В редакцию поступает много тревожных сообщений о неудовлетворительном состоянии поголовья лаек в ряде промысловых районов. В то же время в некоторых крупных городах успешно ведется “заводская” работа с имеющимися здесь группами лаек разных пород, которые и положены в основу существующих стандартов. Оценивать экстерьер собак промысловых районов по этим стандартам явно нецелесообразно из-за заметных отличий их от уже “стандартизированных” групп.
Статья К.Т. Сулимова затрагивает ряд ключевых вопросов, связанных с отбором, разведением и улучшением местных паек, с которыми охотники промысловых районов еще и сегодня добывают подавляющую массу пушного зверя. Редакция уверена, что затронутые тов. Сулимовым проблемы найдут живейший отклик среди собаководов — как специалистов, так и любителей.
С местной промысловой лайкой добывают наиболее ценных пушных зверей, пополняя пушниной наши национальный доход и валютный фонд. Уже по одному этому лайка подлежит всемерной охране. Местная лайка составляет сейчас более 90 процентов собак той группы.
С 1961 по 1965 год Главохотой РСФСР обследовано около двадцати тысяч собак в 87 районах двадцати областей, краев и АССР Российской Федерации.
Экстерьерный уровень осмотренных местных лаек в отчетах крайне пестр; настораживает и само качество экспертизы этих собак.
Составители некоторых отчетов отметили недостатки действующих стандартов.
Еще в начале нашего века многочисленные отродья лаек у живших обособленно народностей таежной зоны отличались не только размерами и некоторыми конституциональными признаками, но и охотничьими свойствами. Это приближало их к настоящим породам. Однако и внутри каждого отродья можно было выбрать лайку, пригодную для любой специализации (П. Лопарев, 928, журнал “Уральский охотник” №6).
Описания и стандарты различных этнических отродий лаек появляются с конца XIX века, когда этих собак начали вывозить в центральную Россию и за границу для любительской охоты. После Октябрьской революции, с ликвидацией национальной раздробленности и обособленности таежных народностей, смешивание и стихийное укрупнение отродий их лаек резко усиливается. Появляются «сдвоенные» и «строенные» отродья: финно-карельская лайка, вогуло-зырино-остяцкая и другие. Некоторые из них получают географические наименования: «уральская», «амурская» и т. п. С введением в СССР официальных самоназваний народностей прежние этнические наименования их лаек заменяются новыми: мансийская, ламутская и т, д.
Упростить классификацию охотничьих лаек попыталась в 1931 году Верхневычегодская охотустроительная экспедиция (Лобачев и др., отчет под ред. проф. Житкова), разработавшая конституциональную типологию этих собак. В 1936 году Ленинградский арктический институт (проф. Н. А. Смирнов) предложил производственно-филогенетическое разделение лаек на волкообразных зверовых, шакалообразных промысловых и среднюю группу смешанных. Однако обе предложенные системы не нашли практического применения.
В послевоенные годы ВНИИ охотничьего промысла (ныне ВНИИЖП) среди смешанного поголовья охотничьих лаек своего питомника выделил (произвольно) две близкие по происхождению группы под условными географическими наименованиями: «русско-европейская» и «западносибирская». Лидером «русско-европейской» группы стал чемпион ВСХВ 1954 года черно-пегий кобель Путик-65 рождения 1946 года, а его полубрат белого окраса с темно-серыми отметинами на голове — Аян 66 рождения 1947 года — чемпионом группы «западносибирских» лаек. Матерью обоих чемпионов была хантейская лайка по кличке Питюх-II. Одновременно Ленинградским и позднее Московским обществами охотников проводилась работа по становлению «карело-финской» группы. Как породы эти три группы охотничьих лаек были стандартизованы в 1947 году. Принятый тогда же временный стандарт «восточносибирской лайки», не получившей заводского разведения, так и остался «временным».
Погрупповая «географическая» классификация лаек и их стандарты с самого начала строились на визуальных различиях относительной ширины голов в скулах. Специальных кинометрических исследований, подтверждавших эти различия, не было, а старые исследования по этому вопросу игнорировались. Лишь схематичные контурные изображения голов трех групп лаек из четырех вместе с их (столь же схематичными) ареалами были даны Э. Шерешевским в сборнике рукописных трудов ВНИО за 1947 год. «Географические» стандарты подкупили тем, что вносили видимость какой-то внешне стройной системы в создавшуюся к тому времени полную неразбериху в этнической классификации лаек. Они сводили бесчисленные отродья к четырем группам, давали компромисс как сторонникам укрупнения охотничьей лайки и сведения ее в одну породу, так и сторонникам сохранения многопородности. Сама «разработка» новых географических стандартов была облегчена тем, что недостающий исходный материал с мест подменялся «живым материалом» питомника ВНИО. В этом, однако, и заключается основной недостаток данной классификации, отразившей лишь узкую заводскую группу собак.
В настоящее время, спустя 20 лет, детальный обмер 40 лучших по экстерьеру представителей «географических» пород лаек (Б.Крестовский и др.) показал, что в ширине и других параметрах их голов реальных межпородных различий, указанных в стандартах, практически не оказалось (см. табл.).
На отсутствие таких различий профессор С. Н. Боголюбский указывал еще 40 лет назад в «Материалах по сравнительной краниологии северных собак» (Бюллетень МОИП т. 34, 1925), повторив затем свои выводы в статье «К вопросу изучения лаек» {журнал «Охотник» № 8 за 1928 г.).
Видимость визуальных различий формы головы (вид ее сверху) создается лишь различным развитием шерстного покрова, постанова и формы ушей. Основывать на этом межпородные различия нельзя уже потому, что шерстный покров непостоянен даже у одной особи, а форма и постанов ушей у охотничьих лаек реально отличаются только от ушей ездовых и оленегонных лаек тундры (К. Сулимов «К изучению доместикационных изменений у собак». Бюллетень МОИП, № 4, 1961). Практически различия заводских групп лаек все более сводятся сейчас к размеру и окрасу; однако и размеры по стандартам русско-европейской и западносибирской пород отличаются лишь двумя сантиметрами.
На XXXII Московской выставке охотничьих собак западносибирский кобель Орел москвича Лукьянова, обладающий для этой заводской «породы» черно-пегим окрасом, перед тем как получить в своем ринге оценку «очень хорошо», получил третье «отлично» в ринге русско-европейских лаек. Только после выяснения происхождения Орел был переведен в свой ринг. То же происходит и с русско-европейскими лайками не черно-пегого окраса, подходящими по размеру к западносибирской породе, — например светло-рыжий Ветер Завьялова (Москва) и ряд других. Примером формального применения стандарта при экспертизе заводских лаек может служить решение главной экспертной комиссии Всероссийской выставки охотничьих собак 1960 года: двух карело-финских сук известного происхождения — Чайку Кочнова и Эльбу Васильева (оба Москва) за нестандартный белый окрас (в каталоге они записаны светло-палевыми) удалили из ринга, тогда как их полусестры и полубратья более скромных экстерьерных данных, но стандартных рыжих окрасов получили высокие оценки. И это закономерно: существующие стандарты относятся в зоотехнии к формальным, так как основаны на таких не связанных с продуктивностью формальных признаках, как окрас (И. Иогансон. «Руководство по разведению животных», т. И, 1963). Поэтому мы вправе ожидать не меньшего формализма и в экспертизе промысловых лаек на местах.
В Усть-Майском районе Якутии (материалы Главохоты. 1965) один эксперт расценил двух лаек на «очень хорошо», а через год Другой эксперт за «нетипичные» рыжий и «мышастый» окрасы отстранил этих собак от племенного использования.
Из 2548 описаний окрасов местных лаек зонарно-серых оказалось больше всего — 24 процента (в том числе в ареале русско-европейской лайки — 27 процентов, западносибирской — 23 и в ареале восточносибирской — 23 процента); черных — 23 процента (в ареалах соответственно 15, 18 и 28 процентов); рыжих — IS процентов (21, 25, 12); черно-пе гих 13 процентов (15, 11, 14); белых — 11 процентов (5, 8, 14); серо-пегих — 5 процентов (9, 6, 3); черноподпалых — 3 процента (5, 2, 2 и 2); рыже-пегих — 1 процент (1, 2, 1); черноподпало-пегих — 1 процент (0,9, 0,3, 2); коричневых— всего 0,3 процента (0,1, 1, 0,2).
Итак, на сплошные окрасы приходится около 77 процентов и около 23 — на пегие. Рыжий окрас, возведенный в ранг основных породных признаков карело-финской лайки свойствен 20 процентам лаек Коми АССР, среди которых к тому же много собак размерами, укладывающимися в стандарт карело-финской породы (Ильчуков, Юркин, 1963). У лаек Марийской АССР, величиной близких к карело-финским, рыжий окрас встречается почти у половины собак (Петров. Журнал «Охота и охотничье хозяйство» № 2, 1963). По стандарту же русско-европейской породы, к которой относятся лайки названных мест, рыжий окрас значится малотипичным и нежелательным. Таким образом, может оказаться (да так оно и есть на деле!), что «типичных» карело-финских лаек больше всего в Коми АССР, а русско-европейских — в Иркутской или Тувинской областях. Но гак как породная принадлежность этих собак определена их географическим ареалом (Коллегов, 1965), то за подобную «типичность» им заниженной оценки не избежать. То обстоятельство, что легкозаметный в лесу броский черно-пегий окрас (дающий охотничьей лайке известные преимущества) ради различия пород закрепляется лишь у русско-европейской, лишний раз подтверждает, что создание этих пород является самоцелью, неприемлемой для промыслового собаководства.
Заводские группы лаек более двух десятилетий практик чески формируются только в городах; собаки этих «пород» оторваны от промысла тех географических районов, названия которых они носят. Совершенно очевидно, что дальнейшее отождествление их с местной лайкой теряет смысл, тем более что и участие последней в этих группах фактически также сведено к нулю.
Отсутствие у местной охотничьей лайки четкой зависимости окрасов, размеров и других признаков от ее географического распространения делает нерациональным и ее дробление на географические породы. Мы поддерживаем мнение тех экспертов, которые считают, что проводить экспертизу местных лаек по существующим стандартам заводских групп нецелесообразно (Э. Леонтьев, 1965, и др.); они в настоящее время стали по существу лишь пользовательными животными.
В промысловых районах приходится выбирать собак из массы не только вислоухих, но и остроухих метисов — помесей охотничьей с ездовой или оленегонной лайками, немецкой овчаркой и другими. И этот выбор неизмеримо важнее поисков стандартных окрасов и размеров. Для местных охотничьих лаек требуются не четыре стандарта с надуманными породными различиями, а подробный бонитировочный ключ, чтобы отличить охотничью лайку от инопородного поголовья, оценить ее экстерьер в целом, как единой породы, независимо от географического происхождения, окраса и, в известной степени, размера. Основой такого ключа должна стать пунктовая оценка, не допускающая ни описательных излишеств, ни пропусков отдельных пунктов и статей, чем обычно страдает описательный метод, особенно у начинающих экспертов. Лучше всего; если в ключе будет общепринятое количество пунктов (статей) — 20, максимальный балл по каждой из них 5, если он будет содержать скидки за недостатки или пороки, указываемые словами. За недостаток, допустим, будет сниматься 1 балл, за порок — 2. Окончательная (этимическая) оценка экстерьера выводится по сумме всех баллов причем 90 баллов и выше будут равноценны оценке «отлично», от 70 и выше — «очень хорошо», от 50 — «хорошо»» от 30 — «удовлеторительио» и ниже 30 — «неудовлетворительно». На основные стати, определяющие породность (уши, шерстный покров, формат, хвост и некоторые другие), следует ввести обязательный минимум баллов, как и в оценке рабочих качеств. С помощью такого ключа экспертизу местной промысловой пайки (без чего комплексное промысловое охотустройство нельзя признать полным) смогут вести охотустроительные экспедиции силами своих охотоведов.
Колебания размеров местных собак, значительные даже в границах одного и того же района, — их неотъемлемое постоянное свойство. Подтверждается это, в частности, и данными Дмитриевой-Сулимы (1911) о широком распространении мелких «лисообразнмых» лаек (высотой 8—9 вершков, т. е. 36—40 сантиметров в холке) совместно с крупными (65—70 сантиметров). Об этом же говорят и современные данные. В той же Иркутской области, например, наибольшая высота местной охотничьей лайки равна. 67 (Гейц, 1962), а наименьшая — 40 сантиметрам (ВНИИЖП, 1956).
По свидетельству разных авторов быстрые и ловкие мелкие лейки ценились в некоторых районах и как хорошие медвежатиицы; активные оборонительные реакции позволили им на равных существовать и работать рядом с крупными сородичами. Эти размерные барьеры удерживали разные неизолированные отродья лаек от слияние, препятствовали их скрещиванию. Иногда мелких лаек используют на промысле, когда появляется наст, не выдерживающий крупных собак.
Амплитуда колебаний высоты в холке у лаек достигает 35, у заводских же пород она допускается всего в пределах 10 сантиметров. Следовательно, для подбора однородных пар и создания племенных гнезд все поголовье целесообразно разбить на три размерные группы.
В соответствии с филогенией лаек наиболее естественны следующие их группировки — «крупные»: высота в холке кобелей — 60—70, сук — 56—65 сантиметров (до 15 процентов всех собак); «мелкие»: высота кобелей — 37—46, сук — 35—44 сантиметра (также 15 процентов); «средние»: кобели ростом 47—59, суки — 45—55 сантиметров (основная масса лаек не менее 70 процентов). Средний рост сук в группах может уступать росту кобелей не на два сантиметра, как предусмотрено действующими стандартами заводских лаек, а на 5—7 процентов.
Ринговую экспертизу каждой размерной группы целесообразно проводить отдельно. При определении групповой принадлежности лаек, высота которых стоит на грани средней группы, следует руководствоваться индексом растянутости, равным в среднем 105 у кобелей и 106 у сук, с колебаниями в обе стороны до 5 процентов. Индекс растянутости выше среднего отнесет собаку в группу большего размера, а равный ему или меньше — в группу меньшего,
Сохранение природной размерной вариабильности лаек в отличие от надуманной «стандартной» (исключающей из породы около четверти всего поголовья собак) расширяет возможность их применения на промысле, где в одних случаях требуются крупные собаки, способные работать при глубокоснежье (в том числе и в упряжке) и даже ловить лисиц, в других — мелкие, легкие собаки, незаменимые для работы при насте или в норах. Для осенне-летних и раннезимних охот до выпадения глубокого снега наиболее подходит основная масса лаек среднего роста.
Поэтому в выборе породы заводских лаек для улучшения местного пользовательного поголовья целесообразно учитывать и их размеры.
Сулимов К., биолог-охотовед
“Охота и охотничье хозяйство” №6 – 1966
* * *
Дискуссия “Обсуждаем будущее промысловой лайки”
Вопреки здравому смыслу.
В №6 журнала «Охота и охотничье хозяйство» за прошлый год опубликована статья К. Сулимова «Промысловой лайке — единый стандарт». Суть ее сводится к утверждению, что наши заводские породы охотничьих лаек — русско-европейская, западносибирская и карело-финская созданы произвольно, в порядке самоцели, их породные различия надуманы, а стандарты являются формальными, поскольку «основаны на таких не связанных с продуктивностью формальных признаках, как окрас»; что наряду с этими заводскими породами, которые «более двух десятилетий практически формируются только в городах», существует огромное поголовье местных промысловых лаек, экстерьер которых оценивать по существующим стандартам «явно нецелесообразно из-за заметных отличий их от уже стандартизированных групп». Автор ратует за кинологическую роботу с промысловой лайкой, поголовье которой по его же словам состоит из «массы не только вислоухих, но и остроухих метисов — помесей охотничьей с ездовой или оленегонной лайками, немецкой овчаркой и другими», за ликвидацию всех существующих стандартов с их «надуманными породными различиями», за единую — от моря и до моря, «независимо от географического происхождения, окраса и, в известной степени, размера» породу промысловой лайки. Если послушать Сулимова, то становится непонятным — зачем существуют многочисленные породы домашних животных. Почему бы не сулимизировать все породы крупного рогатого скота в одну — «русская корова», всех ахалтекиицев и битюгов до превратить в «русскую лошадь»? Что этому мешает? Мешают здравый смысл, практические потребности человека.
Корень всех заблуждений К. Сулимова кроется в том, что, противопоставляя «местную промысловую лайку» существующим заводским породам, он забывает, что сейчас в большинстве промысловых районов страны местной промысловой лайки уже нет, а есть выродившееся, перемешавшееся межпородными вольными вязками беспородное поголовье метисов, из которого селекционным отбором можно вывести любую породу от таксы до немецкой овчарки!
Сейчас само название охотничьей лайки — промысловая — потеряло свой первоначальный смысл. И не удивительно, что восстановление охотничьих лаек, исчезающих в сельской местности, было начато в городах: здесь это было сделать проще из-за наличия квалифицированных кинологов и организационных возможностей. Таким образом заново были созданы три породы охотничьих лаек — русско-европейская, западносибирская и карело-финская. Утвердив их стандарты (и временный стандарт восточносибирской лайки). Всероссийское кинологическое совещание в 1947 и Всесоюзное кинологическое совещание в 1954 году одобрили формирование и разведение именно этих четырех пород. Охотничья лайка в нашей стране сохранилась лишь потому, что были созданы ее заводские породы. Они-то и спасли охотничью лайку от исчезновения. Без них мы имели бы сейчас беспородное «вислоухо-остроухое» поголовье, возврат к которому в племенной работе с лайкой подобен воззванию «Назад, к пещерам!»
Современные заводские породы лаек создавались вовсе не произвольно, не как самоцель (так, искажая действительность, пишет К. Сулимов, не стесняясь прибегать к тенденциозному толкованию и даже фальсификации фактов). Всем известно, что для целенаправленной селекционной работы за образец породы были взяты лучшие по экстерьеру и полевым качествам лайки из промысловых районов, т. е. отобраны по породным признакам из того самого «вислоухо-остроухого поголовья», среди которого в те времена еще сохранялись отдельные очаги хороших лаек исчезающих местных пород. В частности, взяты у промысловиков в питомник ВНИИЖПа родоначальники русско-европейской лайки кобель Музгар и сука Питюх; архангельские лайки Тобик и Дамка промысловика Поташева, Чок и Пулька Баданина и другие легли в основу ряда заводских линий, а Муха Мечковского сыграла огромную роль а формировании группы лаек заводского разведения в г. Ярославле.
Говоря о надуманности стандарта западносибирской лайки, К. Сулимов оперирует всего одним очень неудачным фактом, что чемпионом этой группы стал Аян 66 — полубрат чемпиона… русско-европейской лайки. Между тем в основу породы западносибирских лаек легла заводская группа уральских собак (чемпион Г розный, его внуки Норай, Таежный и другие) и лайки питомника ВНИИЖПа Борька и Панда, выбранные специалистами из многосотенного поголовья местных лаек Ханты-Мансийского национального округа.
Метод выведения из одной породы двух разных — обычное явление в зоотехнии. По мнению же Сулимова и современную эстонскую гончую, как породу, очевидно тоже надо поставить под сомнение, поскольку в ее формировании участвовала русская пегая. Кстати, у него здесь будет больше оснований, поскольку до создания эстонской гончей в природе ее не существовало. Западносибирская же лайка со всеми ее характерными морфологическими и физиологическими признаками существовала независимо от появления Аяна 66/л.
Пытаясь, в сущности, очернить всю многолетнюю работу по созданию заводских пород лаек питомником ВНИИЖПа, Московским, Калининским, Ленинградским, Ярославским, Свердловским и другими обществами охотников, Сулимов упорно «забывает» о статьях Э. И. Шерешевского и другой литературе, освещающей эту кропотливую деятельность. Позволяет он себе вольное обращение с фактами и при попытке доказать отсутствие разницы в признаках русско-европейской и западносибирской лаек. Так, например, упоминаемая в его статье западносибирская лайка Орел Лукьянова экспертизы на ринге русско-европейских лаек вовсе не проходила; пример же с Ветром Завьялова вообще неуместен, поскольку эта лайка смешанного происхождения. Столь же неудачен и такой довод, как таблица «средних индексов головы у заводских групп лаек»: не известно — где, когда, как и каких собак измеряли для получения этих индексов. Помимо всего, в таблице анализируются статистически неравноценные величины: индексы двадцати двух западносибирских лаек сопоставляются с показателями семнадцати русско-европейских и всего одной карело-финской лайки! А вот если взять из той же таблицы сопоставимые величины — индексы голов восьми сук западносибирских и восьми сук русско-европейских лаек, то разница в них отнюдь не «видимость», как об этом пишет т. Сулимов.
Уверяя читателей, что «практически различия заводских групп лаек все больше сводятся сейчас к размеру и окрасу», а «размеры по стандартам русско-европейской и западносибирской пород отличаются лишь двумя сантиметрами», автор явно запамятовал требования этих стандартов и упустил из вида физиологические особенности пород. Эти породы различаются не только по внешним морфологическим, но и, что крайне важно, по внутренним, физиологическим признакам. В частности, различна у них организация высшей нервной деятельности (темперамент, реакция на разные запахи, манера поиска и т. п.). Этим же, к сведению К. Сулимова, и объясняется лучшая работа по белке русско-европейских лаек, чем западносибирских. В подтверждение этого мы позволим себе напомнить итоги кустовых состязаний лаек северо-западной зоны РСФСР (1961 г.) по белке, где русско-европейские лайки заняли все первые места. Что касается зверовой охоты и соболиного промысла в Западной Сибири, то там, конечно, вне конкуренции западносибирская лайка. Не представив убедительных доказательств К. Сулимов тем не менее уверяет: «Отсутствие у местной охотничьей лайки четкой зависимости окрасов, размеров и других признаков от ее географического распространения делает нерациональным и ее дробление на географические породы». При этом он оставляет без внимания два важных обстоятельства: во-первых, рассматривая современное поголовье «вислоухо-остроухих метисов», он забывает, что в свое время эти отродья имели четкие признаки, обусловленные природно-географической средой. Во-вторых, такие установки прямой дорогой ведут к отрицанию влияния природно-географической среды на происхождение пород домашних животных. Карело-финская лайка хороша для определенных природно-географических условий ее практического применения на охоте и она, как порода, не могла возникнуть в условиях, к примеру, Западной Сибири, подобно тому, как як, практически не нужный человеку в Средней России, незаменим на Тибете. «Единая и неделимая» лайка для всей территории нашей страны с разнообразнейшими природно-географическими условиями и особенностями охоты такой же абсурд, как и одна порода лошадей, коров, овец, свиней и т. д.
Не менее абсурдно и его предложение бонтировать местных лаек по их размерам —«крупным, средним и мелким: ведь рост собаки крайне подвержен изменениям, в зависимости от условий, в которых она росла и развивалась. И что делать с метисами и инопородными собаками, если они подходят ростом к одной из этих размерных категорий? Следовательно, для формирования новой «единой» породы лайки понадобится еще ряд дополнительных признаков. (К слову, человечество пока еще не создало ни одной породы домашних животных с одним-единственным признаком, отличающим ее от других пород!). Сюда войдут и морфологические и физиологические признаки, а это (под влиянием природно-географических условий и практических требований охоты) закономерно выльется в возникновение на основе «единой и неделимой» нескольких пород, идентичных современным заводским.
Из всего этого следует, что статья К. Сулимова вредна охотничьему собаководству, так как уводит в сторону от насущных задач разведения заводских пород лаек и улучшения лайкообразного поголовья собак промысловых районов. Сейчас нам надо думать об улучшении и совершенствовании имеющих большое будущее молодых заводских породах, распространять их в промысловых районах, упорядочить содержание и разведение сохранившихся лаек на местах, улучшать их поголовье лайками заводского происхождения с устойчивой наследственностью, изымать метисов, создавая для этого племенные гнезда в промхозах и низовых организациях обществ охотников.
Б. Семенов, эксперт-кинолог всероссийской категории
г. Архангельск, Северное отделение ВНИИЖП
“Охота и охотничье хозяйство” №1 – 1967
* * *
Важная проблема.
В дискуссионной статье К. Т. Сулимова, помещенной в №6 журнала, вновь поднят вопрос о стандартизации охотничьих лаек. Проблема эта очень важна. Однако автор, как нам кажется, предлагает решить ее на основе не научно построенных доказательств, а умозрительных и отчасти субъективных заключений.
Не видя между лайками местных пород никаких экстерьерных различий (а они очень заметны), автор предлагает создать один стандарт для всех промысловых собак. Основное внимание при этом он уделяет строению головы собаки, размерам тела и окрасу. Иначе говоря, обсуждая сложные вопросы стандарта, он рассматривает лишь небольшую часть экстерьерных требований, которыми характеризуется стандарт.
Но стандарт включает в себя не только определенную сумму экстерьерных признаков (кстати сказать, почти не рассмотренную автором), но и целый ряд других требований, в частности: продуктивность — годность породы к тому или иному рабочему использованию; конституцию — биологическую основу продуктивности; наследственные качества— способность передачи потомкам стандартных признаков. Вместе с тем стандарт отражает длительный исторический процесс становления признаков породы и ее использования. Поэтому, предлагая единый стандарт для всех промысловых собак, автор, казалось бы, должен был рассмотреть все эти стороны вопроса и лишь на основании их общности прийти к сделанному им выводу. Тем не менее, никаких доказательств по ним (за исключением некоторых экстерьерных данных, достоверность которых сомнительна из-за их малочисленности) К. Т. Сулимов не приводит. Да он и не мог бы их привести, так как экстерьерные признаки различных пород лаек, равно как и их конституция, продуктивность и наследственные качества, довольно различны.
Многочисленные породные особенности существующих разновидностей лаек вызваны прежде всего различными условиями их существования. Применительно к ним биологический закон — организм и среда едины — находит свое самое прямое и верное подтверждение. Поэтому на громадной территории нашей страны соответственно ее разнообразным климатическим, фаунистическим и охотхозяйственным условиям исторически сформировались и обособились различные породы лаек, которые нельзя зачеркнуть созданием какого бы то ни было единого стандарта.
Не секрет, что эти разновидности (хотя бы в известной мере и перемешавшиеся) не вмещаются даже в те четыре стандарта, которые имеются сейчас, и при экспертизе лаек нередки случаи, когда собаки под тот или иной стандарт просто «подгоняются». Особенно часто это наблюдается на рингах Восточной Сибири. Здесь налицо целый ряд разновидностей лаек, существенно разнящихся между собой как по экстерьеру, так и характеру использования. Это, прежде всего, такие многочисленные группы, как эвенкская, амурская, забайкальская, чукотская и другие лайки. Некоторые из них используются не только как собаки охотничьи, но и как ездовые; есть и такие породы, которые применяются только как ездовые или оленегонные. Совершенно ясно, что характер использования накладывает на них определенный отпечаток и в большой мере обусловливает вполне определенное строение тела и характер псовины.
Многие приверженцы существующих ныне стандартов считают, что сейчас эти разновидности лаек настолько перемешались между собой, что в чистом виде практически отсутствуют. Так ли это? Нет, это верно лишь для сравнительно- людных мест, расположенных вблизи больших дорог; для глубинных же районов севера и востока СССР такие утверждения вряд ли обоснованы. Кроме того, даже при катастрофическом положении с чистотой наиболее ценных разновидностей необходимо вести селекцию на их восстановление, поскольку в процессе исторического развития, народностей севера и востока их собаки приспособились к характерным условиям местной охоты, вылились в определенные породы. Наследственные качества этих собак, опыт их хозяйственного использования, их веками сложившаяся приспособленность к конкретным местным условиям исчезнуть лишь по одному мановению волшебной палочки (т. е. единого стандарта), конечно, не могут.
Вместе с тем единый стандарт, ставящий целью получить из многих разновидностей лаек определенный тип собаки, ведет к тому, чтобы заменить этим единым типом все оправдавшие себя в местных условиях разновидности, игнорируя тем самым веками создававшиеся народные ценности. Может ли одна разновидность собаки заменить в совершенно разных условиях охоты и использования несколько других? Применительно к лайке в данном случае можно дать очень осторожный положительный ответ, оговорясь предварительно, что такая собака в различных местных условиях все будет делать гораздо хуже, пока не приспособится к ним и в большинстве случаев не превратится в особую разновидность со своими характерными признаками, отвечающими местным, конкретным условиям.
Спрашивается, есть ли надобность в уничтожении разновидностей лаек единым стандартом? Ведь существование их обусловлено исторически и рано или поздно такой сборный стандарт опять-таки распадется на целый ряд разновидностей, которые вряд ли будут отличаться от имеющихся теперь! Надобности такой нет и не было. Нужно сохранить оправдавшие себя разновидности, очистить их и вести строгую селекцию в каждой такой породе.
Мы считаем, что для ведения промысловых пород собак необходимо не только оставить существующие ныне четыре стандарта, но и пересмотреть некоторые из них (особенно для лаек Восточной Сибири и Дальнего Востока), создав новые, дополнительные. В частности, для таких широко распространенных аборигенных отродий лаек, как эвенкская и амурская, необходимы свои стандарты, которые могли бы способствовать заводскому разведению этих собак. В этом отношении мы продолжаем придерживаться тех же взглядов, которые были высказаны нами раньше (альманах «Охотничье просторы», 1959 г.), и считаем, что только такое решение вопроса может дать положительный эффект.
Стандарт в собаководстве имеет, несомненно, большое значение. Однако основная причина падения промыслового собаководства кроется, на наш взгляд, не в стандартах, а в плохой организации охотничьего промысла и в том практически бесправном положении, в котором все еще находится охотник-промысловик, не состоящий в штате промхоза. Отсутствие у него должной материальной заинтересованности, разработанного для него трудового законодательства, обеспечения по старости и в случае потери трудоспособности — вот главные причины неблестящего состояния охотничьего промысла, которые непосредственно влияют и на промысловое собаководство. Поэтому только разрешение основных вопросов охотпромысла может поднять промысловое собаководство, о чем в первую очередь и следует позаботиться.
Поднимая вопрос об улучшении поголовья промысловых собак, нельзя обойти молчанием их рабочие качества. Как известно, лайки — относительно универсальные собаки, с которыми охотятся на разных зверей и птиц. Утверждены правила полевых испытаний этих собак по боровой и водоплавающей птице, белке, лосю, медведю, норке и т. п. В действительности же испытания лаек проводятся почти исключительно по белке, причем нередко весной, когда работа собаки заметно облегчена, и проверить ее охотничьи качества не представляется возможным. Такие выборочные испытания только по белке ведут к потере лайкой ценных разносторонних качеств, к превращению ее в бельчатницу. В больших городах, где сконцентрирована большая часть дипломированных собак, многие из них (из-за отсутствия нужной охотничьей практики, однобоких натаски и испытаний по белке) уже давно превратились в односторонне работающих собак. Даже в богатых норкой или хорем угодьях они не могут найти зверя, а на свежий след медведя или выдры не реагируют вовсе.
Существующие правила оценки охотничьих качеств лаек при комплексной бонитировке, т.е. при отнесении их к тому или иному классу, требуют пересмотра. Надо внести в них баллы за «универсальность», присуждая их собакам, имеющим полевые дипломы за работу по различным видам животных. Каждому ясно, что собака, имеющая, скажем, четыре диплома III степени по белке, норке, медведю и утке, более ценна, чем собака, имеющая два диплома III степени по белке. По действующим же теперь правилам бонитировки обе эти собаки получат одно и то же число баллов — 35. Спрашивается, где же логика?
Предлагаемая К.Т. Сулимовым балльная оценка экстерьера с разработанным бонитировочным ключом и шкалой скидок за недостатки, несомненно, перспективна. Принятый у нас сейчас описательный метод действительно страдает слишком большой вариабельностью, и по описаниям некоторых экспертов составить какие-либо объективные представления о собаке зачастую очень нелегко. Конкретные же предложения автора о скидках за недостатки и пороки не выдерживают критики. В самом деле, если за порок будет снижаться всего 2 балла (как это предлагается в статье), то собака с пятью пороками может получить высшую оценку экстерьере — «отлично», так как наберет необходимые 90 баллов из 100 возможных. По существующим же ныне (как в охотничьем, так и служебном собаководстве) воззрениям, собака, имеющая хотя бы один порок (неправильный прикус, двусторонние нутрецы, несоответствие половому типу и т. д.), расценивается не выше чем оценкой «хорошо», а в отдельных случаях и вовсе остается без расценки. Поэтому, соглашаясь с некоторыми предложениями К.Т. Сулимова, мы, тем не менее, должны помнить старую русскую поговорку «семь раз отмерь, один отрежь.
О. Русаков, кандидат биологических наук, эксперт второй категории
г. Ленинград, Западное отделение ВНИИЖП
“Охота и охотничье хозяйство” №2 – 1967
* * *
В спорах рождается истина.
В Прибалтике лайку считают «собакой далекой тайги», недисциплинированной, нелишне самостоятельной в работе, жадной до птицы и зверя. В ряде областей ограничивают летне-осеннюю охоту с ней по перу. Себя я тоже не отношу к числу особых поклонников лайки, но, тем не менее, ознакомившись со статьями К. Сулимова (№6) и «Выстрелом в подворотню» (№8 за 1966 год), считаю нужным присоединить свой голос в защиту этой собаки.
Специалисты вряд ли одобрят идею кинолога Сулимова ввести для местных отродий и разновидностей промысловых лаек единый (трехмерный) ростовой стандарт. У специализированных лаек Сибири, Дальнего Востоке и прочих отдаленных районов есть немало других экстерьерно-конституционных различий, возникших не протяжении многих и многих десятилетий е процессе неизбежного приспособления и локальным особенностям климата, условиям содержания и охоты.
Есть в выступлении К. Сулимова немало и других спорных мест. И все же его статья оказалась очень своевременной. Он повел речь о собаках-добытчицах, составляющих свыше 95 процентов всего поголовья лаек нашей страны, с помощью которых в СССР добывается весь основной фонд драгоценной пушнины. Четыре стандартизованные заводские породы лаек через 20 лет работы с ними (их стандарты были утверждены впервые е 1947 году) насчитывают сегодня всего 7—8 тысяч представителей. А добытчиц из них и вовсе немного: полевые дипломы имеют всего полторы тысячи собак.
Сконцентрированы эти заводские лайки в крупных городах, у охотников-любителей. Немногочисленное же потомство тех считанных экземпляров, что имеются в трех-четырех питомниках, — это капля, быстро растворяющаяся я море нестандартизированных, в посему числящихся беспородными таежных остроушек.
Предоставив К. Сулимову место на страницах журнала, редакции пренебрегла мнением консервативно настроенной кучки собаководов-лаечников, категорически протестовавшей всегда против пересмотра составленных ими и тем более против разработки каких бы то ни было новых стандартов. В данном случае редакция — и это вполне закономерно — руководствовалась общегосударственными интересами. Это они — сто тысяч таежных промысловых лаек, а отнюдь не полторы тысячи разгуливающих по городским проспектам холеных горожанок, пополняют мягким золотом контейнеры, непрерывным потоком движущиеся в холодильники Союзпушнины и на всемирно известные ленинградские пушные аукционы.
Там на менее эти сто тысяч тружениц лишены у нас сегодня права на существование. Они нестандартизированы и, следовательно, «беспородны». Их не принимают на учат в обществах охотников, не включают в планы вязок. Одним словом, ими, этим золотым национальным фондом, до сих пор не занимались, не интересовались по-деловому. Прочтите еще раз о «Выстреле в подворотню». Ведь только породные собаки, состоящие на учете в обществах, могут (согласно действующей инструкции по борьбе с бешенством) претендовать не трехдневную передержку, прежде чем быть уничтоженными. А те, которые населяют и промышляют тайгу? Тем никакой пощады: они нестандартизированы, не состоят нигде на учете, бей, поэтому, их в хвост и в гриву! Стреляй их и вне населенных пунктов, и во дворах. Не считайся с протестами хозяина собаки, пхни ногой ребенка, закрывшего четвероногого друге семьи и кормильца своим ребячьим тельцем!
Вот почему я приветствую выступление тов. Сулимова в защиту местных лаек. Среди них еще немело по-своему породных, обладающих всеми необходимыми признаками хороших производителей, стойко передающих прекрасные полевые качества из поколения в поколение. И не их вина, что у нас еще не дошли до них руки. «Не каждого дилетанта, вторгающегося в свитую обитель кровного собаководства и подвергающего сомнению сложившиеся твердые устои, обязательно набросится рычащая своре собаководов, норовящая схватить его за ногу. Я подвергаюсь такому же риску»… Эта цитате принадлежит известному исследователю Африки Лоуренсу Грину и взята мной из его книг и «Последние тайны старой Африки».
Памятуя об этих пророческих словах, я, тем не менее, полемическую статью «Промысловой лайке нужен стандарт» считаю наиболее актуальной среди всех материалов, опубликованных журналом в отделе «Собаководство» за последние годы. Я умышленно пропустил в заголовке статьи К. Сулимова словечко «единый»: думается, чтобы начать с лайкой успешную селекционную роботу, нужен не единый стандарт. Возможно, будет признано целесообразным разработать 2—3 новых, зональных стандарта. Это, по-видимому, будет по плечу только что созданному Всесоюзному кинологическому совету при Главном управлении по охране природы, заповедникам и охотничьему хозяйству Министерстве сельского хозяйства СССР. А какие именно стандарты, — подскажет дискуссия на страницах журнала, вызванная столь своевременным выступлением «бунтаря» Сулимова в защиту бесправных собак далекой тайги, дискуссия, участвовать в которой редакция пригласила и нас, рядовых охотников. В спорах рождается истина!
В. Некрасов, г. Рига
“Охота и охотничье хозяйство” №2 – 1967
* * *
Проблему надо решать сообща.
Статья биолога-охотоведа К. Т. Сулимова «Промысловом лайке — единый стандарт», напечатанная в июньском номере журнала за прошлый год, построена на остром фактическом материале. Она представляет несомненный интерес, особенно для охотоведов — производственников и других работников промыслового хозяйства. Как и надеялась редакция, статья вызвала живейший отклик специалистов-собаководов и любителей.
Далеко не все гладко в выступлении тов. Сулимова, в отдельных вопросах он, несомненно, допустил ошибки, и согласиться с ним полностью невозможно. В целом же его статья полезна и своевременна.
Сорок два года занимаюсь я лайками, из них 35 лет веду экспертизу охотничьих, ездовых и оленегонных лаек на выводках и выставках, оцениваю на испытаниях и состязаниях. Не протяжении многих лет выступаю экспертом и судьей в районах с широко развитой спортивной охотой с лайками — в Москве и Подмосковье, в Иванове, Свердловске, Улан-Удэ, Петропавловске-на-Камчатке и ряде других городов и областей. Тысячи промысловых лаек прошли передо мной на их родине — в Коми АССР, Ненецком, Ямало-Ненецком, Ханты-Мансийском, Корякском национальных округах, в Свердловской, Тюменской, Омской, Читинской, Камчатской областях, в Бурят-Монгольской АССР, в Хабаровском крае и других районах Севера и Дальнего Востока. Лично мною выведено шесть поколений эвенских (ламутских) зверовых лаек.
В своей статье тов. Сулимое утверждает, что местные (промысловые) охотничьи лайки стали теперь по существу лишь пользовательными животными. Это серьезная ошибка, а ведь именно на ней и построена вся третья часть статьи, ею же определен и заголовок «Промысловой лайке — единый стандарт».
Чтобы убедиться, насколько ошибочно это утверждение тов.Сулимова, достаточно прочесть опубликованную в №10 журнала за 1966 год небольшую статью охотоведа И. Яныгина «Якутская лайка». Она начисто опровергает распространенное поклонниками заводских лаек утверждение, будто якутская лайка окончательно выродилась, что единственный путь для подъема промыслового собаководства — это завоз в тайгу породных лаек из Москвы, Ленинграда и других крупных центров. Но стоило местным охотоведам и кинологам оглянуться вокруг и обследовать лаек одиннадцати районов республики, как оказалось, что в Якутии сохранилось много хороших собак, которые, как пишет тов.Яныгин, «вполне могут стать основой в кровном собаководстве республики». Действительно, из 1470 обследованных якутских лаек почти половина (46 процентов) получила оценки «хорошо» и выше, т. е. представляет собой хороший племенной материал. Пусть эти собаки не имеют родословных: их потомки, если будет организована племенная работа, получат и родословные, и дипломы, и выставочную классность. И всего этого при желании можно достигнуть уже в ближайшие годы. Для этого с местными промысловыми лайками нужно работать, а не думать — из какого города завезти бы щенков, благо реклама городских лаек, зачастую не соответствуя качеству рекламируемого «товара», организована неплохо.
В таком же положении находится промысловое собаководство во многих других промысловых районах нашего севера и северо-востоке. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услыхать. В 1965 году по поручению Управления охотничье-промыслового хозяйства при Совете Министров Коми АССР я возглавил экспедиционное обследование поголовья промысловых лаек на Верхней Вычегде (в Усть-Куломском районе Коми АССР) — как раз в границах деятельности Верхне-Вычегодской экспедиции работал под руководством С. В. Лобачева 35 лет назад. Осенью 1965 года я продолжал это обследование уже по поручению Управления заготовок Комипотребсоюза на Мезени и Вашке (Удорский район Коми АССР).
В Усть-Куломском районе находится Поноздинский коопзверопромхоз, а в Удорском районе имеются коопзверопромхоз и госпромхоз. Эта деталь наглядно говорит о значении в этих районах охотпромысла, о значении для них промысловой лайки. Обследования, выводки и полевые испытания лаек в этих районах проводили эксперты-судьи всероссийской категории москвичи Н. И. Волков, И. С Задилов и я, семь экспертов-судей первой и второй категории — все местные специалисты; из них три охотоведа. В их знаниях и объективности можно не сомневаться. Мы руководствовались стандартом русско-европейской лайки, родиной которой, как известно, является Коми АССР.
На 32 выводках в Усть-Куломском районе четыре эксперта подвергли экспертизе 631 собаку, из которых оценки «отлично», «очень хорошо» и «хорошо» получили 257, или 40,8 процента. Но в этом районе кастрированы многие (лучшие!) кобели и справедливости ради их следует исключить. Тогда процент племенных возрастает до 46 процентов — точно, как в Якутии! Неудовлетворительную оценку получили всего 60 собак, т. е. на 9,5 породных лайки приходится одна малопородная или непородная, с которыми тоже успешно добывается пушной зверь и боровая дичь. Мною на Верхней Вычегде обследованы 244 собаки в пятнадцати населенных пунктах восьми сельсоветов. При экспедиционном обследовании принято оценивать всех промысловых собак без исключения, в том числе метисов. Здесь из 70-ти кобелей старшей возрастной группы кастратами были 30, из 40 кобелей средней группы — 9 кастратов; кобелей младшего возраста охотники Верхней Вычегды не кастрируют.
Хорошие собаки чаще встречались в деревнях, удаленных от транспортных магистралей и судоходной Вычегды. В деревне Канаве, например, из 28 лаек при очень строгой экспертизе две получили оценку «отлично», 7 — «очень хорошо», 13 — «хорошо» и только 6 лаек — «удовлетворительно». У канавских промысловиков кастрировать собак не принято.
В Удорском районе восемью экспертами осмотрена 1001 лайка. Оценки «отлично», «очень хорошо» и «хорошо» получили 480 собак. Если выбросить 26 кобелей-кастратов, то процент племенных составит 50,6. В других селениях района процент хороших лаек также высок. Например, из 118 собак, осмотренных очень опытным местным экспертом — судьей первой категории Ф. Н. Ильчуковым, оценку «отлично» получили 44, «очень хорошо» — 32, «хорошо» — 27, «удовлетворительно» — 10 и «неудовлетворительно» — лишь 5 собак. У эксперта всероссийской категории Н. И. Волкова лаек с оценкой «хорошо» и выше оказалось 68,6 процента. На Мезени и Вашке (Удорский район) я осмотрел 273 собаки в 28 населенных пунктах. Судить приходилось очень строго, так как лайка здесь имеет значение жизненное, а не развлекательное. Тем не менее, оценки «хорошо» и выше я счел возможным дать (без учета кастратов) 120-ти лайкам.
Таковы факты, не оставляющие камня на камне от утверждения тов. Сулимова, что «в промысловых районах приходится выбирать собак из массы не только вислоухих, но и остроухих метисов». Одна малопородная или непородная собака на 9,5 породной лайки в Усть-Куломском районе и на 15,7 породной в Удорском районе — не так-то уж плохо! Во всяком случае, нет никаких оснований трубить об исчезновении породной лайки в промысловых районах, лить воду на мельницу тех, кто почему-то старается всеми силами убить веру в возможность организации на местах племенной работы с использованием местных лаек.
Но, конечно, кровность лаек, отмеченных на выводках в промысловых районах оценками «отлично», «очень хорошо» и «хорошо», должна быть проверена по потомству, а для этого надо организовать племенную работу. Не исключена возможность использование в племенных целях сук с удовлетворительной оценкой, но обладающих хорошими рабочими качествами: их в промысловых районах очень много.
Организовать работу с промысловой лайкой на местах еще не поздно, племенного материала вполне достаточно. В этом свете по меньшей мере странно выглядят некоторые специалисты, предлагающие (для спасения промысловой лайки!) возить сук из дальней тайги на вязку в большие города — центры заводского лайководства. Работать с лайкой надо на местах, в коренных промысловых районах, работать практически, не подменяя работу нелепыми домыслами о полном вырождении промысловой лайки. Подобная демагогия приносит промысловому лайководству только вред.
Охотнику — производственнику сейчас крайне необходима практическая помощь, добрые советы опытных охотоведов и кинологов, отлично знающих всю специфику охотничьего промысла и промыслового собаководства не по книгам, а практически. С каким интересом принимают участие таежные следопыты в беседах, когда речь заходит о лайке! Целые ночи длятся иной раз эти беседы в промысловой, остро пропахшей дымом избушке. Охотники просят прислать им в тайгу книжки, плакаты, фотографии «настоящих лаек». Этот вопрос имеет важное значение для развития промыслового собаководства, его нужно разрешать быстро, по-деловому.
Напрасно тов. Сулимов предлагает свалить всех местных лаек в общий котел, изобретая для них «в соответствии с филогенией» такие породные различия, как лайки «крупные», «средние»» и «мелкие». Это предложение не встретит одобрения ни у кого. Забив тревогу о будущем промысловой лайки, он, к сожалению, не нашел нужного конструктивного решения этой животрепещущей проблемы нашего охотничье-промыслового хозяйства.
Впрочем, решать такие проблемы в одиночку невозможно, их можно решать только сообща, общими усилиями.
М. Волков, охотовед, эксперт-судья всероссийской категории
“Охота и охотничье хозяйство” №3 – 1967
* * *
Медлить нельзя.
В своей статье «Промысловой лайке — единый стандарт» биолог-охотовед Сулимов поднимает вопросы стандартизации лаек различных географических зон. Это вполне естественно и своевременно. В отличие от других отраслей животноводства в охотничьем собаководстве большую роль играл любительский, зоотехнически недостаточно оправданный метод создания пород. В описания породных признаков нередко вносили такие, которые не имеют отношение к рабочим качествам, в зачастую даже препятствуют работе собаки. Перечислять их нет смысла, так как они достаточно известны. Формирование отдельных групп (пока будем называть их этим термином) лаек проходило довольно своеобразным путем. В течение очень долгого времени северные промысловые собаки формировались под воздействием не всегда заранее обоснованного искусственного отборе и жесткого естественного отборе под давлением природных условий существования и характера работы. Географическая и особенно этнографическая изолированность отдельных народностей, пользовавшихся лайкой, обусловили образование ряда отличных друг от друга групп промысловых собак, что нашло свое отражение в первых их описаниях и классификации.
За последние 40—50 лет бытовые условие малых народностей Севере резко изменились. Не Север все больше приезжает людей из других областей нашей страны, они привозят собак различных пород и особенно дворняжек. В то же время значение охоты как источника средств существования в так называемых промысловых районах резко упало. Все это ослабило внимание северных охотников к промысловой собаке, повлекло смешение лаек с другими породами, стирание отличительных признаков отдельных групп.
На европейский Север, например, попало много «красивых» собак из разных зон, причем исходное место их происхождения обычно неизвестно. Настоящей, зоотехнически грамотной заводской работы с лайками не Севере почти не ведется, в изучение собак в их исконных очагах организовано и того слабее.
Об экстерьере промысловой собаки вряд ли можно судить по лайкам Москвы, Ленинграда и Киева. На одной из московских выставок весьма почтенный эксперт поставил на первое место ринге собаку столь красивую, сколь и «субтильную»; взять ее с собой в тайгу я бы не рискнул, так как по своей конституция она не смогла бы выдержать и нескольких дней промысле; а ведь там от собаки требуется ежедневная работа в течение 1— 1,5 месяцев с чернотропа до глубокоснежья, когда в снегу она начинает пурхаться и тонуть.
Доводы тов. Сулимова об отсутствии различий у охотничьих лаек различных географических зон обоснованы недостаточно. Данные таблицы индексов головы малочисленны, случайны и поэтому математически недостоверны; вызывает сомнение заводская чистота измеренных собак, неизвестно — измерялись живые собаки или только черепа. Помимо всего, одних цифровых показателей еще недостаточно для того, чтобы зафиксировать отличительные черты той или иной породы. Поэтому до сих пор в практике всех отраслей животноводстве доминирует описательный метод оценки экстерьера, а различные измерения и индексы служат дополнительными показателями.
Что касается окрасов, то они у лаек в большинстве случаев признак второстепенный, не характеризующий породы. Не показателен и пример с переоценкой собаки различными экспертами: он говорит только о низкой квалификации одного из экспертов и о преобладании у него не зоотехнического, а любительского подходе к экспертизе. Ведь мы прекрасно различаем собак не только резных географических зон, но и отдельных очагов внутри них.
Природные условия, в которых приходится работать промысловой собаке, остались неизменными. Мало изменились и формы промысла с ней. Таким образом, основные факторы, формирующие различные группы лаек, практически не изменились. Ведь не случайно же восточносибирская лайка, которой приходится работать в условиях резко пересеченной местности, отличается от своих западных сестер массивностью, более растянутой колодкой и преимущественным поиском на рыси, в не на галопе. Естественный отбор, выработку формата и аллюра собаки определяют, очевидно, и другие факторы — структура и глубина снежного покрова, нередкое использование охотничьих собак в нартовой упряжке и т. д.
Разделение лаек на четыре стандартизированные группы было вызвано сокращением поголовья типичных собак отдельных этнографических групп. Географическое объединение ряда отродий лаек в одну группу проведено с учетом истории формирования собак в этой зоне, а также условий и форм их использования. Это объединение сыграло положительную роль.
Порода нестабильна. Не может быть стабильным и стандарт. Задача стандарта не только приспособиться к существующему состоянию породы, но и нацелить зоотехническую работу не совершенствование породы. Производственное назначение лайки — помогать охотнику добывать пушнину в природных физико-географических условиях, резко разнящихся в различных промысловых районах. Наиболее работоспособной оказывается только собака, хорошо приспособленная к условиям своего района. Именно формированию таких специализированных собак и должны способствовать стандарты. Поэтому вряд ли целесообразно вводить единый стандарт для всех лаек. Объединить их и, как говорится, «стричь под одну гребенку» тек же нецелесообразно, как объединить одним стандартом всех сеттеров или дать единый стандарт на русскую и русскую пегую гончих только из-за того, что имеется много гибридных собак этой породы. Единый «усредненный» стандарт создаст не меньшие, а еще большие трудности при экспертизе, такие же, что мы испытываем при оценке резных коккеров и спрингеров, объединенных единым стандартом «русского» спаниеля. Подразделение лаек только по росту ничем не оправдано: не только рост определяет породные признаки, которые необходимо сохранить и совершенствовать зоотехнической работой с собаками различных районов.
Стандарты лаек требуют совершенствования, но все эти нововведения и пересмотры допустимы только после серьезного изучения каждой местной породы в основных районах ее применения. Возможно, незрела необходимость выделить новую группу лаек — наиболее окультуренную и распространенную в крупных промышленных центрах среди охотников-любителей. Равнять промысловых лаек с любительскими из крупных городов европейской чести Союзе недопустимо, поскольку их работа, условия содержания и воздействие на них природных факторов несравнимо различны. Опыт работы Новосибирского и Хабаровского питомников западносибирских лаек убедительно доказывает преимущества породного разведения. Собаки этих питомников на промысле полностью себя оправдали и спрос на них со стороны промысловиков очень велик.
Организации, ведающие промысловым охотничьим хозяйством, делают огромную ошибку, не уделяя должного внимания промысловому собаководству: ведь сейчас свыше 80 процентов пушного зверя добывается в таежной зоне не самоловами, а с помощью местных лаек.
При всей кажущейся убыточности, создание и содержание питомников племенных лаек быстро себя окупит за счет увеличения выхода и повышения качества охотничьей продукции. С разработкой стандартов промысловой лайки и организацией ее зональных питомников медлить нельзя.
В. Тимофеев, охотовед, судья-эксперт всероссийской категории
г. Иркутск
“Охота и охотничье хозяйство” №4 – 1967
* * *
Не искажая положений оппонента.
В нашем журнале на часто публиковались материалы, воспринимавшиеся так же остро, как статья К. Сулимова «Промысловой лайке — единый стандарт». Ее обсуждение среди кинологов протекало невиданно бурно, автор в большинстве случаев, выражаясь фигурально, предавался анафеме, а сама публикация статьи вменялась редакции журнала в вину.
Наконец, в №1 журнала за этот год появилась и первая ответная статья Б. Семенова. Уже ее заглавие — «Вопреки здравому смыслу» — не сулило К. Сулимову ничего доброго. Содержание же полностью соответствовало названию и сводилось к тому, что работа Сулимова охотничьему собаководству наносит только вред.
Посмотрим, каковы же концепции Сулимова и Семенова в вопросе работы с лайкой.
Первый утверждает, что во многих промысловых районах СССР сохранилось поголовье лаек, вполне удовлетворительное по экстерьеру и хорошее по рабочим качествам; что собаки эти весьма разнотипны (как это свойственно лайкам вообще) по сложению, размерам и окрасу; что необходимо выделить их из массы беспородных метисов и путем целенаправленного отбора и подбора добиться сохранение нашей замечательной промысловой собаки; что существующие сейчас стандарты лаек не облегчают решение этой задачи, а потому нуждаются в пересмотре.
Хотя ход рассуждений К.Сулимова не всегда верен, а его предложения в отдельных случаях вызывают сомнение, но в основном с его мыслью нельзя не согласиться. Действительно, работа с лайкой на местах необходима, а существующие стандарты ее не облегчают: они были разработаны для собак, полученных от ограниченного количества специально подобранных, близких по экстерьеру производителей, т. е. для собак очень однотипных, выделявшихся в так называемые заводские породы.
В силу этого уложить различных местных промысловых лаек в узкие экстерьерные рамки стандарта, разработанного для заводских групп, конечно, трудно. Кроме того, некоторые положение самих действующих стандартов не очень разумны. Так, например, у специалистов, ранее изучавших лайку, да и у охотников-промысловиков считалось, что единственный недопустимый для лайки окрас — коричневый, все же остальные для данной породы типичны.
Стандарты же вводят здесь ряд ограничений, указывая, что для русско-европейской лайки типичен преимущественно черно-белый окрас, для карело-финской — рыжий и т. д. К чему это, когда на европейском севере сколько угодно рыжих и серых, а за Уралом черных собак? Не потому ли, что «стандартными» окрасами были признаны те, которые имелись у родоначальников заводских линий и по той или иной причине импонировали кинологам, занимавшимся их выведением? Однако вкусы отдельных собаководов вряд ли достаточно веская причина, чтобы браковать лаек, не нравящихся им цветом шерсти!
Сам принцип установление для породы какого-то единого окраса далеко не всегда правилен. Во-первых, не так уж много пород животных, для которых принят какой-либо один окрас (пород, где допустимы несколько окрасов, значительно больше). Во-вторых, проведение этого принципа в жизнь чревато неприятностями. Окрас — первое, что бросается в глаза, первое, что замечается при осмотре животного, и нередко неопытный эксперт при отнесении лайки к той или иной породе руководствуется только им. Я не знаю, насколько справедливы примеры судейских ошибок, приведенные К. Сулимовым, но вот принадлежавший мне рыжий Дорик на одной из московских выводок проходил по рингу западносибирских лаек, хотя происходил он от знаменитых русско-европейских Путика и Помки питомника ВНИО. На другой московской выводке вывезенный мною из Эвенкии кобель Валет был поставлен на ринг русско-европейских лаек, так как имел черно-белый окрас, и лишь когда выяснилось, что он вывезен из Восточной Сибири, ему было найдено более подходящее место. Таким образом, стандартизация окрасов — дело скользкое, особенно я неумелых руках. Мне кажется, что здесь будет уместно привести поговорку английских птицеводов, выводивших бойцовую породу кур: «Хороший боец не может иметь плохого пера», т. е. не может быть плохо окрашен. Так или иначе, но возражения К. Сулимова против существующей оценки лаек имеют под собой почву.
Теперь посмотрим, на каких позициях стоит по данному вопросу Б. Семенов. Он считает, что «сейчас в большинстве промысловых районов страны местной промысловой лайки уже нет, а есть выродившееся… беспородное поголовье метисов, из которого селекционным отбором можно вывести любую породу от таксы до немецкой овчарки». Это довольно хлестко выраженное утверждение, к величайшему счастью, не соответствует действительности. У нас еще есть немало мест, где настоящие промысловые лайки сохранились в относительно хорошем состоянии. Именно поэтому мы сравнительно легко нашли производителей для заводских линий, именно поэтому ежегодно ввозим в города из глубинных районов немало хороших и по экстерьеру и по работе лаек. Б. Семенов уверен, что не будь созданы заводские породы лаек, мы имели бы сейчас только «вислоухо-остроухое» поголовье метисов, и поэтому важнейшая задача — улучшение и совершенствование молодых заводских пород и распространение их в промысловых районах.
Ни в коей мере не желая умалить значение заводских пород, я все же уверен, что сохранение поголовья хороших лаек на местах — задача несоизмеримо более важная, чем создание в крупных городах отдельных строго стандартизированных породных гнезд лаек, называем ли мы их заводскими породами или нет. Не заменять промысловых лаек «молодыми заводскими породами», а приложить все усилия к сохранению той части местного поголовья, которая достойна называться лайками и представляет для нас исключительную ценность, — вот важнейшее направление в «проблеме лайки». Грустно, когда этого не понимает эксперт-кинолог всероссийской категории. Правда, гораздо проще позабыть о существовании хороших лаек на местах, уверить себя, будто они исчезли, превратившись в «вислоухо-остроухое поголовье», и сосредоточить внимание на «возрождении» породы (имея, кстати сказать, неплохой исходный материал). Однако польза дела не всегда совпадает с наиболее легкими путями.
В заключение следует отметить, что манера полемики, принятая Б. Семеновым в отношении К. Сулимову, не очень удачна. Вряд ли стоит для подтверждения собственной правоты искажать положения оппонента. Правда, метод этот не нов, но, тем не менее, малопочтенен.
Называя абсурдом предложения К. Сулимова бонитировать лаек по размеру (тогда, мол, и метисы подойдут под новый стандарт), Б. Семенов делает вид, будто не понял, что его оппонент и не пытался оценивать по росту всех собак, а предлагал делать это только для лаек после выделения их по целому ряду признаков. Он проводит аналогию между предложениями К. Сулимова и попыткой объединить всех лошадей от «ахалтекинца до битюга» в «русскую лошадь», называя подобные попытки противоречащими здравому смыслу. Это верно, но при чем здесь Сулимов — неясно: ведь последний нигде не предлагает, скрещивая борзую с таксой и пойнтером, получить «русскую собаку». Если же Б. Семенов полагает, что русско-европейская и западносибирская лайки сейчас так же далеки друг от друга, как ахалтекинец от битюга, то это не что иное, как самообман.
Я. Русанов, кандидат биологических наук, начальник отдела охотничьих хозяйств Союзгипролесхоза
“Охота и охотничье хозяйство” №4 – 1967
* * *
Решение Всесоюзного кинологического совета.
В №6 журнала «Охота и охотничье хозяйство» за 1966 год была опубликована статья К.Т. Сулимова «Промысловой лайке — единый стандарт», затрагивающая ряд принципиальных вопросов.
По просьбе Главного управления по охране природы, заповедникам и охотничьему хозяйству Министерства сельского хозяйства СССР и редакции журнала «Охота и охотничье хозяйство» президиум Всесоюзного кинологического совета изучил содержание статьи и материалов и решил:
1. Опубликование редакцией журнала статьи тов.Сулимова «Промысловой лайке — единый стандарт» привлекло внимание широкой общественности к неудовлетворительному состоянию поголовья лаек в ряде основных промысловых районов. В этом ее положительное значение. В то же время многие предложения и утверждения автора являются неверными и не способствуют сохранению и дальнейшему усовершенствованию пород лаек.
2. В основу дальнейшей работы с лайками должны быть положены утвержденные в 1966 году Всесоюзным кинологическим советом стандарты.
3. Считать необходимым всемерно усилить осуществление племенной работы с русско-европейской, западносибирской и карело-финской породами лаек и организовать такую же работу с восточносибирской лайкой для обеспечения ими охотников-промысловиков и любителей. В этих целях считать необходимым организовать сеть питомников и племенных гнезд в госпромхозах, коопзверопромхозах и расширить практику проведения выставок, выводок и испытаний, широко популяризируя эти мероприятия через радио и печать, привлекая к ним внимание и интерес охотников.
4. Провести курсовые мероприятия и инструктаж по вопросам собаководства с районными охотоведами, специалистами промхозов и охотничьих хозяйств.
5. Просить редакцию журнала «Охота и охотничье хозяйство» настоящее решение опубликовать в одном из ближайших номеров журнала, поместив одну-две статьи, правильно освещающие положение с лайками и дающие научно обоснованные рекомендации и установки по дальнейшей работе с ними.
И. Максимов, председатель Всесоюзного кинологического совета
“Охота и охотничье хозяйство” №8 – 1967
* * *
Будущее лайки – наша забота.
Статья К. Сулимова «Промысловой лайке — единый стандарт», опубликованная a №б нашего журнала за прошлый год, вызвала оживленное обсуждение, в первых четырех номерах за а тот год были помещены отклики тт. Б. Семенова, О. Русакова, В Некрасова. М. Волкова, В. Тимофеева и Я. Русанова. Аналогичные отклики прислали в редакцию тт. А. Алелеков (г. Горький). Л. Антушевич (г. Архангельск), С. Белоглазов (г. Свердловск), П. Беляев (г. Москва). Бюро секции любителей лаек МООиР, А. Войлочников (г. Киров), В. Гаврин (г. Киров), А. Гейц (г. Иркутск), Т. Головлев и В. Марков (г. Калинин), В. Григорьев (г. Москва), Д. Гулий (Хабаровский край), И. Детков (г. Ломоносов, Ленинградской области), т. Ковригин (г. Ленинград), коллектив кинологов Татарского республиканского общества охотников, коллектив лаечников Свердловской области, коллектив секции лаек Ярославского областного общества, Д. Комаров (г. Калинин), Ю. Нейман (г. Москва), Г. Осадчая (г. Красноярск), А. Охалов (г. Архангельск), Ю. Петров (г. Йошкар-Ола), И. Ризнич (г. Ленинград), А. Сосунов (г. Новосибирск), В. Титов (г, Ленинград), М. Трельман (г. Медвежьегорск, Карельской АССР) и др. Некоторые читатели, откликнувшиеся на статью К. Сулимова, не разделяя многих предложений ее автора, дают объективный анализ состояния местного поголовья лаек и вносят конструктивные предложения по его восстановлению и дальнейшему развитию. А это крайне необходимо для выполнения государственного задания — увеличения в ближайшие годы заготовок пушнины и дичи.
Не останавливаясь на частных вопросах обсуждавшейся проблемы, необходимо попытаться вскрыть самую суть наметившихся разногласий. Она состоит, на наш взгляд, в следующем. Многие кинологи считают, что в промысловых районах местные охотничьи лайки полностью или почти полностью выродились, хороших собак там не сохранилось и, следовательно, всю племенную работу нужно сосредоточить в городах, используя как племенной материал поголовье лаек заводских пород. Выступивший на страницах журнала охотовед и кинолог М. Г. Волков приводит большое количество данных, освещающих этот вопрос. По данным его обследований, почти всюду до 40% лаек получили хорошую, очень хорошую и отличную оценки. «Нет никаких оснований, — говорит он, — трубить об исчезновении породной лайки в промысловых районах, лить воду на мельницу тех, кто почему-то старается всеми силами убить веру в возможность организации на местах племенной работы с использованием местных лаек». В то же время тот факт, что многие местные лайки получают высокие бонтировочные оценки по существующим стандартам заводских пород, доказывает, что эти стандарты составлены отнюдь не произвольно, как пытаются доказать другие; ведь и сейчас, после двадцати лат работы с лайкой в городах, они настолько объективно отражают экстерьерные особенности промысловых лаек, что почти половина местных собак получают по ним высокие оценки. Это говорит о том, что основной тезис К. Сулимова о необходимости ввести единый стандарт для всех промысловых лаек, ошибочен.
Во многих откликах, поступивших в редакцию, сквозит тревога за полевые качества лайки. Этот вопрос охотники-промысловики считают куда более важным, нежели вопрос о внешности собаки. Причем речь идет обычно не о промысловых (те обеспечены практикой с избытком), а о лайках, которые иногда попадают на периферию из крупных центров и, в отличие от местных, именуются породными. Вот, например, что пишет из Хабаровского края охотовед Д. П. Гулий. «В сентябре прошлого года государственный племенной питомник лаек в Хабаровске был ликвидирован и его основное, лучшее поголовье передано нам — в пос. Бичевал, — для организации питомника на 20 собак при Лазовском госпромхозе. Самым молодым из полученных нами собак было около трех лет. Экстерьер их более или менее отвечал стандарту западносибирский лайки, рабочие же качества этих собак привели нас в замешательство. На испытании по дикому медведю восемь из них (в т. ч. и дипломист — медвежатник Верный) вообще не проявили никаких (хотя бы признаков) охотничьих качеств. Мало того, большинство испытывавшихся собак не обращало внимания даже на балку, перепрыгивающую у них на виду с дерева на дерево. И еще хуже, что посла выстрела нам приходилось искать собак в тайге от пяти часов до трех суток».
Как же следует организовать работу с лайкой? Если еще несколько лет назад, когда в основных промысловых районах охотничьих хозяйств было мало, говорить об организованной племенной работе с лайкой на местах было трудно, то сейчас, когда там создано около 200 промысловых хозяйств, это вполне возможно. Мы не можем не согласиться с мнением известного охотоведа Л, Русанова, многие годы проработавшего в тайге среди промысловиков: «Нив коей мере не желая умалить значение заводских пород, я все же уверен, что сохранение поголовья хороших лаек на местах задача несоизмеримо более важная, чем создание в крупных городах отдельных строго стандартизированных породных гнезд лаек» Надо «не заменять промысловых лаек «молодыми заводскими породами», а приложить все усилия к сохранению той части местного поголовья, которая достойна называться лайками и представляет для нас исключительную ценность, — вот важнейшее направление в проблеме лайки».
Анализ всех предложений, выдвинутых в ходе дискуссии, приводит к выводу о необходимости развивать работу с лайкой по трем направлениям одновременно.
Первым и, безусловно, самым важным, самым главным с общегосударственной точки зрения будет работа с лайкой на местах, работа с той лайкой, с которой сейчас заготавливается три четверти всей драгоценной пушнины. Начать с ней селекционную работу можно в чрезвычайно короткие сроки, было бы желание у руководителей охотничьих организаций серьезно взяться за это важное дело. Учет, регистрацию и племенную работу с лайкой в промхозах должны взять на себя охотоведы, получившие в вузе и специальное кинологическое образование; они вполне могут справиться с этой работой. Только от оперативности руководителей управлений охотничьих хозяйств и поддержки областных и краевых госохотинспекций зависит создание в промхозах новых центров племенной работы с лайкой.
Главохоте РСФСР, Центрокооппушиине и Роспотребсоюзу необходимо в самые сжатые сроки заготовить бланк всей необходимой первичной документации (по регистрации собак и пр.), снабдить ею все государственные и кооперативные промысловые хозяйства и обязать их охотоведов начать племенную работу на уровне кинологических секции обществ охотников. Разумеется, чтобы эта работа не была пущена не самотек, необходимо вменить ее в обязанность охотоведов в порядке приказа, ввести ее в ежегодную отчетность, поставить в зависимость от нее прогрессивную оплату труда работников промысловых хозяйств. Если наладить эту работу нам не удастся, то все усилия по выведению заводских пород лаек пойдут на пользу только городским охотникам, так как завозимые из центра на периферию породные собаки будут неизбежно растворяться в массе пестрого местного поголовья.
— Необходимо, — говорит ряд включившихся в дискуссию кинологов, — всемерно продолжать работу по становлению заводских пород лаек, постепенно снабжая ими не только городских охотников-любителей, но по возможности и некоторые племенные очаги, не имеющие производителей из числа местного поголовья. И наконец, там, где это рационально и рентабельно, необходимо наладить работу с лайкой в государственных племенных питомниках. Требуются безотлагательная борьба с беспривязным содержанием собак в промхозах, селах, деревнях и заимках, широкая пропаганда необходимости плановых вязок, жесткая отбраковка лаек, не отвечающих сложившимся в той или иной зоне экстерьерным особенностям или не обладающих достаточно высокими рабочими качествами.
Это позволит нам сохранить огромный, ценнейший и притом готовый племенной резерв, над созданием которого трудилось множество поколений потомственных промысловиков разных географических зон и различных национальностей.
Дискуссия о будущем лайки оказалась своевременной и полезной. Она всколыхнула собаководов, привлекла внимание руководителей охотничьего хозяйстве, еще раз напомнила всем, что промысловая лайка — наше огромное национальное богатство, что пламенная работе с ней — залог будущих успехов нашего охотничьего промысле.
Уже в июне с.г. руководство Росглавкоопушлексырья утвердило разработанную экспертом-кинологом Э.И. Шерешевским инструкцию по организации племенных гнезд охотничьих лаек вокруг коопзверопромхозов и заготконтор. Тем и другим вменяется в обязанность заключать с охотниками (владельцами достаточно породных кобелей и сук) договор — соглашения на выращивание породного молодняка, снабжать взятое на учет племенное поголовье собак крупяными нормами, обеспечить этим собакам оказание необходимой ветеринарной помощи и т. д. Аналогичной инструкции следует ожидать и по линии главохоты РСФСР, заинтересованной в усилении пушнозаготовок вверенными ей госпромхозами. Организация и оптимальное географическое размещение питомников различных лаек включены в план текущей работы Главного управления по охране природы, заповедникам и охотничьему хозяйству Министерстве сельского хозяйства СССР. Это первые вехи на пути нашей большой заботы о будущем промысловой лайки — собаки-кормилицы множества семей и целых малых народностей советского Севера и Северо-востока.
Дискуссия, поднятая журналом, еще раз показала, что в охотничьем дела нет второстепенных вопросов, что все слагаемые охотоведения — экономика и организация охотничьего хозяйства, биологические основы промысла и спортивной охоты, биотехния, собаководство и т. д. — одинаково важны; что в целом охотоведение подобно реке с множеством притоков: достаточно пересохнуть хотя бы одному — и река начнет мелеть.
Кое-кто из приславших нам свои отклики на выступление в журнале К. Т. Сулимова стремился любыми путями навязать редакции свой диктат, не допустить выступлений инакомыслящих оппонентов. Потому редакция еще раз хотела бы коснуться формы обсуждения спорных вопросов. Единственно приемлемая для журнала форма полемики та, которая на подавляет мнения авторов, дает возможность любому нашему корреспонденту свободно высказать свою точку зрения. «Когда в какой-либо науке нет противоположных взглядов, нет борьбы, то эта наука идет по пути к кладбищу, она идет хоронить себя. Легче игнорировать своего противника, чем спорить с ним, но отвернуться от противника, не знать его, закрыть его — значит нанести ущерб науке, истине, обществу» — эти слова академика П. Л. Капицы полностью отвечают нашему кредо. Журнал и в дальнейшем намерен широко обсуждать все спорные проблемы охотоведения — этой замечательно интересной, но еще слабо разработанной научной дисциплины.
РЕДАКЦИЯ
“Охота и охотничье хозяйство” №8 – 1967