Единственным недостатком в работе “берложницы” является то, что она работает на дистанции, не делая хваток по кабану.
В этом стиле “берложница” может работать по любому зверю, в том числе и по медведю. Это и послужило, пусть и с некоторой возвышенной недосказанностью, но поводом для определения.
“Берложница”, как и “медвежатница” может быть универсальной в работе по любому зверю. Но даже если она ограничивается кабаном, главным для определения будет ее стиль в работе.
В этом есть не только свои большие минусы, но и возможности, за счет которых их можно использовать как плюсы.
В табуне у кабана, как и любого стадного животного, занижено проявление индивидуальной самостоятельности поведения в экстремальных ситуациях. И при опасности он предпочитает следовать “стадному чувству”. Но до определенных пределов.
В первые секунды возникновения опасности, кабан хоть и поддается панике, но успевает быстро оценить ее реально. И если она не запредельна для того, чтобы заставить думать его индивидуально, ни один из них сразу не решится принять самостоятельное решение и будет держаться в табуне.
В этом суть успеха того, что одна “берложница” может длительное время “крутить” на месте даже табун.
Пусть и не на основе объективных причин, но за счет своего стиля в работе, ей порой в одиночку удается добиться большего, чем нескольким “медвежатникам”. Для чего тогда они? Они — это гарантия успеха в охоте даже в том случае, когда кабан знает о приближении охотника.
“Берложница” более ли менее вязко работает по кабану до первого испуга, ну а если ей доведется, пусть и удачно, побывать под секачом, тогда тем более, может вообще “завязать” работать по кабану, и будет не столько его искать и крутить, сколько предупреждать о присутствии охотника…
У “медвежатников” тоже развита избирательность поведения по отношению к остановленному ими, даже крупному, кабану. Но если он надумает “сорваться” от них, снова начнут рвать его, пока не остановят или он их не перебьет. Или-или… Ну и из практики: “медвежатникам”, бывает, так достается, что хоть добивай — чтобы не мучались, Пока добежишь к месту “разборок”, бывает, и не успеешь — смотришь, а у нее брюшина так распорота, что или ребра наружу торчат или потроха вывалены… Но лишь бы целые были — выберешь из них прилипший мусор, протрешь снегом или обмоешь в ближайшей воде, засунешь обратно, заштопаешь, и на руках домой… Ну, а как заживет все, срастется, “медвежатники” еще дурней начинают по кабану работать, только бы успеть…
Успех с “берложницей” в такой ситуации невозможен, и это основной минус в ее работе. Но и перспективный плюс одновременно. В том, что, научившись бить из-под нее кабана, сможете делать это и без собак…
“Медвежатники” в этом — для объемов промысловой заинтересованности. Но с ними и самому нужно работать в подобном стиле…
Отец мне рассказывал как-то про своего дядьку. На фронте тому ампутировали руку, но он изъявил желание и дослуживал в Приморье, был военным охотником… Останется у них одна-две лайки и не до выбора. Выходят из тайги, проедутся по заставам, наберут овчарок — и обратно. Те в паре любого прошлогодка давят, было бы кому искать, а если и не смогут, кого покрупней, то куда он от них денется… За день, бывало, и по несколько штук добывали. Но как на секача нарвутся — пока добегут туда, двух — трех уже и нет. Несколько таких охот и приходится вновь выходить из тайги… Лайки, конечно, многим “вертлявей” овчарок, но если, как “медвежатники” пойдут “на дав”, их “клинит” еще больше, у них это на уровне инстинкта выживания: кто — кого.
Наибольшая стабильность в успехе “берложницы” проявляется только, когда она работает одна. Тогда она быстро “уговорит” и поросенка и даже позволит гонять себя. Но уже в паре “берложницы” остановят только того кабана, который захочет этого сам.
С детства еще дядька с отцом привили мне хобби к петушиным боям. Как праздник, какой — без этого не обходилось. Соберемся у деда, остограмятся, выйдут, перекурить и только повод дай, у кого петухи лучше… Дядька первым не выдерживает, сам в драку лезет… Сбегает за своим петухом, да еще накормит его хлебом на медовухе, петух и на него в драку лезть начинает… Ну а дома-то и стены помогают, да еще в окружении собственных кур. Дедовский петух забьет его, а дядьке — и божья роса, что вода. “Шлея” как попадет “под хвост” — и не докажешь.
— У меня дома другой есть, тот уже точно всех перебьет, без всяких споров!..
Забирают дедовского петуха и — к дядьке или к нам. Как праздник, какой семейный, так куры своих нескольких петухов недосчитываются…
Ну а как дачу построили, первым делом кур развели. Отец с ними с цыплят нянчится, потому и бегают за ним следом по всей пасеке, ждут, когда пойдет трута резать… Ну и я туда же: чтобы все куры цветными были и ни одной похожей не было. А тут заквохтала одна, но белая. Насобирал ей яиц из-под цветных кур, чтобы цыплята цветными вывелись. Ну а как подросли, таких два, “агрессора” выявилось — и во двор не зайти, что собаки. Одного еще ладно, отшвырнешь ногой и идешь, куда шел. Но если в паре насядут, да еще с разных сторон, то и смешно вроде бы, и не больно, но когда за спиной, какой из них окажется — кто его знает, чего от него ожидать… И неприятней, в большем от предположений, когда не успеваешь оборачиваться. Это я все к тому, что так и кабан под парой “берложниц” крутится. Кусать, не кусают, но так закрутят, что проще сорваться…
При подходе к кабану на выстрел, не стоит его высматривать вблизи “берложницы”. Она работает на дистанции, атакуя стоящего под прикрытием зарослей кабана чаще с низу, по склону и с более чистого места. Поэтому высматривать кабана нужно выше того места, откуда слышен ее лай.
Можно предположить, что более надежным ориентиром для определения направления визуального поиска кабана послужит ориентация по туловищу собаки. Но дело в том, что под “берложницей” кабан если и захочет остановиться, то по собственному желанию. И чаще в зарослях, плотность которых, в лучшем случае, позволяет увидеть собаку не ближе, чем за сотню метров.
Но и то, если будете высматривать ее через распадок или, находясь ниже того места, откуда слышен ее лай, то есть, подходить к кабану со стороны или сбоку от “ берложницы”.
Если подходить к ней с верхов, нужно учитывать, что кабан может быть ближе того места, откуда слышен ее лай и на 10 -15 метров. Но это если кабан будет один. Если их будет несколько, то по отношению к тому кабану, которого закрутила” берложница” они могут быть к вам еще ближе и, выбрав удобное место для отстоя, стоять там неподвижно в ожидании развязки событий.
Где-то эти нюансы я уже расписывал, если и повторюсь, не обессудьте. В этой “писанине” для меня главное — не просто высказать свое, чтобы прочитали, а расписать все так, чтобы убедить в сказанном. Тем более, что эта ситуация является классической в работе “берложницы” по остановленному ею кабану.
Так что, подходя к “берложнице” с верхов, нужно быть заранее убежденным в том, что на склоне кабан всегда будет, стоят к вам ближе ее лая. Забыв об этом, “по запарке”, можно не успеть прицельно, отстреляться и на несколько метров. На это даются секунды. Половина из них уйдет на визуальный поиск, неожиданно сорвавшегося с места кабана. Который, к тому же, сорвется только в низа, через “берложницу”. И для выстрела останется столько времени, сколько ему потребуется для того, чтобы уйти на запредельное для этого, да еще в зарослях, расстояние.
А с учетом того, что “подогреете” кабана еще и выстрелом “в ту сторону”, “берложница” повторно остановит его не ранее, чем через 3 — 5 километров…
Во избежание всех этих последствий, необходимо сосредоточить внимание при подходе не на том месте, откуда слышен лай “берложницы”, а на том, где должен стоять кабан.
Конечно, однозначно нельзя утверждать, что по силуэту собаки невозможно определить направление ее атак.
Но на практике всегда существует множество причин, мешающих этому определению. Как, к примеру, быть в том случае, если эта проблема возникла с наступлением темноты или охотник близорук и с расстояния не отличит собачьей головы от хвоста? А если однотонный окрас “берложницы” сливается с общим фоном окружающей местности?
Поэтому более надежным способом определения направления ее атак по силуэту будет с учетом ее поведения и скорости передвижения.
От атакующего ее кабана она будет убегать молча и если будет успевать, то по прямой. А когда он возвращается на отстой, преследует его с лаем и соразмерно его ходу.
Направление поиска отстоя кабана можно вычислить и на слух. Для этого нужно сопоставить начало лая “берложницы” с его направлением.
Не подумав, можно задать вопрос “Что за проблемы с вычислением направления атак и силуэтом “берложницы”? Для этого достаточно сориентироваться по более крупному, а потому и более заметному кабану.
Но в том-то и дело, что, атакуя “берложницу” он редко когда “вылетает” вслед за ней, за границу тех зарослей, которые выбрал для своего отстоя.
Поэтому чаще и замечаешь более мелкий силуэт собаки, интуитивно ищущей спасения от атакующего ее кабана на более чистых, для маневра, местах.
Если “берложница” “тормознула” кого из ушедшего вперед табуна, то, погоняв ее и осмелев, остановленный ею кабан пойдет вслед за ним. Поэтому одному нужно сразу бежать на перехват его хода, но, забегая, не делайте это в “притирку” к тому месту, где стоит кабан. Обойдите его стороной, минимум метров за 200, и только после этого, под лай, осуществляйте подход или ждите на месте.
И выбросьте из головы даже мысль о том, что у напарника могут быть большие шансы на первый выстрел. Каждый должен быть занят своим и главное — общий успех.
Но по традиции, при равных возможностях, под лай всегда идет хозяин собаки. Подоплека этого не только в джентельментстве, но и в необходимости быстрейшего “развертывания”, когда заранее все согласовано и отработано до понимания без слов.
Если при подходе к кабану сверху, ниже его будут чистые места противоположного склона, то, сорвавшись после выстрела “в ту сторону”, он не пойдет в низа напрямую. И если будет ближе к пойме, предпочтет уходить по ней, пока не встретит, пусть небольшой, но заросший ключик и только тогда он свернет в его верха — если этот ключ будет с противоположной от охотника, стороны.
Это нужно учесть заранее, а для этого при подходе с верхов нужно не забыть внимательней осмотреть все ближние склоны вблизи того места где “берложница” “закрутила” кабана. Это необходимо сделать еще и для того, чтобы заранее знать и использовать это как возможный вариант перехвата кабана напрямую — чистыми местами противоположного склона, которые он обязательно обойдет.
В этом он консервативен, и с учетом рельефа будет уходить под прикрытием зарослей.
Этому будет способствовать и то обстоятельство, если поперек поймы того ключа, по которому он спускается, будет пробит накатанный “зимник” или дорога.
Для преследуемого кабана это будет тем же препятствием, что и для волка флажки. И не доходя до этой “преграды” — как чистого места, он плавно “срежет” свой ход в сторону.
Кабан, преследуемый “берложницей”, когда перейдет с “галопа” на “рысь”, ведет себя спокойней, чем под преследующими его “медвежатниками” и заранее успевает “нахватить” свежий запах следов “перехвата” охотника. И если они будут перпендикулярны его ходу, может резко свернуть в сторону от них.
Встретив свежий след под углом к своему ходу, кабан плавнее “рикошетит” в сторону, но не меняет общего направления своего хода.
Другое дело, когда еще в начале “забегания” для перехвата, рикошетом наследите по ходу кабана еще до того, как у него появится возможность свернуть в примыкающий ключ. Тогда он, если и проскочит ваши следы по инерции, может пропустить предполагаемый к заходу ключ, или войдет в него, по дальней от его хода стороне поймы — но пойдет уже не в его верха, а перевалит этот склон в удобном месте. И, если позволит “берложнице” остановить себя еще раз, то не ближе, чем в пойме следующего ключа…
Василенко Ю.