Каждый настоящий охотник рано или поздно решает, что пора заводить себе друга и помощника, соратника по непреодолимому желанию идти по охотничьей тропе. Прочитана груда литературы, посвященной охоте с разными породами собак. И наконец вы, в соответствии со своими пристрастиями и возможностями, определились — надо брать лайку. Подошла весна — лучшее время для приобретения щенка. За лето он вырастет, окрепнет, а осенью можно и в лес, придет пора натаски и первых выходов на охоту.
Как выбрать щенка, вырастить и натаскать молодую лайку? На эту тему написано много. Однако если серьезно задумываешься, как это сделать, оказывается очень и очень не просто, даже для опытного лайчатника, который держал уже не одну собаку. Думаю, выбор и воспитание собаки, а тем более лайки, сродни вопросу: как найти настоящего, верного друга, который бы делил с вами все радости и невзгоды?
Всем, кто хотя бы мало-мальски интересуется собаками, понятно, что щенка надо брать от хороших родителей, которые имеют высокие экстерьерные оценки на ринге и полевые дипломы за рабочие качества. Из помета надо выбрать активного, здорового щенка, не имеющего врожденных физических дефектов, с ярко выраженными породными признаками. Так говорится обычно практически во всех наставлениях для молодого охотника и рекомендательных статьях, посвященных данной теме. И это, безусловно, правильно. Но, на мой взгляд, такие рекомендации можно сравнить с описанием надводной части айсберга. Все гораздо сложнее. Выбор щенка и воспитание хорошей лайки во многом зависят от вашего охотничьего опыта, наблюдательности, знаний поведенческих реакций собаки и вашей способности ее понимать. Взаимопонимание с любой охотничьей собакой на охоте крайне важно, но с лайкой особо. Только лайка может сработать крупного, а подчас и опасного зверя даже помимо вашей воли. Поэтому, если уж вы решили брать лайку, отнестись к этому делу надо обстоятельно и начать от самых истоков — с рождения щенков.
За окном февральская вьюга. Моя западносибирская лайка последние дни все чаще и чаще проявляет беспокойство. Подходит время. Очень скоро на свет появятся маленькие лайчата. В этот вечер она отказалась от прогулки. Значит, прибавление у нас вот-вот. В дальнем углу комнаты специально оборудовано просторное место. Из гладких, не очень широких досок собрана рама. Пол застелен плотным сукном, прикрепленным к ней так, чтобы не могли образоваться складки. Такое простейшее оборудование жилья для собаки поможет ей без особого труда собрать всех своих будущих детей в кучку и «убрать дом». На ровной поверхности никто не затеряется, а рама не позволит малышам расползаться в стороны. Это на самом деле важно и не раз проверено.
В 2 часа ночи просыпаюсь от поскуливания. Собака взвизгнула, и через минуту раздался писк. Это родился первенец. Зажигаю настольную лампу. Тихо подхожу и смотрю, всели в порядке? Мамаша с упоением, активно вылизывает щенка. Он крутится и пищит. Видно, все в порядке. Малыш разрабатывает легкие, а мать ему помогает, одновременно зализывая пуповину. Первенец небольшой, темно-бурый, почти черный, с небольшим белым пятнышком на шее. Я оставляю их в покое. По всей видимости, моей помощи им не нужно. Отхожу и сажусь в кресло ждать продолжения родов. Великая сила материнского инстинкта все знает и без меня. Через сорок минут действо повторяется, и рождается второй щенок. Он значительно крупнее, серенький, как волчонок, с бурой головкой и черной мордочкой, и только белый тоненький ошейник говорит о том, что это все же лайчонок. Через час десять минут рождается третий, через полтора часа — четвертый. Примерно с таким же интервалом родились еще два щенка. На свет появилось шесть новых лаек. Они все тщательно вылизаны и собраны в кучку в чистом, сухом углу «дома». Я удивляюсь, как деловито, по-хозяйски мамаша управляется со своим потомством. Такое впечатление, что она этим делом занималась не раз, а ведь это ее первенцы. Действует она четко и организованно. Рождение щенят происходит в одном месте, в углу, ближнем к выходу. Затем мамаша тщательно вылизывает вновь родившегося щенка, при этом языком и носом смещает его в сухой угол, где находятся его братья и сестры, и сама ложится к ним. Они пищат, ползут к матери, и каждый из них пытается как можно быстрее отыскать самый «вкусный» сосок. У всех это получается по-разному. Вот он первый, далеко не простой период новой жизни, в котором ярко проявляются такие врожденные качества, как темперамент и чутье, основа, на которой будет формироваться характер собаки. Одни из них быстро достигают цели, другие несколько дольше — пищат, ползут и тыкаются не туда. Некоторые долго пищат и не пытаются действовать. Затем сами или с помощью матери находят свое место на животе. Только что родились, а у всех разный характер. Вот вам предмет наблюдений и размышлений.
Уже восемь часов утра. За наблюдениями рождения новой жизни я не заметил, как пролетела ночь. Очень кстати, что сегодня воскресенье и можно прилечь и подремать. В семействе все спокойно. Одиннадцать часов, и надо все равно подниматься. Я завтракаю, подхожу к собаке и предлагаю ей выйти на прогулку, но она отворачивается и мордой прикрывает свое потомство. Все ясно, утренней прогулки не будет. С момента рождения первого щенка прошло чуть более восьми часов. Из соседней комнаты слышу — в семействе переполох. Малыши пищат на разные голоса. В какофонии этих звуков улавливаю поскуливание мамаши. Подхожу посмотреть, что случилось? В «родильном отделении» пищит вновь родившийся щенок — седьмой по счету. И это спустя восемь часов! Такое встречается не часто. Рассматриваю внимательно последыша. По утверждениям многих, он должен быть маленьким и хиленьким. Но передо мной истошно пищит и кувыркается под языком матери чуть ли не самый крупный темно-серый со светло-бурым оттенком лайчонок. Мордочка у него черная, лапы в белых чулочках, а шею опоясывает элегантный белый ошейник, спускаясь на грудь в виде манишки. Вот тебе и последыш! Похоже, пошел в мамашу по всем ладам.
Первая неделя прошла без особых забот и хлопот. С кормлением щенков, их «санитарно-гигиенической обработкой» и уборкой помещения мать справлялась сама. На второй день после рождения щенков вновь испеченная мамаша любезно согласилась выйти со мной на прогулку. Однако сделала это с некоторыми колебаниями. Выйдя на улицу, она быстро закончила все необходимые дела и стремглав помчалась домой.
На третий день окрас у щенков проявился более четко и мне был открыт доступ к их внимательному рассмотрению. Щенок, родившийся первым, был самым маленьким, и я думал, что это сучка. Окрас у него стал темно-серым, с белым галстуком и белым пятном на шее. Однако при ближайшем рассмотрении он оказался кобельком. Вот и следуйте после этого рекомендациям выбирать первого в помете щенка. Щенок, родившийся последним, был самым крупным и шустрым. Окрас у него был серо-серебристый. Ушки и мордочка черные. Лапки в белых чулочках. Но, к моему удивлению, это была девочка.
Время шло быстро. На 12-13-й день наши кутята прозрели. У них открылись глаза, и они смотрели на мир через узкие косые щелочки маленькими, мутными, голубоватыми бусинками. Еще через четыре дня все, кроме первого, начали пробовать ходить. Наиболее преуспевала в походах, как это ни было странно, серо-серебристая, самая крупная из помета сучка, рожденная последней. Щенята вставали на свои неокрепшие лапы, покачивались, их ушки торчали в разные стороны, а хвосты дугой ложились на спину, они тявкали друг на друга и, сделав несколько шагов, падали. На двадцатый день все лайчата хорошо ходили и даже неуклюже бегали. Их хвосты закрутились в крутую баранку. Стали резаться зубы. Они начали играть между собой, ворча и лая. В этот период, когда щенкам исполняется три недели, отчетливо проявляются их характеры, и наблюдения за ними могут многое открыть в вашей будущей собаке. Наш последыш оказался не только самым крупным и активным, но и самым сообразительным. Маленькая лаечка первой стала брать подкормку. Буквально через день, когда я на пороге комнаты, недалеко от их «дома» готовился к раздаче мясного фарша, она перелезла через раму и клубком примчалась ко мне. Остальные щенки это открыли значительно позже. Очередность и решительность, с которой они это делали, также была крайне интересной. Как-то само собой получилось, что все щенята, на основе своего характера, у нас получили прозвища. Хитрая, очень шустрая серебристо-серая «девочка» звалась Жулькой. Она всех задирала и обманывала и всегда выходила победительницей. Спала она теперь не в «доме», а на половике у моей кровати. Если случалось, что она просыпала время кормления у мамаши, она неслась в «дом», подбиралась со стороны ее задних лап и с разгона носом отсекала братьев и сестер от сосков, выбирая самый подходящий для себя. Второй яркой собачкой в этом помете был кобелек по прозвищу Илья Муромец. Он был темно-серый с бурыми пятнами у основания ушей, без единого белого пятнышка. Такой окрас называют зонарно-серым. Характер у него был нордический, прямолинейный. Лазить через барьер он стал вторым, вскоре после Жульки. Спал много и так же, как она, отдельно от других. В детских игрищах участия почти не принимал. Но при кормлении, не дай бог, его кто-нибудь заденет, сразу получит трепку.
Объем статьи не позволяет более подробно описать этот очень интересный и важный этап жизни лайчат, когда, наблюдая, можно определить будущий характер собаки и остановить свой выбор на щенке, который вам более всего подходит.
Но вот щенкам исполнился месяц. Очень скоро у них начнется новый этап жизни. Каждый из них обретет хозяина, и мудрая природа сотрет в памяти все, что было связано с их первым домом. Как-то сложится их судьба? Несмотря на их шумные баталии, море луж и горы куч, мы к ним привыкли, и нам далеко не безразлично, в какие руки они попадут. В племенном секторе западносибирских лаек пройден осмотр и получены родословные. Теперь их ждет встреча с новыми хозяевами. За щенками народ приходит разный. При разговоре я пытаюсь выяснить, что они за люди, как относятся к нашим меньшим братьям и какие охоты их интересуют. Мои наблюдения за первым этапом жизни лайчат дают мне возможность характеризовать каждого из них и дать новым владельцам совет, какой из щенков, на мой взгляд, лучше ему подойдет. В ряде случаев это проходит успешно, но иногда согласия достигнуть не удается, если доводы нового владельца убедительны, я соглашаюсь. Но бывало — и не раз — приходилось отказывать. Я всегда пытался как можно дольше проследить судьбу «своих» лайчат и сопоставить свои наблюдения с характерами выросших собак. Иногда приходилось и крайне огорчаться, когда судьба их оказывалась трагична. Как правило, выявленные в результате наблюдений черты характера у щенков сохранялись и у взрослых собак. Так, например, из нашего Ильи Муромца, как я и предполагал, вырос крепкий, красивый пес с необщительным характером, однолюб, очень строгий и решительный, прекрасный работник, особенно по крупному зверю. Из Жульки выросла очень сообразительная, хитрая собачка в прекрасных ладах, довольно общительная с людьми, но настойчиво стремящаяся к доминированию любой ценой. С первых выходов в лес в восемь месяцев она начала самостоятельно работать по кунице.
Конечно, есть множество и других примеров, подтверждающих важность определения характера щенка при выборе и его соответствие вашим интересам и вашему характеру. Очевидно, человеку с мягким характером, который время от времени охотится на пушнину и любит пострелять уток, не надо брать зверовую лайку с жестким характером и задатками на доминирование. Он с такой собакой просто не справится и не сможет ее воспитать должным образом. Они, как говорил Дерсу Узала, разные люди, и вместе им не ужиться.
Случается и обратное. Довольно робкая собака, которой требуется при воспитании поддержка и мягкое отношение, если попадает в слишком жесткие руки, никогда не будет хорошим помощником. Собака не вещь, не ружье, которое можно поставить в железный шкаф и забыть на год-другой, ее и отдать-то не так просто. Наиболее ярко это проявляется в городских условиях, когда щенок становится членом вашей семьи. Поэтому к выбору собаки надо подойти основательно, чтобы не было разочарований.
Запаховые вещества, которые выводятся животными в окружающую среду и действуют на особей того же или другого вида, называют телергонами. Круг вопросов, связанных с образованием и секрецией телергонов и их действием на организм, составляет новую область науки — телергонологию. Ее задачи — всестороннее изучение телергонов, установление их химической структуры, выяснение места и способа их образования, биологического значения и физиологического механизма действия, а также разработка путей и методов их практического применения. По биологическому значению в этой науке, применительно к млекопитающим и насекомым, классифицированы следующие группы телергонов, которые могут представлять познавательный интерес и для охотников, использующих для добычи диких животных пахучие приманки или охотничьих собак. В составе этих групп:
— гомотелергоны — запаховые вещества, действующие на других особей своего вида;
— эпагоны — привлекающие особей противоположного пола;
— одмихнионы — служат для нанесения пахучих меток и следов;
— торибоны — вызывающие реакции тревоги, испуга, бегства при нападении.
Все эти вещества находятся в числе 12 групп телергонов, каждая из которых также имеет определенное предназначение, что убедительно освещено в научно-популярной публикации Я. Д. Киршенблата, — «Телергоны — химические средства взаимодействия животных» (М.: «Наука», 1974. 125 с).
Для кинологов примечательностью этой публикации является то, что в ней проиллюстрировано, насколько малые дозы пахучих веществ способны улавливать химические анализаторы некоторых животных в окружающей среде. Это дозы, которые даже с помощью наиболее чувствительных современных методов исследований не в состоянии обнаружить химики. Русскими учеными экспериментальным путем доказано, что такие источники запахов, как моча, фекалии, слюна, секрет средне-брюшной железы и дополнительных мешочков (у хомячков), секрет желез наружного слухового прохода, шерсть за ушами, смыв с подошвенной поверхности лап, могут участвовать в передаче информации об индивидууме. И хотя практически все секреты животного могут нести информацию о конкретной особи, наибольший вклад в создание индивидуального запаха вносят секреты специфических кожных желез. В частности, так было установлено, что запах, «смытый» с подошвенной поверхности заячьих лап, является индивидуальным, о чем, правда, догадались и опытные охотники-гончатники, которые, наблюдая преследование зайцев гончей, поняли, что у этих зверьков запаховое потоотделение происходит в подошвах лап. Природа, во благость хищника, как бы предусмотрела, чтобы он имел возможность преследовать по следу лишь найденного зверька, так как только тогда его можно добыть. Уставший от бега зверек, уразумев, что он достаточно удалился от преследователя, с ходу ли, с остановки ли прыгает по возможности дальше от следа. После нескольких таких прыжков он затаивается, причем далеко не всегда в укромном месте. Бывает, его можно заметить на высоком пне или на стволе зависшего над землей дерева. В любом месте затаивается заяц так, чтобы лапы его были плотно прижаты под ним. И любопытно наблюдать, как возле затаившегося зайца начинает вдруг метаться потерявшая его след гончая собака. А заяц спокойно взирает на нее, словно понимая, что запаха-то теперь от него нет… По наблюдениям опытных охотников, в такой затайке взрослый заяц может находиться до 20 минут. Этого времени ему достаточно, чтобы, образно говоря, отдышаться и, следовательно, вновь получить возможность шустро бежать от преследователя. Вот эти 20 минут эмпирически установили гончатники, чтобы оценить такой важный параметр работы гончей, как «вязкость». И если она при первой затайке зайца раньше этого времени бросит поиск и не вынудит его вновь пуститься в бега, гончая будет считаться плохой и останется недипломированной.
Осмысливая значимость чутья, не будет преувеличением сказать, что оно в наибольшей мере озадачивает охотников по перу, которые для добычи пернатой дичи используют подружейных собак. Почти у всех птиц имеется копчиковая железа. Жиром ее смазывается покровное перо, которое пахнет у каждой птицы по-своему. Подтверждением тому, что перо птицы пахнет, может служить и причуивание ее с наветренной стороны легавой собакой, притом нередко с дистанции, измеряемой десятками метров. Пытливых охотников озадачивает и другое: почему чисто битую из-под стойки птицу далеко не сразу находит собака? Находит, когда увидит или уткнется в нее. Тогда как при тех же условиях подранка она находит чутьем. Похоже, ветер или еще что-то сдувает запах с битой или затаившейся птицы.
Поначалу мне казалось, что такое суждение неверно. Но со временем мне пришлось задуматься и о том: могли ли существовать наземногнездящиеся птицы, если бы с их пера каким-то образом не исчезал запах? Не находя объяснений, я стал считать вероятным, что запах пера птицы не является привлекательным для хищников. Думаю, привлекают их (и собак) запаховые выделения пищеварительного тракта пернатых. Это согласовывалось и с тем, что состав пищи птиц определяет свойственные для них запахи выделений. Иначе говоря, запах пищевых выделений перепела иной, чем у дупеля, у бекаса иной, чем у обоих из них… Вероятно, это давно известно опытным легашатникам, для которых не секрет, что чутьистая легавая по-разному проявляет интерес (пристрастие) к поиску знакомых для нее видов дичи. Известно и то, что у всех охотничьих птиц сила этого запаха также различна, что, уместно будет сказать, учтено в правилах полевых испытаний легавых хотя бы при оценке работы собаки по малопахучим, как считается, перепелам. Безусловно, все это нуждается теперь в научном подтверждении, в постановке целенаправленных экспериментов, притом еще и таких, которые бы объясняли: а как зарождается у собак само пристрастие к поиску тех или иных видов дичи, почему одни легавые страстно разыскивают полевую дичь, но игнорируют болотных ее представителей, или наоборот? Почему всех охотничьих собак не интересуют вороны, галки, голуби, а как правило, и кроншнеп, чибисы и ряд других куликов?
В настоящее время в среде охотников-легашатников и экспертов-кино-логов, оценивающих полевые достоинства подружейных собак, принято считать, что легавая собака чует запах самой птицы, определяя тем самым место, где она находится. Ошибки собак в определении места нахождения птицы, активная реакция на места ее сидок понижают оценку у нее «верности» чутья при поисках дичи. Отсюда чем дальше легавая причуивает местонахождение птиц и чем меньше она задерживается на местах их сидок, тем выше расценивают ее полевые достоинства.
При таком положении нетрудно представить: если будет признана правильность того, что работа легавой собаки есть улавливание в потоке воздуха запаховых выделений пищеварительного тракта птиц, к поиску которых она пристрастилась, то неизбежным будет кардинальный пересмотр оценок, определяющих показатели качеств такой группы охотничьих собак. Существенным тогда станет определение остроты (как прежде понималось) чутья, если его будут трактовать как способность собаки в потоке воздуха улавливать малейшие количества запахового вещества. А его всегда будет тем меньше, чем дальше от собаки окажется источник поступления запаха, который привлекает ее.
Обосновывая таким образом призыв к тому, чтобы «острота чутья» стала критерием ее оценки охотниками, добывающими дичь с подружейной собакой, я имею в виду, что тем самым будет пробужден интерес и к познанию того, как мало должно быть запахового вещества, чтобы на него среагировала собака. Примером тому могут служить случаи, известные из практики охоты по черной тропе, когда чутьистая гончая, поставленная на след зайца, перебежавшего дорогу, тотчас определяет, куда он перебежал. Но ведь такое возможно, если на той стороне дороги, которую пересек заяц, запаха его лап пусть на «молекулу», но все же было больше.
О невероятных, казалось бы, возможностях чутья убеждает быстрота его проявления в мире насекомых. Ведь кому не известно, как откуда ни возьмись быстро слетаются мухи на чуть полежавшую птицу или рыбу. Или какой же плотной массой наседают комары на вспотевшего человека, путешествующего по лесам и болотам в теплое время года. В свои студенческие годы (1940 г.), беседуя как-то о силе чутья со своим учителем — профессором Петром Александровичем Мантейфелем в его домашней обстановке, я хвастливо распинался о том, какой у меня острочутый сеттер. Профессор вдруг молча встал, взял с полки пробирку и повел меня по квартирному коридору коммуналки на кухню. Здесь он наполовину заполнил пробирку квасом, плотно заткнул ее ватой и затем поставил в карман, прикрыв его лацканом пиджака. После этой процедуры мы вернулись в комнату, где Петр Александрович молча вновь сел за стол, закурив, по обыкновению, махорочную закрутку. Но вот по истечении не более пяти минут он стал чаще поглядывать на стоящую посреди стола пепельницу из панциря черепахи, на которой сидело несколько бабочек-бражников. Я, помню, тоже стал разглядывать их и вскоре увидел, как у этих бабочек зашевелились усы и как они вдруг одна за другой поползли по столу, а с него по ноге моего учителя переползли на карман его пиджака, где находилась пробирка с квасом… «Ну, понял?» — не без лукавинки сказал мне тогда Петр Александрович!
Иллюстрируя таким образом многообразие того, что порождает запаховое вещество, равно как и удивительные способности улавливания его разными представителями животного мира, следом потребуется сказать и о том, что если уж и вникать в природу такого рода явлений, то вне внимания нельзя будет оставить значимость во всем этом фактора страха — фактора, во многих случаях обеспечивающего саму жизнь большинства видов животных. Животные под воздействием страха либо впадают в панику и у них тогда все расслабляется (медведи и волки, к примеру, в таком состоянии поносят), либо так затаиваются («западают»), что в их организме прекращаются те выделения, по которым прежде их находили те же собаки. Не в этом ли причина тех случаев, когда легавая собака не может обнаружить дупеля, перелетевшего после вспугивания в другое место? С другой стороны, страх — это стимулятор повышения содержания адреналина в крови — вещества, возбуждающего подвижность животного, с одновременным выделением торибонов, вызывающих реакцию тревоги. Если это так, неизбежен вопрос: не влияет ли все это на запах тех выделений, которые обеспечивают собаке преследование зверя по следу? У меня лично мысль о сем зародилась в годы судейства полевых достоинств гончих на вятской земле. Я дважды был свидетелем, когда заяц, выскакивая из-под гона к месту, где в лесном массиве близко от него оказывались члены судейской комиссии, тотчас замирал, но только на несколько секунд, а затем сильным прыжком вновь пускался в бега. И вот подоспевшая к этому месту гончая разом скалывалась, после чего принималась искать как бы «исчезнувший» для нее след только что азартно преследуемого зайца.
Созерцая такое, я подумал: это ли не повод для научного подтверждения о воздействии страха на изменение у животных состава запаховых выделений? Подтверждение тому пошло бы на пользу охотникам-гончатникам, зачастую болезненно переживающим неожиданные провалы своих надежных собак на испытаниях.
По материалам сайта ohoter.ru
Автор указан не был.