В декабре 1929г. Уралохотсоюзом было намечено проведение ряда выводок лаек в промысловых северных районах б. Тобольского округа, для чего и командированы были судьи Беренов Б.Н. и Пупышев П.Ф., первый – в район Большой и Малой Сосвы, Оби и Конды, второй – в район Оби и Казыма, но, к сожалению, П.Ф. Пупышев, доехав до Свердловска, заболел и вернулся в Москву.
На мою долю выпал круговой маршрут в 2800 километров проезда на лошадях и оленях, начиная от Надеждинска, через Никито-Ивдель, Няксимволь, Саранпауль, Сартынью, Березов, Полноват, Чамаши, Шеркалы, Кондинское, Б.-Атлым, Кеушки, Шаим, Леуши, Нахрачи, Таборы и до Туринска.
Мною проведена 31 выводка, на которых описано 1332 собаки, дипломов же выдано только 250, из них первой степени — 12, второй — 59 и третьей — 179. Принимая во внимание, что это промысловый район лайки, где в то же время население совершенно незнакомо с правильным собаководством, приходилось судить строго для того, чтобы указать правильный путь разведения лайки, дать толчок в этом направлении, и с первого же шага вычеркнуть тот плохой, засоренный материал, который может только портить породу лайки.
Почти по всему району выводки прошли с большим оживлением и подъемом, несмотря на то, что во многих местах собак боялись выводить. Часто собак приводили лишь после начала выводки, после разъяснения значения и цели ее. Эти явления особенно часто замечались среди остяков р. Сосвы, проживающих в юртах небольшими группами, на больших расстояниях друг от друга и плохо понимающих по-русски.
Организационной подготовительной работы к выводкам на местах, за исключением двух пунктов (Леуши и Нахрачи) проделано, к сожалению, не было, что частично объясняется поздним получением почты на местах (так, например, в Саранпауле) октябрьская почта получена была 10 января, и, таким образом, к моему приезду здесь еще не было получено уведомления о выводке. Главным же образом, слабость подготовки к выводкам объяснялась тем, что на местах в это время проходила ударная работа по заготовке рыбы. В виду этого, вместо намеченных 15 крупных выводок собак, пришлось провести 31 мелкую, пользуясь временем остановок в пути и «наскоро» организуя выводки. Благодаря этому удалось пропустить через выводки большое количество собак, но, к сожалению, пункты, расположенные в стороне от пути следования, остались не обслуженными, а к таковым, по данным интегральных товариществ, относятся интересные места, имеющие основное промысловое значение и насчитывающие большое количество собак.
По пути следования по р.Сосве среди остяков выводки не проводились, и проводить их было бы нецелесообразно, так как населенные пункты здесь очень, малы (по 2-3-7 юрт), и из местных остяков очень немногие понимают по-русски. Объяснить им значение породы собак вообще и указать те или иные достоинства или недостатки отдельной собаки было бы невозможно.
Характерный случай был в юртах остяка Кузьмы на Суйвате. У него я застал три нарты остяков, ехавших «лесовать». К нартам были привязаны лайки, кроме того у самого Кузьмы было штук пять, но как я ни просил остяков поискать и вывести их, они не согласились. Вначале они делали вид, будто бы не могут меня понять, а потом вышел один остяк и стал показывать собак, сидящих в конурах (шалашах) и лежащих «клубочком». Описывать собак в таком виде было невозможно. Ничем не обоснованная боязнь со стороны остяков, что собаку отберут была больше любопытства узнать оценку собак. Вопросов же, как узнать хорошую собаку, было очень много. Из-за этой же боязни в Березовском районе остяки на выводку вели худших собак.
Таковы плачевные результаты отсутствия нужной подготовки в большинстве т-в. Леушинским и Нахрачинским интегральными товариществами, подготовительная работа и была проведена, но воспользоваться ею не удалось, так как расстояния между населенными пунктами слишком большие и отрывать людей на целый день от рыбозаготовок не представлялось возможным.
Почти во всех пунктах остановок были проведены беседы, за исключением Няксимволя, Березова, Б-Атлыма, М-Атлыма и Кеушек – в первом, в виду слабой работы председателя интеграла, в Березове — в виду плохого качества собак и отсутствия особого интереса со стороны охотников, в Б-Атлыме, М-Атлыме и Кеушах – в виду того, что население целиком было занято рыбозаготовками, и собак выводили женщины и ребятишки. Зато в остальных 26 пунктах беседы прошли особо интересно и оживленно.
Во многих сельсоветах мне указывали на исключительно большое по местным условиям количество участников бесед, отмечая тот огромный интерес, который представляет для охотники, севера собака. Особо хорошо прошли беседы в Caрапауле, Чемашах и Кондинске. В этих беседах мною разъяснялось значение лайки, добывающей пушнину; говорилось о коренной разнице в работе лайки и собак других пород (способности лайки облаивать зверя и птицу); указывалась разница в экстерьере и объяснялось происхождение лайки.
Особый интерес приобретали беседы при ответах на вопросы, задаваемые мне со стороны участников. Почти во всех пунктах было недоумение, почему не судят о собаках по приметам. Приходилось разъяснять абсолютную необоснованность этих примет. В одном из пунктов такое разъяснение произведено с иллюстрацией собаки. В беседе были, выявлены существующие приметы отбора собак; от трех охотников эти приметы были записаны, а затем была приведена собака, и эти приметы проверены. Еще в беседе при выявлении примет были обнаружены большие разноглася: одним и тем же приметам придавалось различное значение, и при рассмотрении собаки выходило, что по одним приметам она должна быть зверовой, по другим и зверовой и мелочницей, а в действительности, она на медведя совершенно не шла. По приметам некоторых она должна быть посредственной собакой, а между тем эту собаку знал весь район, как отличную. Совершенно никто не знал примет лосятниц, хотя в этом районе они были.
Чувствовалось, что эти беседы сильно расстраивали охотников, т. к. почти каждый из них имел сознание, что он знает особые приметы, и согласиться с несостоятельностью отбора собаки для работы по приметам было для него тяжело. Но чем больше было проведено бесед, тем больше у меня самого созревала ясность абсолютной необосновательности существующих примет.
Приметы в этом районе – те же обычные – повсюду: «разные ногти», «рубцы на небе», «серея» и прочее.
Из бесед выяснилось, что охотники севера почти ничего не знают о правильном разведении собак, хотя держат их по 6-10 штук. И если бы у остяка, предположим, оказался сеттер и стал облаивать белку, то это была бы собака особо прославленная на весь район, так как остяк ко всему новому питает особый интерес, и появление вислоухой собаки сразу бы заинтересовало остяков, а лайке в ее работе и экстерьере был бы нанесен еще больший удар.
И в работе лайки охотник севера также мало разбирается. Он требует от собаки большой добычливости, а результатом чего является эта добычливость: хороших ли врожденных качеств или колоссальной практики, – он не уясняет. Все же из бесед видно, что все охотники предъявляют к собаке требование быстрого хода, из каких соображений они и не позволяют себе ездить на охотничьих лайках; «Езда», – говорят они, – «ход морозит» и запрягают в нарты для доставки провизии на место «лесования» только лаек, оказавшихся негодными для охоты.
Отчасти понятно, почему охотник севера не знает ничего о собаке. Начиная от Ивделя до Березова, от Березова до Кеушей, до Шаима и до Нахрачей только в одном интегральном т-ве я нашел литературу в ничтожном количестве, да и та лежала под прилавком в магазине и не продавалась. Журнала «Уральский охотник» также в районе почти нет. Если на Сосве кроме зырян читать литературу некому (грамотных остяков нет), то по Оби и Конде грамотных остяков достаточно. Появление посторонних собак (не лаек) искажало внешний вид и работу лайки, а незнакомство охотника хотя бы с примитивным ведением породы способствовало вырождению ее. Почти везде жалуются на малое количество хороших рабочих собак, и этим объясняется то, что охотник того района вынужден иметь по 6-10 собак. Из описанных 1332 собак только 12 получили дипломы 1 степени. Это – собаки, которые абсолютно породны и типичны. Несмотря на некоторые недостатки они бьют остальных породой; их вид говорит сам за себя: смешать их с другими трудно. А наряду с ними попадают собачонки и сносные и уши стоят, и псовина не короткая, и хвост загнут, но видно, что это продукт смешения, – это, по меткому выражению Ф.Ф. Крестникова, – «лайковидные дворняжки». По окрасу лайки Сосвы заметно отличаются от лаек обских. По Оби и Конде преобладают собаки волчьего окраса, а по Сосве чувствуется тип черной лайки. Чисто черных лаек почти нет, а имеются или с белой манишкой или с белыми ногами. Как общий недостаток у сосвинских собак имеется прилобистость и недостаточно хороший изгиб задних ног.
Кондинские и Обские лайки в общем и по лучшим экземплярам заметно крупнее сосьвинских. По Сосьве хороших лаек очень мало, и только отдельные экземпляры резко выделяются своей породностью и типом. По Оби от Чамаш на Тобольск до Кеушек хороших лаек заметно больше. На Конде по завету дедов ведется кастрация кобелей, лучшие кобеля — кастрированы. Приходилось принимать их на выводку, расставлять в порядке с остальными самцами, дабы указать разницу между хорошими и плохими лайками, а затем удалять их с ринга. После этого большинство владельцев говорило: «Будь бы у меня самец не кладеным — диплом получил бы, а то может и приз».
В тех районах, где были проведены выводки если и будет продолжаться кастрация самцов, то в очень незначительном количестве, т. к. этот вопрос особо детально освещался на беседах.
По Конде большинство призов выдано самцам с целью заинтересовать содержание не кастрированных кобелей.
Рабочих лаек в районе очень мало. В Няксимволе некоторые охотники развивали предо мной теорию о том, что с выпадом снега собака — ни к чему, т.-к. в это время приходится охотиться «по гайну» (по гнездам); что с наступлением холодов у многих собак чутье «замерзает» и, наконец, — с выпадом снега собака тяжело ходит.
Хороших лаек в Няксимволе мало, а в отношении остальных и говорят, что у них «замерзло чутье». Глубокий снег рахитичным выродкам так же не под силу, и лишь хорошим крупным лайкам, высотой в 60-65 см, которых по Сосьве найти можно, он нипочем.
Экспертиза почти во всех местах производилась гласная с указанием владельцам на достоинства и недостатки собак, имея ввиду, что отчет, если и попадет на места, то с огромным опозданием, из-за отдаленности мест судейства от Свердловска.
Для выдачи призов создавались комиссии. В беседе разъяснялось, что я отбираю собак по экстерьеру, а дело самих охотников из отобранных мною по экстерьеру экземпляров выбирать производителей, работающих в лесу.
Если большое значение имеют выставки и выводки, организуемые в различных городах нашего Союза, то подобная организация выводок на родине лайки, дающая охотнику севера понятие о собаке, указывающая пути разведения лайки, дающая толчок этому разведению и выявляющая наличие хорошей лайки, имеет колоссальное значение. Из фраз на беседах, вроде таких, как: «теперь нам кое-что стало ясно», «но, ведь, откуда нам было знать: сам впервые к нам приехал, да и жди тебя опять десять лет», – видно, что выводки охотнику севера дали много и были для него интересными. Торжественная выдача дипломов Уралохотсоюза тотчас же вслед за выводками имела также громадное значение. Но, к сожалению, на вопрос большинства получивших дипломы, — такой ли должна быть лайка, как она изображена на дипломе, приходилось говорить, что, к сожалению, художник, который рисовал диплом, не знает лайки и потому нарисовал ее не такой, какой она должна дело быть. Тем не менее, толчок дан, нужно только пожелать, чтобы Уралохотсоюз продолжил начатое дело возрождения лайки на севере через организацию выводок на родине лайки.
Беренов Б.
“Уральский охотник” №1-2 – 1932