. Взвешиваем, осматриваем, метим соболя, и вскоре он на свободе. Когда и где он мне попадется снова в руки? Через много лет повторных поимок у нас уже накопится изрядно. Всякое будет. А пока мы только начинаем работать.
Все еще спорят ученые — оседлый зверек соболь или кочевник, и не знают, что прав из них каждый только наполовину. Встречаются и оседлые зверьки, но преобладают кочевники. Очень многое определяют условия обитания. Если пища изобильна, большинство соболей прочно держатся на месте. Но приходит бескормица, и пускаются в путь даже те, кто жил на одном месте три-четыре года. Сурова природа Прибайкалья. Неустойчива урожайность кедра и других хвойных пород. Нечасто плодоносят ягодники. Все это отражается и на таежных обитателях. Пустынными кажутся здешние леса в сравнении с заповедниками европейской части Союза. Почти нет глухаря, мало копытных, зайцев, мелких куньих. Сильно колеблется численность белки. Основа пушного промысла — соболь, но и для него не всегда благоприятны условия.
Вернусь, однако, к теме своего рассказа. Часа два мы без всякого успеха бродили в сильно захламленном старом кедровнике. Соболи успели уже набегать довольно много, но свежих, «парных» следов не попадалось. Собаки куда-то исчезли. Мы много раз останавливались и прислушивались, но, кроме шума ветра в вершинах деревьев, ничего не было слышно. Неожиданно нам почудился слабый, какой-то приглушенный лай. «Однако, в запуск лают»,- подумал вслух Михаил. И действительно, двигаясь в направлении лая, мы вскоре нашли собак, яростно роющих землю под корнями огромного сухостойного кедра. Отогнав собак, охотники прорубили для начала дыру в комле дерева. Ствол был дуплистым, но явно пустым, так как собаки, понюхав, не проявили к нему интереса и продолжали рыть под корни. Пришлось свалить дерево и, поочередно разрубая корни проверять каждое дупло. Корневая система у кедра преимущественно поверхностная и необычайно мощная. Дупел в корнях бывает множество, причем они часто сообщаются между собой и с дуплом в стволе. На нашу беду дупло в комле оказалось многослойным, с рядом перегородок. Вдоволь попотев над злополучным кедром, мы так ничего и не нашли. Приближался вечер. Отозвав собак, мы вернулись на зимовье. Следующий день выдался ясный и морозный. Мы прошли около километра вверх по долине реки, когда услышали собачий лай у подножья небольшой сопки. Динка и Буратино яростно скребли когтями и грызли ствол толстой валежины. Привязав собак в стороне, мы заткнули все отверстия в валежине. Затем Михаил пошарил длинным тонким прутом в дупле, просунув его через ту дыру, которая особенно привлекала собак. Лайки, навострив уши, нетерпеливо следили за всеми нашими приготовлениями. А когда стали шевелить прутом в дупле, залились отчаянным лаем. Прикрикнув на собак, повторили всю операцию, стараясь не упустить ни малейшего шороха. И вот где-то в глубине ствола послышалось приглушенное ворчание соболя. С собаками опять сделалась истерика. Теперь уже было ясно, что мы возимся не зря. Часа через полтора упорной работы зверек наконец был у нас в руках. Это оказался взрослый самец, в пышном темном меху которого попадались редкие белые волоски. Пометив и отпустив соболя, мы обогнули юго-западную оконечность хребта и пошли вдоль него к северу. Собаки, вывалив языки, деловито обследовали все подозрительные валежины и вывороты корней. Однако свежих следов, по-видимому, не попадалось. Изрядно проголодавшись, мы решили отдохнуть.
В небольшом распадке подо льдом тихо журчал ключик. Сбросив поняги, мы выбрали чистое место, наломали сухих сучьев, быстро вскипятили воду. Перед тем как заваривать чай, я бросил в кипяток несколько веточек черной смородины. Расположившись у костра, мы пили пахучий коричневый чай и ели разогретый на огне хлеб с маслом. Приятное тепло разливалось по телу. Короток ноябрьский день. Пора было идти дальше.
Солнце уже садилось, когда по азарту, вдруг охватившему собак, мы поняли, что перед нами только что прошел соболь. Мы садимся, чтобы не мешать им работать, и минут через десять слышим лай. Спешим к собакам и видим на кедре соболя. Светлого времени оставалось в обрез. Быстро сделав необходимые приготовления, Михаил полез на дерево, а мы с Юрием стали наблюдать снизу за поведением соболя. На беду зверек попался очень активный. Как только за ним полезли, он заметался по кедру, явно намереваясь прыгнуть на землю. Мы с Юрием подняли шум, стараясь не дать зверьку уйти. Тогда соболь решил не прыгать вниз, а уйти верхом. Прыжок — и он на ближайшей молодой елке. Быстро взобрался на вершину, подобрался — прыжок, и вот он уже на высокой пихте карабкается на самую вершину.
Сумерки сгущаются. Неожиданно над деревом бесшумно описывает круг большая неясыть. Заметив соболя, сова делает еще круг, явно намереваясь схватить зверька. Мы с Юрием поднимаем страшный шум, и неясыть нехотя сворачивает в сторону. Мы отпугиваем ее еще дальше. Михаил, который к тому времени уже спустился с кедра и полез на пихту, подбирается к вершине дерева. Вот он привязался, приготовил шест с петлей. Однако все старания поймать зверька оказываются бесполезными: сумерки настолько сгустились, что петлю из тонкой лески невозможно различить, К тому же пихтовые ветви мешают подвести петлю к голове соболя. «Удавка» затягивается, не дойдя до цели. Как ни досадно, приходится оставить зверька на дереве и возвращаться к зимовью.
Впоследствии мы научимся ловить и таких соболей, но пока они нам не по зубам. Усталые, тащимся к зимовью. Ходьба вечером в захламленном лесу — сущее наказание. К избушке добираемся совсем в темноте. Тихо вздыхает Байкал. С верховий реки тянет морозный ветерок. Мокрые и озябшие, принимаемся за обычную лагерную работу. Но вот, наконец, все дела позади. Усталые собаки спят, распластавшись под нарами. Динке что-то снится. Она подергивает во сне лапами и взлаивает. Мы лежим в жарко натопленном зимовье, сушим одежду, слушаем портативный радиоприемник и гадаем: одолела бы неясыть соболя, если бы мы ее не отогнали, или нет?
Е. Черникин
«Охота и охотничье хозяйство” №10 – 1987