Лайка — единственная в мире охотничья собака с уникальными возможностями, используется охотниками практически по всем видам птицы и зверя. Родина лайки — Россия, и лайка является ее гордостью.
Многообразие объектов охоты требует от лайки не только универсальности, передаваемой на генном уровне, но и ума. Лично я считаю, что плохо работающих лаек не бывает. И не универсальных тоже.
Для примера, какой должна быть промысловая лайка, приведу выдержку из письма моего товарища из Сибири: “Осень с двумя лайками прошла превосходно: Патрон заработал отлично. Он раскрылся полностью как рабочий. 90% соболей сработал именно он. Он не разбирал день или ночь, старый или новый след. Довольно часто мне приходилось от избушки (чаю успевал попить) ночью идти на лай и брать соболей. Один день поставил рекорд для себя: 4 соболя взял.
20 октября он нашел гуляющего медведя, и они его вдвоем кружили. Я решил идти на него с мелкашкой. Уверенность что-то значит. Я убил его выстрелом в голову. Я в тот день ходил на белок, потому что до 12 дня провожал гостей. Потом 7 ноября именно Патрон нашел берлогу. Я не стал стрелять медведя, но и отозвать собак не сумел. Они пришли в 5 ч. Вечера. Потом проверил: медведь ушел. И вообще (между нами) из 5 собак, что у нас были, в основном соболей загонял Патрон. Не было бы его, худо бы пришлось нам с Вовкой. Конечно, в письме и 1/100 не передашь.”
Именно такой должна быть промысловая лайка. С такими собаками я охотился с 60-х гг., такие отзывы о работе моих собак я слышал неоднократно и считал это нормальным явлением. Как охотнику-промысловику, мне приходилось держать 3-4 лаек, чтобы готовить своевременную замену тем, которые должны быть заменены по старости. К сожалению, собаки стареют гораздо быстрее, чем нам хочется. И если не иметь резерва на замену, можно остаться без рабочих собак.
Теперь немного о лайках, что были у меня в те годы.
Зея-1, универсал. Лося просто “уговаривала”. Подходил к лосям почти вплотную. Зея-1 единственная из моих лаек, которая делала стойку по птице — и этому есть свидетели. Она “подавала” мне птицу по команде “взять!”. Все произошло случайно в первую осень. Увидел: Зея стоит и смотрит в траву. Решил, что по молодости она чего-то испугалась. Подошел, сказал ей “взять” — и она подняла вальдшнепа. И в следующие годы Зея работала, словно легавая, пока птица держала стойку. С открытием охоты по перу мне лишь изредка приходилось искать ее на стойке. Держалась поблизости, словно понимала, что так надо. Поздней осенью работала на широком поиске, подходил к ней только на облаивание. Прекрасно работала по утке. Боровую, улетевших подранков находила и приносила. Позднее у меня не было ни одной лайки – “легавой”. Правда, следующие годы я не охотился по перу. Начинал охоту только с открытия промыслового сезона.
В начале 60-х я часто болел гриппом. Кто-то мне посоветовал попить барсучьего сала. Решил сходить с Зеей на барсука. В первый же вечер Зея нашла его. Пришли на лай. Когда до Зеи оставалось метров 20, лай прекратился. Подошли к ней, рядом лежит мертвый барсук. На следующий вечер Зея нашла двух барсуков, и оба были умерщвлены к нашему приходу. Только на следующий год я увидел, ее работу в светлое время. Увидел, как это происходит. На моих глазах барсук, которого Зея пыталась схватить у выворотня, бросился на нее. Зея уклонилась, барсук проскочил мимо. В какой-то момент в прыжке схватила его за зад, и барсук закувыркался. Она тут же схватила его за шею ближе к уху и сделала резкий рывок. Барсук обмяк. Он был очень крупным. А сало помогло. С тех пор я не знаю, что такое грипп. По белке и другим зверям Зея тоже работала прекрасно.
Пелым-1 универсал. Я с ним многократно брал рысей. Один раз Пелым поднял двух рысей сразу. Слышу, лает. Подошел. На дереве рысь. Снял. Пелым тут же убежал, вскоре, слышу, опять лает. Подошел — на дереве еще рысь. Взял и ее.
Случайно узнал, что Пелым был прекрасной ловчей собакой. Товарищ попросил меня натаскать с Пелымом его лайку. Ему ее испортили в первую осень, и на следующий год его Ласка гоняла только зайцев. В первый выход Ласка быстро подняла зайца, и Пелым его поймал. Подошла на крик зайца. Пелым сидит у зайца и не подпускает к нему Ласку. Второй вывод — и два пойманных зайца. Столько подняла Ласка. После четвертого пойманного зайца в очередной выход я прекратил натаску этой лайки.
Зея-2 была универсальной, но предпочтение отдавала куньим, хотя останавливала и лося.
Пелым -2. Про него можно складывать легенды как об идеальной промысловой лайке. С ним я охотился 11лет, и если бы не травма, неизвестно сколько еще. У него были выдающиеся рабочие качества. Из-за его пристрастия к лосям я подумывал его продать. После трех лет Пелым перестал держать лосей, поняв, что мне они не нужны. Кстати, об уме Пелыма. Однажды он раскапывал норку, и я увидел, что ему надо помочь. Попросил его отойти. Отошел. Работаю топором — рублю корни, и через какое-то время Пелым толкает меня корпусом, просит пропустить его. Не лез под топор. Разрешаю, и он снова роет.
Первые дни во вторую осень Пелым раскапывает норку один, но отдавал голос. Не хотел, чтобы к нему подбегали другие собаки. Но после случая, когда норка убежала от него в реку, он завыл с досады. Я подошел на вой. Под деревом с двух сторон выкопана яма почти в метр глубиной. Пелым стал показывать мне, куда убежала норка. Я ему спокойно сказал: “Дубина, надо было сразу звать меня. Сделай “гав-гав!” — и я подойду”. После этого Пелым начал отдавать голос сразу, как найдет норку.
Раз Пелым нашел норку в дупле лиственницы, которая лежала возле самой воды. Когда я подошел, Пелым неоднократно на моих глазах пытался схватить норку, стоило ей только показать голову. Поняв, что так ничего не получится, он, весь дрожа, дождался, когда норка вылезла полностью, и схватил ее.
Лайка должна придушить норку, если даже зверек висит у нее на носу. Обычно Пелым душил, пока норка не обмякнет, клал ее на землю и слушал, не бьется ли сердце, если бьется, то снова брал и душил.
Когда я взял его впервые в Сибирь в возрасте 10 лет, он словно всю жизнь работал по соболю.
Случилось непредвиденное. Я больше не мог получить щенят от Зеи-2. Не встревожился. У меня уже были молодые лайки — Сива (2,5 года), дочь Зеи-2, и два щенка, дочери Пелыма-2 и суки старых уральских кровей. Но жизнь непредсказуема. Примерно в начале 80-х мне стало известно, что моих собак пригрозили отравить браконьеры, которых я задерживал. Срочно отдал Сиву брату, одну молодую — другому брату. Вторую молодую продал. Вскоре мой товарищ повязал Кухту с кобелем из Челябинска чисто московских кровей. Только тогда я узнал, что такое лайки-дуры. И полудуры.
Из помета этого сочетания взял себе суку, вторую взял брат. Остальные щенки погибли. В результате данной вязки произошел инбридинг на московских собак на линию Тагила Латкова. Сочетание дало 75% московских кровей. Молодую назвал Ива. Ждал, что покажет моя москвичка.
Первая осень. Первую же белку, которую отстреляли при Иве, она схватила на лету и съела. За всю жизнь Ива не нашла ни одной белки, ни одной норки, не облаяла ни одной птицы. Раз Пелым-2 выкопал норку и душил ее. Ива пыталась норку у него вырвать и оторвала ногу вместе с ляжкой. С жадностью стала ее есть, но норка несъедобна — выбросил, но увидев, что я подхожу, снова схватила и давай жевать. А Пелым-3 (сын Пелым-2 с инбридингом на Зею-2) в это время заработал и по белке, и по другим видам, и по барсуку. Был Пелым-3 на полгода моложе Ивы. До этого случая я не предполагал, что такие лайки могут быть. В следующий сезон я взял у брата Ингу, однопометницу Ивы. Все повторилось, словно это та же собака. Добычу хватала и съедала. Убегала с охоты в избушку. В первый раз съела все, до чего сумела дотянуться. Больше успевала съедать птицу. После выстрела появлялась, словно из-под земли. Так и пристрелил я ее с рябчиком в зубах. Ингу и Иву я назвал стопроцентными дурами.
На следующий год повязал Иву Пелымом-2 — инбридинг на Зею-2. Себе оставил суку, назвал Инта. Этот помет был совсем другим. Инта с первой осени соответствовала всем требованиям промысловой охоты, было только одно “но” — это ее ум.
Причует Инта белку, найдет дерево, где она сидит, а голос не дает. Ждет, пока белка не пошевелится и она ее не увидит. Бывало неоднократно: сидит Инта под деревом, а в это время на запах белки прибегает другая собака. Крутнется вокруг дерева, убедится, что белка есть, и отдает голос. А если причует такая лайка, как Инта соболя или куницу, которые залегли в своем гнезде несколько дней назад и не выдают себя? Пришлось оставить Инту дома, чтобы был какой-то резерв для получения потомства. Я всегда утверждал, что мне нужны промысловые лайки, продуктивные на промысле.
Только в начале 90-х вновь получил настоящих лаек, пригодных для охоты в условиях промысла, когда повязал Ингу с инбридингом на Зею-2 трижды. Все это привело меня к мысли, что рабочих лаек можно сохранить только по матери, то есть за счет семейства. Ранее я вязал Пелымом-2 нескольких посредственных в работе сук. Щенки от этих вязок остались на уровне матери. Владельцы сук, которых мне бы хотелось повязатьПелымом-2, обычно игнорировали его — боялись переростков. Моя более, чем 40-летняя практика убедила меня в обратном. Кобель практически не дает переростков, они могут быть только по матери.
Я упомянул, что в Сибири пристрелил сестру Ивы Ингу. В тот год со мной были другие лайки: Пелым-2, Пелым-3 (второй год) и Кухта — мать Инги и Ивы.
Расскажу о пелыме-3. Год был урожайным на белку. Я ходил от одного Пелыма к другому, подстреливал белок. (Кухта по белке не работала. Почему не знаю, она попала ко мне уже взрослой. Работала только по куньим, первого соболя в тот год взяли из-под нее). Рано ударили морозы под -400. В первый морозный день Пелым-3 не нашел ни одной белки. Но возле каждого дерева, на котором Пелым-2 находил белку, он делал круги, словно запоминая. На следующий день молодой работал наравне со старым, хотя мороз усилился. Позднее Пелым-3 стал показывать дерево, на котором белка. Подхожу, спрашиваю: “Где?”. Подбегает к дереву, встает на него лапами и отбегает.
Особенность лаек, которых я держал все эти годы, — их самостоятельность. Они не бегали одна за другой на лай, а искали только свое. Это проявлялось с первой осени. Если бы мои лайки сбегались в кучу, то какой смысл был бы иметь столько собак на охоте? Помню, в один сезон за 40минут (время засек случайно) взял 18 белок. В тот год со мной были: Вега-2 (дочь Пелыма-3 и Кухты), Пелым-3 и первоосенница Иня (дочь Инты).
Однажды вышли из избушки. Вскоре Зея -3 (дочь Инты с инбридингом на Зею-2 трижды) залаяла. Метрах в 300 на лиственнице увидел глухаря. Подхожу. Слева от меня недалеко садится еще один глухарь. Следом подбегает Тунгус (брат Зеи-3, вторая осень). Не дав Тунгусу и гавкнуть, снял глухаря. Попросил напарника забрать. Не успел отойти от этого места, слышу — Тунгус лает справа. Вижу — напарник подкрадывается. Присмотрелся и в 50-50 метрах увидел на дереве глухаря. Сказал напарнику, что вижу, и снял этого глухаря. После этого снял глухаря из-под Зеи.
В другой раз пошел на лай Зеи-3. Она облаивала на березе белку. Снял ее. Зея тут же убежала. Вскоре слышу лай метрах в 100-150. Подхожу, на сосне белка. Взял и ее. Только после этого я заметил, что на сосне было 2 белки, когда одна из них пошла, Зея ее отследила; стоило мне белку добыть, Зея вернулась за второй. Зея-3 была способна засекать посадку на дерево до 3 глухарей. Подходишь, снимаешь глухаря — Зея бежит ко второму, снимаешь второго — к третьему. Способна ли она была засечь больше — не знаю, больше 3 не стрелял, тяжело таскать.
Пора перейти к вопросу о наследственности. Почему я считаю, что кобель не передает рабочие качества. Они передаются матерью? Приведу только один пример из многих.
Моя Инта и Урман 6063лзс — брат и сестра, с инбридингом на Зею-2. Один год я держал сразу 4-х щенят, двух от Инты и двух от Урмана и свердловской суки. Возраст у всех одинаковый. У меня лайки живут в вольерах за чертой города, и получается, что гуляю с ними в лесу. Раз на прогулке щенки от Урмана поджали хвосты и отбежали в сторону вольер. Щенки от Инты подняли шерсть дыбом, что-то завынюхивали и тоже убежали. Вскоре слышу: лают за горкой в другой стороне от вольер. Поднялся на горку и увидел 5 лосей. Их и облаивали щенки от Инты. Им еще не было и 4-х месяцев.
Прежде я еще сомневался в правоте наших дедов и прадедов и все же интуитивно вел семейство по материнской линии. Окончательно убедился в правильности выбранного пути после того, как прочитал, что английские генетики в 1997 г. доказали это научно и их открытие даже назвали “открытием века”.
На мой взгляд, чтобы спасти лаек от вырождения, нужен кардинально иной подход к селекционной работе при заводском разведении лаек.
В тайге с десяток лаек. Почти все от свердловских собак. Выращивал их со щенячьего возраста, обычно одного щенка от своих и одного от чужих. Из своих я не забраковал ни одного. Но, к сожалению, так и не смог создать свое гнездо. На основе своего опыта я пришел к выводу: в целом поголовье лаек по рабочим качествам на очень низком уровне.
При перечислении достоинств лайки как универсальной охотничьей собаки я употребил выражение “мягкий прикус”. Лайка должна избирательно относиться к добыче, мягко брать пушных зверьков. Птицу. Мягкий прикус, по моему убеждению, — одна из составляющих наследственности. Если Ива и Инга дичь не только “закусывали”, а просто съедали, то следующее поколение от Ивы с инбридингом на Зею-2 имело мягкий прикус и отстрелянную дичь не съедали, как и все собаки, которые были у меня до кризиса.
Я упоминал, что до появления Ивы у меня были 3 молодые лайки: Сива (дочь Кухты), 2.5 года; Юрма и Таюра (щенки от Пелыма-2 и суки старых уральских кровей), 7-месячные. Раз утром мы взяли норку. Вскоре недалеко от этого места Пелым-2 нашел белку. Я ее снял. Молодежь схватила белку раньше Пелыма и значительное время вырывала ее друг у друга. Когда мне все же удалось отобрать белку, она была вся изжевана и мокрая от слюны. Но вечером, когда я ободрал эту белку, мой напарник воскликнул: “А где же прокусы?” На шкуре не было ни одного кровоподтека.
Сделав анализы результатов вязок Пелыма -2 и других выдающихся кобелей-работников, лишний раз убедился, что кобель не передает своих рабочих качеств потомству. В реальной жизни нет линии кобеля. Рабочую лайку мы сохраним, если возьмем за основу заводского разведения ранее мною упомянутое “открытие века”.
Известно, мужское начало имеет хромосомы XY, женское — XX. Не это ли различие является причиной быстрой мутации линии кобеля? Считаю, что опыты в области генетики, которые в основном производятся на мышах и мухах, не могут дать ответ о передаче наследственности на генном уровне в полном объеме. Неужели сравним интеллект мухи (пусть даже мыши) и интеллект такого высокоорганизованного животного, как лайка с ее уникальными возможностями? Все значительно сложнее. Для сравнения обращусь к высказыванию академика Н. Амосова: “А пределы человеческого разума заложены главным образом в генах: если в них не заложен высокий интеллект. То никакое воспитание его не обеспечит”. Как видим, интеллект — определяющее условие возможностей человека. Отсутствие одной из составляющих интеллекта делает его уже в какой-то степени неполноценным. Мы же пытаемся натаскать лаек, не зная их интеллекта на генном уровне. Из лексикона лаечников необходимо исключить слово “натаска”, нормальная собака начинает работать сразу. Мой опыт свидетельствует о том, что мастерство лаек приходит с годами. Собачий интеллект необходимо проверять с первой осени. Реально ли такое, чтобы 7-месячный щенок к концу первого сезона охоты работал на уровне взрослой собаки?
Вегу я подарил своему знакомому в промхозе. Кличку он ей дал в честь моей Веги -2. Сам хозяин в тот сезон на охоту не поехал, дал охотнику-промысловику Николаю. Я увидел Николая в январе. “ Нормально, пусть на следующий год снова дает”. Больше ни слова. Подробнее о работе Веги я случайно узнал у его напарника в марте.
— как работает Вега?- спросил я.
— Белок, триста с небольшим штук, взяли практически только из-под нее.
— По птице?
— Облаивает, но мы не стреляли.
— По соболю?
— Вот послушай. Раз вышли утром, видим свежий след соболя. Не можем распутать — собаки все затоптали. В это время метрах в 200-х залаяла Вега. Николай говорит: “Ты распутывай, а я схожу, отстреляю белку”. Приходит и приносит вот такого (развел руками) соболя. Вот и делай выводы, — закончил он.
Еще одна особенность моих собак — высокий рост. Приведу данные о росте лаек, с которыми я охотился. Зея-1 — 66-67 см, Пелым-1-66-67 см, Зея-2-(1892лзс) -63см, ч.Вега (1824лзс)-62см, Пелым-2 (2293лзс)-68-70 см, Пелым-3 — 64-65 см, Зея-3 — 60 см, дочь Зеи-3, Доча — 62 см. Крупная лайка на охоте более продуктивна по сравнению с мелкой. Это научно доказано профессором А. Корытиным (автор монографии об обонянии хищных). Как прокормить таких собак, подумает кто-то. Покойный эксперт-кинолог Всесоюзной категории Н.Б. Полузадов основным аргументом в пользу мелких лаек приводил доводы, что мелкая лайка меньше ест. Считаю эти доводы неубедительными. Если употребить выражение А. Черкасова, мои лайки “маловытны”. Как-то решил проверить, сколько тушек белки сможет съесть Пелым-2 после трудового дня. Съел 3,5 тушки. Это при росте 70 см! лайки-дуры были способны съесть столько, что трудно представить. Например, Инга, пока я сходил и отстрелял белок с Пелымом, съела с подвесок рюкзака 7 белок. Возможно, могла бы и больше, но больше не было. Она была значительно меньше Кухты. И когда только успела проголодаться, если была накормлена вместе с другими собаками менее 2-х часов назад! А чукотские лайки обходятся всего 1,5 кг юколы в сутки. К сожалению, чувство вечного голода передается по наследству отдельным потомкам. Я упомянул Тунгуса. По работе у меня к нему не было замечаний, и все-таки мне пришлось с ним расстаться. Он очень много ел и всегда был голоден. Разольешь еду по мискам, собаки за раз свою порцию обычно не съедают. Отходят. Тунгус, если прозеваешь, съест свое и доест из других мисок. Для кобеля не крупный — 57-58 см. Окрасом он в московских собак, унаследовал мягкую шерсть и по этой причине работал не более 2-х месяцев. К концу второго месяца обдирал ноги до мяса, кривил. Раньше таких собак у меня никогда не было. Его сестра, Зея-3 (60 см), обычно свою норму съедала за несколько приемов. Чтобы еда не замерзала, приходилось ставить миску в избушке. Зея-3 работала весь сезон и за все эти годы ни разу не обдирала ноги. За ее выносливость и страсть я называл ее “семижильной”.
Какой вывод можно сделать на основании тех примеров, которые я приводил, анализируя сложившуюся ситуацию как у заводчика? Я вышел из кризиса и за счет инбридинга на Зею-2. Я имел возможность опробовать в условиях промысла и потомство Кухты в сочетании с другими кобелями. Ни одну лайку не забраковал. Одновременно я проверил десяток лаек от чужих собак. Следовательно, если бы не семейство Зеи-2, я бы никогда не вышел из кризиса и рабочих лаек, годных для промысла, больше не имел бы.
Понятия “рабочая” и “нерабочая” слишком относительны по отношению к лайкам и зависят о профессионализма охотника. Например, Инта — универсал, промысловая по манере работы лайка. Но у меня просидела в запасниках из-за низкой продуктивности на промысле. Я получил от нее прекрасных рабочих лаек от разных по происхождению кобелей.
Или дипломированный универсал Урман 6063лзс. Где линия кобеля Урмана (Пелым-2) С ХАРАКТЕРНЫМ ФЕНОТИПОМ? Многие годы я не встречаю на Свердловской выставке его потоков. Урман часто использовался в вязках. Если утерян фенотип, значит, утеряна и линия. В свое время А.Т.Войлочников на соответствие фенотипа обращал большое внимание. Фенотип — это основной признак наследственности, считал он. Все мои Зеи и Доча — одного фенотипа. Хочу верит — лаечники задумаются над поднятой мною темой. Все не так просто, как иные думают.
Прошло более 20 лет с начала кризиса, в котором я оказался в результате неудачного подбора пар, а мне не удалось полностью восстановить генотип лаек, которые были у меня до появления неудачных собак. Нет уверенности, что и потомство не будет иметь недостатков. Правда, они незначительные, иной их просто не заметит. Все познается в сравнении. Мы, заводчики, пока вынуждены будем ориентироваться на свою ситуацию.
Г.Г. Киргинцев, охотник-промысловик
“Охота и охотничье хозяйство” №2 – 2005