Современное охотничье хозяйство в послевоенные годы претерпело существенные преобразования. Они касаются прежде всего фауны охотничье-промысловых животных, количественного и социального состава охотников, форм ведения охотничьего хозяйства.
Быстрое развитие промышленности, путей сообщения и транспортных средств, механизация сельского хозяйства, широкое применение мелиорации, химических удобрений и ядохимикатов в сельском и лесном хозяйстве и некоторые другие причины оказали большое влияние на условия обитания ряда видов охотничье-промысловых животных. Для большинства густонаселенных районов эти условия оказались неблагоприятными, и общий запас таких важных для охоты видов, как серая куропатка, перепел, заяц-русак, тетерев, глухарь, вальдшнеп, бекас, речные утки, стал быстро уменьшаться. Вместе с тем условия обитания таких видов, как лось, заяц-беляк, медведь, соболь, куница, лисица, улучшились и численность их в целом находится на достаточно высоком уровне.
Если в первые послевоенные годы можно было найти достаточно дичи и успешно охотиться не только вблизи областных центров, но даже около Москвы и Ленинграда, то в настоящее время таких возможностей нет. Сточные воды, свалки, интенсивное движение, массовое появление отдыхающих, грибников и сборщиков ягод в лесах, расположенных вблизи городов, и Другие причины вывели из строя многие угодья, где было много дичи и где ее теперь нет. Если же около городов и есть территории, где еще держатся охотничьи животные, то эти места отнесены к зеленым зонам, в которых охота запрещена.
Существенно изменились формы ведения охотничьего хозяйства и характер деятельности его руководящих органов. Появилось большое количество приписных охотничьих хозяйств обществ охотников, коллективов промышленных предприятий и учреждений; есть ряд государственных лесо-охотничьих хозяйств, учреждено множество заказников. Им выделены и закреплены лучшие охотничьи угодья. Допуск охотников в приписные хозяйства ограничен нормами охотпользования угодьями. Сроки открытия летних и осенне-зимних охот стали более поздними. Строже стал надзор за правилами и сроками охоты, особенно вблизи крупных населенных пунктов, где сосредоточена основная масса охотников. В целом же усилия руководящих органов были направлены почти исключительно на повсеместное ограничение многих видов охоты, которые интересны в первую очередь охотникам-любителям.
Снижение общего запаса многих видов дичи, сокращение площадей угодий, на которых можно охотиться, и их отдаленность от места жительства охотников, резкий рост числа охотников-любителей, ограниченные возможности охоты и городские условия жизни подавляющего числа охотников не смогли не отразиться на состоянии охотничьего собаководства, в первую очередь на его количественном и породном составе. Определенное значение при этом имеет и возросшая за последние десятилетия культура охотников.
Большинству охотников, проживающих в городах, трудно содержать в городской коммунальной квартире многоэтажного дома не только двух собак различных пород, но даже одну рослую собаку. В крупных городах проблемами для охотника стали также выгул собаки и вывоз ее в поле. Многие охотники считают нецелесообразным держать собаку, если приходится выезжать на охоту не более 4—5 раз за сезон.
Современный охотник — охотник-любитель стремится приобрести собаку, которая удобна в квартире и при поездках на охоту и с которой можно успешно охотиться во все сезоны, в различных угодьях, на многие виды дичи. Охотник желает иметь собаку, универсально работающую, и небольшого роста. Вместе с тем он требует не просто рабочую собаку, а собаку породную, от производителей, известных своими выдающимися экстерьерными и полевыми качествами. Последнее требование все чаще проявляется не только у городских охотников, но и у охотников сельской местности. Эти требования обусловили современное состояние количественного соотношения породных групп и уровень породности охотничьих собак, состоящих на учете в охотничьих организациях.
По количественным показателям на первом месте находится группа лаек. В системе Росохотрыболовсоюза в 1969 году было зарегистрировано немногим более 100 тыс. охотничьих собак, из них лаек свыше 42 тыс. Примерно третья часть их имела свидетельства о происхождении. Большое количество лаек не состоит на учете. Так, по подсчетам А.В. Гейца (1968), только у охотников Восточной Сибири имеется не менее 66—68 тыс. лаек. Несомненно, поголовье лаек будет и дальше расти, так как потребность в лайках заводского разведения исключительно велика. Будет совершенствоваться и улучшаться породность этих собак, тем более, что охотники-любители, помимо охоты на пушных зверей, все шире используют лаек для охоты на птицу, начиная от боровой дичи и кончая уткой, коростелем и бекасом.
В группе лаек преобладают крупные, западносибирские, менее удобные для большинства охотников. Численность мелких карело-финских лаек крайне мала. Мы считаем, что в основе сложившихся количественных соотношений лежат объективные причины. Исходное поголовье, от которого выведена карело-финская лайка как порода, было ничтожно мало. Поэтому и сейчас возможности их разведения крайне ограничены. Широко применяемое ннбридирование может в дальнейшем привести к нежелательным результатам. Серьезный рост поголовья этой породы возможен лишь при условии четко составленного плана племенной работы, который должен учитывать всех производителей, а не только имеющихся в Москве и Ленинграде. Быстрейшему росту поголовья будет способствовать систематический завоз племенных производителей из Финляндии. Без этого нельзя думать о серьезном росте поголовья и совершенствовании породы.
В сложном положении, по нашему мнению, находится русско-европейская лайка. Лайки заводского разведения в большинстве обладают исключительно выгодным окрасом, сравнительно некрупны, т. е. удобны для содержания дома, рано начинают работать и, по нашим наблюдениям, весьма универсальны и азартны в работе. Охотники тем не менее часто отдают предпочтение западносибирским лайкам. В результате западносибирская лайка заводского разведения распространена более широко, чем русско-европейская, а поголовье ее не менее многочисленно даже в европейской части СССР.
Причина такого положения не случайна и, очевидно, кроется в состоянии породы. При очень больших достижениях в совершенствовании и заводском разведении русско-европейских лаек, наряду с блестящими по породности особями, часто встречаются собаки невысоких экстерьерных достоинств. У многих из них отмечаются такие нежелательные явления, как беднокостность, излишне выпуклый лоб, светлый глаз. Среди ленинградских лаек встречаются особи, слишком крупные для породы, с бедноватым шерстным покровом. Нередко русско-европейские лайки излишне возбудимы. У них чаще, чем у западносибирских, отмечается неправильный прикус. По свидетельству Э. И. Шерешевского, в пометах встречается до 10% щенков маложелательного окраса. Это при современных требованиях черно-белого окраса, еще не утвержденного официально, настораживает как заводчиков, так и охотников, приобретающих лаек.
Одной из причин перечисленных выше недостатков этой породы мы считаем чрезвычайно ограниченное количество производителей, которые использовались при создании ядра породы, и поэтому неизбежно инбридирование разной степени. В настоящее время очень трудно найти русско-европейскую лайку заводского разведения, у которой в родословной не встречается 2—4 раза ч. Путик 65/л и его сестра Помка 76/л. Трудно найти также лаек, в родословных которых нет Бублика 1 (влад. Колесов) и Ночки (влад. Альтшуль).
У западносибирских лаек нет подобных недостатков как в отношении экстерьера, так и в отношении происхождения. И этим они выгодно отличаются от русско-европейских.
Русско-европейская лайка как порода для своего дальнейшего совершенствования и увеличения численности требует серьезно продуманных решений. В частности, вряд ли целесообразно принижать экстерьерные качества лайки, если у нее не черно-белый окрас. Среди «нетипичных» по окрасу русско-европейских ласк встречается много особей, имеющих очень типичные для этой породы формы головы. Вместе с тем сейчас трудно найти русско-европейскую лайку с головой, как у Путика 65/л, который был эталоном породы. Сложившееся положение пришлось невольно зафиксировать, в новом стандарте породы. Если раньше у русско-европейских лаек переход от лба к морде был плавный, без наличия надбровных дуг, то сейчас он должен быть выражен и наличие надбровных дуг допускается. Вряд ли также целесообразно отказываться от прилития крови хороших по фенотипу лаек из промысловых районов. Имеется немало примеров, когда от вязок лаек заводского разведения с местными (хорошими по фенотипу и работе) получали прекрасное во всех отношениях потомство. Без этого невозможно восстанавливать поголовье лаек в промысловых районах.
Западносибирская лайка сейчас распространена от западных границ до берегов Тихого океана. Порода находится в хорошем состоянии, неуклонно совершенствуется и количественно растет. Спрос на западносибирских лаек, особенно в районах лесной зоны, велик.
Что касается восточносибирской лайки, то о ней рано говорить как о породе. Ее временный стандарт, в основу которого положено описание К.Г. Абрамовым (1940) амурской лайки,, был принят в 1949г. За прошедший период каких-либо усилий по становлению этой «породы» не проводилось, а амурская лайка к настоящему времени исчезла. Поэтому уместнее говорить не о восточносибирской лайке, а о лайке Восточной Сибири, где еще встречаются хорошие по экстерьеру собаки с прекрасными рабочими качествами. Однако поголовье их крайне разнотипно. Среди них можно встретить собак, не только сильно1 отличающихся особенностями своего экстерьера от известных заводских пород, но и очень похожих по своему фенотипу на русско-европейских и западносибирских лаек.
В 1969г. в г.Иркутске организован питомник, в котором начата работа с местными лайками. Можно надеяться, что в недалеком будущем мы действительно познакомимся с еще одной заводской породой лаек.
Следует отметить, что выбранное в 1947г. направление работ с лайками оказалось правильным. Сейчас не может быть и речи о том, что лайки исчезнут. Исчезнут местные разновидности. Лайки заводского разведения будут существовать. В этом огромная заслуга отечественного собаководства. Конечно, не обошлось и без некоторых издержек. Сейчас крайне редко можно встретить «звероватых» по виду лаек, что так ценилось прежде. Очень редки медвежатницы, хотя численность медведя повсеместно высокая. Но в этом повинны условия, упоминавшиеся выше, а не собаководы.
Многочисленной и широко распространенной стала у нас и породная группа гончих. Охота с гончими, по крайней мере в районах средней полосы европейской части СССР и в Сибири, не имеет жестких, как на птицу, ограничений. В связи с обширными рубками леса, хороших угодий для зайца-беляка очень много, но его поголовье, как и лисицы, промыслом осваивается слабо. Поэтому сроки охоты на эти виды довольно продолжительны. При заключении договора на сдачу пушнины дневная добыча зайца и лисицы .ре лимитируется, «дней ,-отдыха», для этих видов нет. Охота с гончими весьма эмоциональна. Следует добавить, что с одной хорошей собакой можно охотиться не только владельцу, но и значительной группе, охотников. Гончие не только количественно многочисленны, но и качественное состояние породности их очень высокое. В породной группе гончих количественно доминируют русские гончие. Они широко распространены и заслуженно пользуются высокой популярностью. На учете состоит более 32 тыс. собак этой породы (по сообщению эксперта-кинолога Всесоюзной категории Е.В. Богуша на кинологическом совещании в Главприроде в 1968г.). Подавляющее большинство их имеет полную родословную.
За последние годы Москва и Ленинград, крупнейшие центры разведения гончих, уступили первенство г. Кирову, где у охотников имеются лучшие возможности для охоты по зайцу. Кировские гончие ценятся исключительно высоко и по экстерьеру, и по рабочим качествам. На многочисленных выставках и состязаниях они обычно занимают первые места.
Русские пегие гончие значительно уступают по численности русским гончим, но тем не менее обычны в центральных областях РСФСР и широко распространены на Украине. В целом порода по экстерьеру и полевым качествам находится на высоком уровне, хотя специалисты считают, что следует допустить метизацию этой породы с фоксхаундами.
Русские пегие гончие формировались в первую очередь как стайные собаки, предназначенные для охоты по «красному» зверю (Казанский, 1966), главным образом по волку. Поэтому в свете современного положения нет оснований считать, что у русских пегих гончих будет большое будущее. По крайней мере, количественно порода, по-видимому, останется на том же уровне, что и сейчас.
Эстонская гончая как порода продолжает утверждаться и находит себе поклонников не только на своей родине, но и в ряде западных областей РСФСР. Порода, несомненно, будет совершенствоваться, численно возрастать и расширять свой ареал. Для этого есть много объективных условий.
В периодической печати имеются сообщения об успехах московских кинологов в разведении и совершенствовании пород легавых собак (Платонов, 1967; Писарев, 1968; Медведева, 1970). Однако в целом положение с состоянием подружейного собаководства должно вызывать тревогу. Современные условия содержания при ограниченных возможностях использования на охоте легавых собак ставят в крайне невыгодные условия почти все их породы. Поэтому не случайно отмечается не только снижение полевых качеств у некоторых пород, но и потеря желательного типа. Этому способствуют и второстепенные причины — недостатки стандартов, правил полевых испытаний, а в некоторых случаях и малоквалифицированное судейство.
Следует подчеркнуть, что подавляющее большинство владельцев подружейных собак не только страстные любители тех или иных видов охот по птице, но и люди высокой культуры. Они прилагают максимум усилий для поддержания и совершенствования породности и полевых качеств легавых собак. Можно с твердой уверенностью утверждать, что только их самоотверженный энтузиазм и даже больше — подвижничество позволяет держать основные породы легавых на достаточно высоком уровне и не превращать их в комнатных собак, что давно наблюдается за границей. Однако усилия охотников в конечном итоге будут бесплодны, если официальные организации, руководящие охотничьим хозяйством, не окажут действенной помощи.
Прекрасной иллюстрацией влияния условий современной жизни на охотничье собаководство является группа пород борзых собак. Не так уж давно многие были убеждены, что век борзых канул в далекое прошлое и нам предстоит лицезреть лишь полное угасание этих пород. Считалось, что без коня травля зверя борзыми, став малодобычливой, потеряла свою прелесть. Однако борзые существуют, и в ряде областей на них есть большой спрос. На смену коню, неизбежному участнику успешной охоты с борзыми, появился мотоцикл с коляской. Наличие доступных средств передвижения и возможностей охоты (запасы лисицы велики и сроки охоты на нее продолжительны) обусловили количественный подъем борзых.
Весьма отрадно, что Москва и Ленинград являются важнейшими центрами племенного разведения борзых, в частности русских псовых. Но будущее этой группы пород не в Москве и Ленинграде, а в Прикаспийских и Причерноморских степях, в лесостепи Западной Сибири, в Средней Азии. Здесь существуют все условия для совершенствования пород и их количественного роста. Эти районы ждут знатоков-энтузиастов борзых, способных хорошо организовать племенную работу. Если такие люди появятся, то еще более поднимется качественный и количественный уровень борзых в охотничьем собаководстве страны.
Нельзя не заметить больших успехов в становлении, совершенствовании и росте численности отечественного спаниеля, стандарт которого был утвержден совсем недавно. Охота на птицу со спаниелем не может идти ни в какое сравнение с охотой с легавыми, особенно английского происхождения. Но современный городской охотник поставлен в трудные условия в отношении перевозки собак. Он доволен уже тем, что может посадить своего спаниеля в рюкзак и без всяких хлопот добраться из дома к месту охоты и обратно любым видом транспорта, включая метро. В этом громадное преимущество спаниеля перед другими породами подружейных собак.
В последние годы в охотничьей литературе почти не упоминается о применении норных собак для охоты. Эта группа пород численно мала. Роль норных собак для охоты, по-видимому, становится незначительной.
Наши личные наблюдения, хотя и общего характера, позволяют сделать некоторые замечания о состоянии группы норных пород.
Таксы очень малочисленны. Они, очевидно, совершенно не применяются на охоте, и их содержат для тех же целей, что и комнатно-декоративных собак.
Фокстерьеры, особенно в крупных городах и в первую очередь в Москве и Ленинграде, весьма обычны. Порода в целом и ее разновидности содержатся на достаточно высоком уровне. Вместе с тем использование фокстерьеров на охоте при сложившихся условиях (трудность нахождения нор, запрещение их раскопки) крайне ограничено. Поэтому фокстерьеров чаще держат в качестве комнатно-декоративных собак. Охотничьи свойства в породе поддерживаются притравками по лисице в искусственной норе, что проводится далеко не везде и в небольших масштабах. Ограниченное использование по зверю, по-видимому, отрицательно сказывается на охотничьих свойствах норных собак. В последнее время среди фоксов встречаются трусливые и недостаточно злобные собаки.
За послевоенный период отечественное охотничье собаководство достигло больших успехов. Учтенное поголовье собак в ведущих группах пород быстро растет. Так, если на начало 1964 г. только в системе Росохотрыболовсоюза было зарегистрировано 73 670 охотничьих собак, в том числе 26 826 гончих, 23 832 лайки и 12 085 легавых (Платонов, 1965), то на начало 1969 г. в этой системе состояло на учете почти 102 тыс. собак, из них около 40 тыс. гончих, 42,5 тыс. лаек и 13,5 тыс. легавых. Больше стало проводиться выставок, выводок и различных испытаний. Увеличилась и улучшилась подготовка экспертов-кинологов. Расходы обществ охотников на эти мероприятия возросли.
Поэтому, ни в коей мере не умаляя достижений нашего охотничьего собаководства, следует высказаться о некоторых моментах, мешающих его развитию и совершенствованию.
Состояние охотничьего собаководства во многом зависит не только от социально-экономических условий, но и от культуры, энергии и организационных способностей энтузиастов и знатоков этого дела. То, чего мы достигли, почти полностью является заслугой энтузиастов-собаководов, работавших и работающих в охотничьих обществах или на добровольных началах. Но ряд вопросов собаководства не может быть решен без участия официальных лиц и организаций. Несмотря на то, что за последние годы главки, ведающие делами охоты, укреплены квалифицированными кадрами (например, во многих районах РСФСР имеются районные охотоведы со средним и высшим образованием), роль последних в охотничьем собаководстве, к сожалению, пока еще мала. В сельских районах официальные лица, призванные совершенствовать охотничье хозяйство, в том числе и охотничье собаководство, как правило, этими делами не занимаются. Не случайно кровное собаководство налажено, только в городах, где есть охотничья общественность, которая делает все возможное для совершенствования пород охотничьих собак.
Квалифицированное всестороннее обсуждение назревших вопросов возможно лишь при условии организации официальными органами представительных совещаний. Усовершенствованные стандарты пород, правила выставок, экспертизы и полевые испытания становятся тогда действенными, когда они утверждены официальными органами. Систематическая информация о состоянии пород и желательном направлении племенной работы, необходимая всем экспертам, возможна тогда, когда делом руководит один главк. Все подобного рода вопросы должны быть в сфере внимания Главного управления охраны природы, заповедников и охотничьего хозяйства при Министерстве сельского хозяйства СССР. В этой связи необходимо остановиться на некоторых вопросах, которые требуют быстрейшего обсуждения и принятия соответствующих решений.
Необходимо уточнить стандарты некоторых пород охотничьих собак, в первую очередь лаек. Эксперт бывает в исключительно трудном положении, когда ему приходится, например, оценивать русско-европейскую лайку с хорошей родословной, очень типичной для породы головой и прекрасной сложкой, но имеющей «нежелательный» окрас. Чаще всего приходится видеть, как за окрас собаке снижается оценка экстерьера. Но на каком основании? В последнем стандарте, утвержденном на Всесоюзном кинологическом совете, указано на нежелательность рыжего окраса, но не предусмотрено никаких скидок в оценке экстерьера за этот окрас. Да и не может быть таких скидок, если в стандарте записано, что порода образовалась «на базе охотничьих промысловых собак коми, архангельской, удмуртской и других». В генофонде местных лаек заложены многие окрасы, а не один. Чтобы не было кривотолков, следует внести четкое определение по этому поводу. Аналогичное положение с жесткошерстными легавыми. В. Ушакова (1970) сообщает, насколько неблагополучно у нас положение с дратхаарами. Собаки эти чрезвычайно разнотипны, и нередко приходится наблюдать, как один эксперт ставит одного и того же типа дратхаара в голову ринга, а другой — в конец.
Конечно, пересмотр стандартов, их уточнение должны производиться осторожно, с полным знанием дела, чтобы не нанести ущерба уже достигнутым результатам.
Комплексная оценка сыграла большую роль в совершенствовании пород охотничьих собак. Но она не свободна от недостатков. Так, на II Всесоюзной выставке охотничьих, служебных и декоративных собак среди выжлецов русских гончих выжлец Урал 1439/рг (влад. Н.П. Хлюпин) по породности не имел в ринге себе равных и справедливо занял первое место. Однако, имея полную родословную и многочисленное потомство, отличное по экстерьеру и рабочим качествам, и будучи сам выдающимся полевиком, Урал не только не мог претендовать на призовое место, но и войти в племенной класс элита. У этого выжлеца по стечению обстоятельств родители не имели полевых дипломов. А ведь такие производители оказывают исключительное влияние на породу.
Вместе с тем ничем не выдающиеся производители, набрав необходимое количество баллов по разным показателям, по общей сумме баллов занимали первое место и получали звание чемпиона года, а затем чемпиона породы. У таких чемпионов большинство потомков имело невысокий экстерьер и рядовые полевые качества. Часто это происходило на областных выставках. Не случайно многие родословные пестрят предками-чемпионами, хотя роль многих из них как улучшателей породы весьма проблематична. Нередко от таких чемпионов спешат избавиться их владельцы, о чем упоминает В. И. Казанский (1965).
Вероятно, более правильным будет присуждать звание чемпионов выставки, как это практикуется в последние годы, при условии, что это звание не найдет отражения в родословных. Вместе с тем вряд ли полезно отказываться от присуждения звания чемпиона породы выдающимся производителям, оказавшим большое влияние на породу. Но присуждение такого высокого звания должно основываться на иных принципах, чем это было прежде.
Требуется пересмотреть правила полевых испытаний охотничьих собак. Ряд кинологов отмечает, что общие правила полевых испытаний для различных пород легавых собак привели к некоторой утрате универсальности курцхаарами (Рыбченков, 1968; Кудрявцев, 1970 и др.). Настораживает появление большого количества полевых дипломов I и II степени у лаек. Раньше, когда было больше возможностей для натаски и охоты с лайками, когда много выставлялось собак из промысловых районов, несомненно, имевших большой опыт работы, присуждение диплома высокой степени было большим событием. Сейчас это стало обычным. Не обманываем ли мы себя? Ведь не секрет, что во главе судейских комиссий часто бывают судьи второй категории, имеющие небольшой опыт судейства. Известны случаи, когда стажеры, т. е. лица, не имеющие звания судьи, присуждали собакам полевые дипломы и даже первой степени. А между тем он на полных правах учитывается при комплексной оценке.
По-видимому, следует серьезнее пересмотреть правила для того, чтобы диплом имел большую весомость. Думается, полезно было бы принять правило, когда дипломы высоких степеней могли бы присуждаться экспертами республиканской и всесоюзной категорий, как имеющих большой опыт оценки работы собак в поле. Диплом должен быть подписан не только председателем судейской комиссии, но и всеми ее членами с указанием их званий.
Слишком формальны также и положения о присвоении званий экспертов и судей. Сейчас многие эксперты имеют высокие категории потому, что провели экспертизу необходимого минимума собак на выставках и полевых испытаниях. Нужны судьи авторитетные, знающие породу, историю ее возникновения и развития, основные линии, зоотехнию собаководства, умеющие ясно ответить на любой вопрос и строго придерживающиеся этики судейства. Роль экспертов высших категорий исключительно велика. Они в первую очередь формируют и совершенствуют породы. Поэтому пополнение их рядов должно производиться не только на основе формальных количественных показателей результатов экспертизы и судейства, но и конкретного вклада в становление и развитие той или иной породы охотничьих собак.
В заключение следует сказать, что крайне трудно поднять на более высокий уровень охотничье собаководство без соответствующей литературы, потребность в которой огромна. В послед-кие годы очень мало издается книг по охотничьему собаководству, тиражи их незначительны и раскупаются моментально. Поэтому не только сельский, но и городской охотник не всегда может приобрести необходимую книгу по собаководству.
ЛИТЕРАТУРА
Абрамов К.Г. Промысловая лайка Приамурья. Владивосток Дальгиз, 1940.
Арманд Б. Русские пегие гончие. «Охота и охотничье хозяйство» 1970, № 9.
Гейц А.В. Восточносибирская лайка. Иркутск, Восточно-Сибирское книжн. изд-во, 1968.
Казанский В.И. Гончая и охота с ней. М., «Лесная промышленность», 1966.
Кудрявцев Е. За разностороннего курцхаара. «Охота и охотничье хозяйство», 1970, № 1.
Медведева И. Шотландский сеттер. «Охота и охотничье хозяйство», 1970, № 1.
Охотничье собаководство. Сост. А.В. Платонов. М., «Колос», 1966.
Писарев С. Современный ирландский сеттер. «Охота и охотничье хозяйство», 1968, № 5.
Платонов А. Пойнтер. «Охота и охотничье хозяйство», 1967, № 1.
Рыбченков А. Короткошерстная легавая в СССР. «Охота и охотничье хозяйство», 1968
Ушаков В. Жесткошерстные легавые. «Охота и охотничье хозяйство», 1970, № 11.
А. Т. Войлочников, эксперт-кинолог республиканской категории по лайкам
Сборник «Охотничье собаководство СССР», выпуск 1, Киров, 1971г.