Я уже рассказывал о работе с Красавчиком. В течение четырех лет я с успехом охотился с ним по глухарям, лосям и медведям и не собирался заводить ему в пару другой лайки, это произошло совершенно случайно.
Находясь в командировке в Медвежьегорске, я как-то пошел в продуктовый магазин и, поднявшись на высокое крыльцо, увидел лежавшую на нем лайку темно-серой масти. При моем появлении она встала, обнюхала мои ноги и приветливо завиляла круто завернутым на спину хвостом. Мне сразу бросился в глаза ее отличный экстерьер: сухая голова с небольшими стоячими острыми ушами, широкая и глубокая грудная клетка, почти квадратный корпус туловища, мускулистые ноги с плотно сжатыми пальцами. Захотелось узнать, кому принадлежит такая породистая собака.
Продавщица рассказала, что это собачка не здешняя, она появилась у магазина недели три назад. Днем она лежит на крыльце, подкармливаясь от покупателей, в основном от девчонок и мальчишек, а ночью дежурит у магазина вместе со сторожем.
— Если она вам понравилась, так заберите ее себе, — советовала продавщица. — Говорят, что собака — охотничья. А наши охотники имеют своих собак. Сторож зовет ее Серко.
— Что ж, раз эта собака — беспризорная, я охотно возьму ее. А если найдется хозяин, то вот мой адрес.
Красавчик встретил гостя очень недружелюбно: подняв шерсть на загривке, грозно зарычал. Серко ответил ему тем же, тоже вздыбив шерсть, и стал рваться из моих рук, готовый вступить в драку.
Я привязал Серко на прочную цепь к будке рядом с конурой Красавчика, но так, чтобы они не могли достать друг друга зубами, и стал кормить обоих из длинного корыта, поставленного между конурами.
Спустя неделю, собаки привыкли друг к другу и при первой же охоте на медведя на овсяном поле дружно атаковали зверя.
Мои охоты с этими лайками на лосей и медведей продолжались более двух лет и были очень интересными и яркими по впечатлениям.
Серко не обращал внимания на боровую птицу и не работал по глухарям, но хорошо находил и облаивал белок. Поэтому осенью я охотился на глухарей только с Красавчиком. Однажды в конце сентября он наткнулся во время гона лосей на крупного быка с лосихой и атаковал их. Рассвирепевший лось стал гоняться за лайкой, и она едва успевала увертываться от его копыт в высокой травяной растительности. Бык нанес собаке сильный удар копытом, когда она наскочила боком на небольшой пень, скрытый травой. Мой выстрел запоздал всего на одну-две секунды…
После шестилетней охоты со мной Красавчик стал инвалидом: в результате травмы нога у него высохла и безжизненно повисла. Дальше мне пришлось охотиться с Серко, который вполне заменил его, а для охоты за глухарями я завел другую лайку-птичницу.
С Серко я убил четырех медведей. Первый из них задрал лошадь на выпасе в тайге, двое травили овес.
Местные охотники трое суток караулили зверя на лабазе, а затем бросили и обратились ко мне за помощью.
Когда мы пришли к лабазу, обнаружили, что медведь уже основательно полакомился испорченным мясом, запах которого донесся к нам еще издали. Судя по всему, медведь посетил свою жертву прошлой ночью, поэтому вполне мог прийти снова. И я вернулся в деревню за лайкой. Сопровождавший меня в первый раз охотник Кирилл опять выразил желание пойти со мной.
Как только мы подошли к туше, Серко, обнюхав останки лошади, стал потихоньку скулить и тянуть меня в лес, втягивая в ноздри воздух, и мне стало понятно, что он чует ночной след зверя.
Освобожденный от ошейника, Серко сделал небольшой круг и скрылся из виду. Кирилл спросил:
— Неужели собака взяла след зверя? Ведь сейчас по времени обед, да и день к тому же жаркий!
— Серко ушел по следу зверя, и думаю, что он вскоре станет звать нас, — ответил я своему спутнику, и мы неторопливо двинулись за собакой.
Вскоре справа до нас донесся отдаленный несмолкаемый собачий лай, а подходя, мы услышали недовольное глухое рыканье медведя.
— Серко нашел хищника и атакует его. Пойдем осторожнее, чтобы не подшуметь зверя. Старайся избегать треска сучков под ногами, не торопись, — предупредил я Кирилла. Через четверть часа мы были уже рядом с местом, где лаяла собака, и еще издали увидели медведя, защищающегося от назойливых и цепких укусов лайки. Услыхав наше приближение, Серко залаял еще громче, азартнее и стал кидаться к морде зверя, отвлекая на себя его внимание.
Чтобы не стронуть медведя при подходе на верный выстрел, я шепнул Кириллу оставаться на месте, а сам медленно зашел сбоку, прикрываясь стволами деревьев и кустарниками. Когда голова зверя стала хорошо видна, тщательно прицелился и нажал на спуск курка.
Других двух медведей я убил, обходя с Серко на поводке овсяные поля. Насытившись за ночь овсом, медведи отправлялись в тайгу на дневную лежку, и лайка, учуяв след зверя, тянула меня в лес, а спущенная с поводка, быстро находила его и подставляла под выстрел. Но четвертый хищник оказался для моего четвероногого друга роковым…
Случилось это во время охоты на белок в серенький ноябрьский день.
Ранним утром я шел с собакой по лесовозной дороге. Пройдя с два километра, я освободил лайку от ошейника, и она ушла в поиск, а я продолжал двигаться по дороге. Вскоре в правой стороне послышался отдаленный голос собаки. Свернув на него, через несколько десятков шагов я вступил в густой молодой ельник и стал медленно пробираться на голос лайки. Вдруг слева в каких-то 20-25 шагах от себя я увидел вздыбившуюся фигуру медведя. Бескурковка была заряжена патронами с мелкой дробью. Пока зверь рассматривал меня, я быстро расстегнул патронташ и достал пару пулевых патронов, которые всегда находились в нем справа, но о перезарядке бескурковки нечего было и думать: медведь прыжками бросился ко мне, подминая еловый подрост.
Вскинув ружье к плечу, я ждал приближения зверя, рассчитывая выстрелом в морду ослепить его дробью. Когда медведь находился от меня в 4-5 шагах, я выстрелил из правого ствола в голову и быстро, насколько позволял еловый подрост, отскочил вправо, чтобы не быть смятым зверем (вторым выстрелом я рассчитывал поразить его в левый бок). Но скачок оказался неудачным: я наступил на скрытую под снегом валежину, поскользнулся и, падая, нечаянно выстрелил из левого ствола в воздух.
Медведь с разбегу накрыл меня и стал хватать за голову зубами. Моя ватная шапка-ушанка с кожаным верхом на несколько секунд застряла в медвежьей пасти, а когда зверь вытолкнул ее лапой, слева на его окровавленную и окривевшую на левый глаз голову с остервенением набросился Серко. Хватки его были настолько болезненными, что медведь был вынужден оставить меня и вступить с лайкой в ожесточенную драку, не на жизнь, а на смерть.
Я как мог быстрее поднялся на ноги, отбежал на несколько шагов в сторону, на ходу раскрыв затвор бескурковки, из которой автоматический эжектор выбросил стреляные гильзы. Едва успел вложить в стволы пулевые патроны и закрыть затвор, одновременно поставив предохранитель на «огонь», как зверь уже кинулся ко мне. Выпущенные дуплетом пули в череп медведя уложили его замертво у моих ног.
Я бросился к лежащему на снегу Серко, но все было кончено. Ребра и спинной хребет у собаки были сломаны, на голове зияли раны от зубов зверя… Мой четвероногий друг был обречен.
Так, спасая меня от неминуемой гибели, Серко сам погиб от могучих лап разъяренного хищника…
На этой охоте я убил последнего, 38-го по счету, медведя. После Красавчика и Серко я больше зверовых лаек не заводил и на медведей не охотился.