В достопамятные времена, когда еще проводились соревнования по натаске охотничьих собак, поехал один охотник, назовем его, к примеру, Иваном, на такие соревнования со своей лайкой-медвежатницей. Поехал вне конкурса, просто посмотреть, потому что сам относился к такому спорту весьма скептически.
Для притравы собак был специально привезен медведь, прошедший уже не одно такое соревнование и отличавшийся покладистым характером. Даже треплющих его за «штаны» лаек он не «казнил», перебивая спину, а отбрасывал несильными (с медвежьей точки зрения, конечно) затрещинами.
Соревнования эти проходили вблизи пионерского лагеря, и ребятни на потеху прибежала масса. Целый день они смотрели, как лайки драли бедного мишку, оценивали собак, а Иван наш только посмеивался.
К вечеру соревнования закончились. Владельцы собак разъехались. Остались только хозяин медведя со своим подопечным в клетке (за ними позже должен был приехать грузовик), пара мужиков из пионерлагеря, да Иван, которому лень было давиться с собакой в автобусе. И он договорился с хозяином медведя, что тот возьмет его и собаку с сойой в машину.
Развели костер, достали бутылочку (а скорее всего, и не одну), разговорились. На огонек прибежали несколько пацанов из лагеря, принеся с собой котел перловки с мясом, оставшийся от пионерского ужина. Грузовик запаздывал, и кашу, которую сначала хотели употребить сами, решили отдать изголодавшемуся за день косолапому.
Между тем зашел разговор о сегодняшних соревнованиях, и Иван позволил себе скептическое замечание насчет способностей состязавшихся псов. В ответ тут же последовала ехидная реплика, что сам-то он свою собаку не натравливал, видать, она только белок шугать горазда. Ивана задело за живое. Слово за слово — возник спор. Разгоряченный «белоголовой», Иван решил утереть всем нос и не успел никто опомниться, как он открыл клетку и затолкнул свою лайку к мирно вкушавшему кашу медведю.
Все остолбенели, ожидая неминуемой кровавой развязки. Сам мишка, обалдев от такого поворота, прервал трапезу и с изумлением уставился на непрошеную гостью. А та, недолго думая, с остервенелым лаем кинулась на него. Медведь, не ожидавший такого напора на собственной территории, попятился и забился в угол. Лайка тут же успокоилась и, развернувшись, начала… уписывать мишкину кашу. Она и сама целый день не ела. Каша быстро исчезала, и медведь, почуяв неладное, решил было восстановить статус-кво, но, получив мгновенный отпор, с позором вернулся в свой угол.
Тем временем забеспокоился хозяин медведя. Так собака весь продукт сожрет, а что его питомцу останется? Он начал «наезжать» на Ивана. Лезь, мол, в клетку и убери свою псину, а то я ее боюсь.
«Ага!» — отозвался Иван, протрезвевший от собственного поступка. — «Там же медведь!»
Но медвежатник настаивал и, перекрестившись, Иван шагнул в клетку, слыша сзади ободряющие слова: «Не бойся, он не кусается».
Но медведь, решивший, видимо, что человек тоже пришел поесть из его котла, думал иначе. Он с рычанием шагнул к Ивану и тот отскочил в сторону, оставив между собой и косолапым собаку. Остатки хмеля слетели в одно мгновение. Медведь секунду подумал и, решив не беспокоить нервную псину, двинулся вдоль стеночки. Иван тоже.
Так они с минуту водили хоровод вокруг ужинающей собаки, пока она не наелась и, сыто отрыгнув, снова не загнала хозяина клетки в угол. Только тогда Иван смог выскочить наружу, а за ним, спокойно повиливая хвостом, вышла заметно располневшая лайка.
Пришлось обоим мужикам — и Ивану, и посрамленному медвежатнику — идти в лагерь. Один отправился покупать у сторожей проспоренный «пузырь», а второй — выпрашивать у поварих еще каши, чтобы все-таки накормить медведя, которого обожрала его собака. Все равно ведь пионеры перловку не едят!
…Ну а грузовик, как водится, пришел только на следующее утро.
Дмитрий Грунюшкин