У самой удмуртской тайги стоит питомник. Из западносибирских лаек здесь делают зверовых собак. Они не боится ни медведя, ни лося, ни рыси. По медведю хватки делают. А по лосю… Один из экспертов не выдержал: «Эх, близко работают!.. Ни черта, ни лешего в грош не ставят…»
Рассказывает вице-президент РФОС, эксперт всесоюзной категории, специалист по лайкам И.Д. Перельмитер. «Сегодня все более и более заявляет о себе Удмуртский питомник западносибирских лаек – единственный такого масштаба в стране. Его небольшой коллектив – энтузиасты, люди истовые, всецело преданные своему делу. Директора питомника Владимира Рябова можно видеть на всех крупных выставках н состязаниях. Потомки многих наиболее выдающихся производителей приобретены им в питомник. Они и заложили основу для разведения».
В краткой характеристике Удмуртского питомника прозвучало слово «единственный». А что же остальные? Где они, питомники отечественных пород лаек. – Новосибирский, Иркутский, Кировский, Ярославский?.. Отечественные породы лаек – наша национальная гордость. Гордость законная, поскольку эти лайки уникальные и не имеют себе равных в мире. Уникальность их – в истинной охотничьей универсальности, что ставит отечественную лайку на пьедестал, недостижимый для всех пород охотничьих шпицеобразных, имеющихся в других странах и на других континентах. Поэтому, когда говорят о развитии наших лаек, речь идет о национальных интересах России.
Иркутский питомник охотничье-промысловых собак (ИПОПС) был среди всех наиболее «мощным» – в нем содержалось до полутора сотен собак. Питомник специализировался на разведении восточносибирской лайки, породы, как известно, наиболее «неотработанной» по сравнению с остальными нашими лайками. Иркутским селекционерам удалось получать довольно однотипный племенной материал, собак приобретали в основном промысловики региона. Потребность в щенках была высока и устойчива. Но коммерческая выгода взяла верх над интересами собаководов, создавших национальную породу. Питомник закрыли.
И была трагедия Иркутского питомника, Ценнейших производителей за бесценок распродавали абы кому. Поджимало время. И тогда для ускорения процесса ликвидации в дело пошло огнестрельное оружие. Собак расстреливали, а чтобы «добро не пропадало», обдирали на шкуры. «Пал» и Ярославский питомник. Он работал с русско-европейскими лайками.
Новосибирский питомник играл когда-то заметную роль в лайководстве страны. Племенной молодняк брали оттуда охотники во многие другие регионы. И отзывы о собаках были, как правило, хорошие. Сегодня питомник утратил былую значимость, не в силах справиться с экономическими и иными трудностями. С сожалением приходится говорить о нем в прошедшем времени: Новосибирский питомник специализировался на разведении западносибирский лаек.
Кировчане вели русско-европейскую лайку. Деятельность питомника основывалась не только на практическом опыте, но и на серьезной научно-теоретической базе. Владельцы щенков гордились их происхождением – из Кировского питомника! В активе этих лаек многие высшие титулы полевых и выставочных побед. Сегодня Кировский питомник не существует.
В конце 1980-х годов Управление охотничьего хозяйства Удмуртии приняло решение о строительстве питомника западносибирских лаек. Автором идеи стал эксперт-кинолог, охотник Владимир Рябов, имевший к тому времени значительный опыт работы с породой. В понятие «Удмуртский питомник» входит не только разведение собак и все, что с этим связано, но и создание центра организации охот с участием собственных лаек, кинологического центра, где устраивают испытания и выставки, и для участия в них приглашают всех желающих. Зимняя выставка этого года Удмуртского питомника собрала 146 лаек! Таким числом участников и центральные выставки не всегда могут похвастаться. Экспертов приглашают из Ижевска, Кирова, Москвы. После мероприятий заинтересованные владельцы еще долго обсуждают результаты, делятся впечатлениями, устроившись прямо на полу в «каминном» холле гостиницы.
Щенков для разведения привозили из Новосибирского питомника – тамошние лайки славились зверовыми качествами, хорошо работали по медведю. Приобретал Владимир и взрослых собак у егерей – тогда очень нужны были рабочие лайки: обслуживание охотников не прекращалось. Примечал, у кого собаки хорошо работали по лосю, кабану, а потом буквально выпрашивал, мол, для питомника нужно. И своих собак привел, приобретенных в Москве, Перми, Новосибирске. Пока подрастали щенки, взрослых сук вязали с рабочими кобелями других кровей. Основной принцип подбора – хорошие зверовые качества. Владимир больше на медвежатников ориентировался. Ездил по выставкам, ни одной не пропускал. Знал все каталоги. Где собаки хорошие появлялись, старался использовать их кровь. За чемпионами особо не гонялся – все больше зверовых собак подбирал. По все стране собирал крови выдающихся кобелей, возил сук на вязки в Чувашию, Пермь, Новосибирск, Москву, на Алтай. Из разных мест привозил щенков – старался лучшие зверовые крови завезти в питомник. Потом сортировал. Сейчас остались лучшие из них.
Нерабочих собак не держал вообще. «Экстерьер, – говорит Владимир, – меня не интересовал. Блесткая экстерьерная собака – если работы не было – в питомнике не задерживалась. Проверять удобно: под рукой свои испытательные станции по кабану и медведю. Если собака не идет уже в молодом возрасте, ее сразу отсортировывали».
Сейчас в питомнике представлено девять разных кровей. Вместе с отобранным молодняком около 60 собак. Четыре кобеля-производителя, три из которых чемпионы, и 30 сук. Среди них семь элитных и три чемпионки. В первом классе 80% поголовья. А дипломированных собак до 95-98%. За короткое время в питомнике получили несколько чемпионов, ставших известными за пределами Удмуртии. Сука Кучка имеет звание чемпиона Кировской и Екатеринбургской областных выставок с открытым чемпионатом, дважды становилась чемпионом Удмуртии, на VII Всероссийской выставке была третьей в экстерьерном ринге и третьей в классе «элита» при серьезной конкуренции. Среди титулованных собак питомника чемпионы Удмуртии Пумка, Айк, Байкал, Бойка, чемпион Удмуртии и Кирова Дубок, который стабильно ходит первым и в экстерьерных рингах. На Сабанеевской выставке в Москве в 96-м Дубок был первым в рабочем классе, суки заняли пять первых мест (кроме второго). «А вообще я не люблю московские выставки, – говорит Владимир Рябов. – Очень много зависит от того, кто владелец, а не какая у него собака. С отличной собакой можно пройти последним».
Притравка и налаживание лаек – особая деятельность питомника. С начала сезона егеря работают с собаками в тайге с рассвета до заката, без выходных и сверхурочных. Берут с собой по нескольку собак – одна-две рабочие, остальные годовалые, которые уму-разуму набираются. Живут в лесу: в угодьях охотничьи избушки стоят. Время от времени, в дни покоя, возвращаются в питомник, чтобы сменить собак. Вахтовый метод. Вот так «вдыхают» охотничью «душу» в лайку. В результате постановки эти лайки добывают лося и кабана, медведя и рысь, глухаря и утку. И по работе не только не уступают, но зачастую значительно превосходят многих собак из крупных кинологических центров.
Испытания по кабану и медведю проводят в питомнике по своим зверям и на своих испытательных станциях. Раз в год, редко – два. Притравки тоже редко, только перед самыми испытаниями. Владимир поясняет: «Я считаю, если у собаки есть что в крови, она с первой же притравки должна проявить свои качества и начать работать. Много испытаний проводим по лосю. Экспертов приглашаем из Ижевска. Вместе с нами они ходят на охоту и проводят испытания с отстрелом. Испытываем собак по утке и глухарю. С белкой плохо, ее у нас недостаточно, чтобы проводить испытания. Наши собаки по глухарю хорошо работают».
Питомник представляет собой объединение: сам питомник и два охотхозяйства Кечминское и Лосиные вырежи. На «балансе» –140 тысяч га угодий. Владимир Рябов руководит не только питомником, но и директорствует в охотхозяйствах. Не проходило и дня, чтобы кто-то не наведался за тем или иным делом.
Строительство питомника началось в 1989 году и через два-три года, сроки рекордные для нашей страны-долгостроя, было завершено. Одновременно строили всё: испытательные станции, вольеры, маточник, кухню, склады, жилой дом, гостиницу. Работа «кипела» силами пяти человек, трех братьев Рябовых – Александра, Ивана, Владимира, Тарасова Николая и Крутихина Юрия. Как водится в таких случаях на Руси, работали по 14-17 часов, с рассвета до заката. Бывало, молотка и гвоздя уже не видно — руки сами работали. От усталости валились, а утром опять на стройку. Сдюжили: «Впереди была цель – питомник, – сказал Владимир, – питомник зверовых лаек».
Строители работали за егерскую зарплату, выплачиваемую Управлением. Немного накинули за строительные работы. В общем, тогда, в 89-м, за лето Владимир получил 140р. Гостиницу строили уже бесплатно. По смете на всё про всё было оглушено 22 тысячи рублей (в исчислении 1990 года). Это вместе с приобретением собак! Техники практически не было, всё делали своими руками. Стройматериалов дали немного. По смете… Что в смету не укладывалось, то сами. В этом кипении дел привозили собак. Днем строили, ночью собак натаскивали.
Сегодня хозяйственные сооружения благоустраиваются: кормокухня, склады, мелочник, дровенники, хлевы, лечебница. На территории, куда «посторонним вход строго запрещен» – сорок вольер, каждая рассчитана на одну собаку. В вольере будка и небольшой выгул. Кроме вольер, пять так называемых «углов». В них содержат щенков, разбив на группы по четыре-пять.
Гостиница в питомнике обычно не пустует, особенно в сезон. А сезон здесь длится по полгода. Приезжают и свои, местные охотники, и начальство из Ижевска, эксперты от разных городов, гости из Москвы и просто друзья. Повидала гостиница и охотников от дальнего зарубежья: шведов, бельгийца, немцев, итальянца, даже киприота. Счастливым уезжал бельгиец. Вместе с егерями часа три тропил рысь и, наконец, метким выстрелом сбил тяжелую крупную кошку – великолепный трофей. Радости охотника не было конца, а воспоминаний ему теперь на всю жизнь. Шведы увозили двух щенков удмуртского разведения. Довольны.
Работы в питомнике и сейчас невпроворот – хозяйство растет. Расширился штат с восьми до одиннадцати человек. Это четыре натасчика, кормач, хозяйственник, шофер, тракторист, ответственный за гостиницу (завхоз, кастелянша, стряпуха, прачка, уборщица – все в одном лице – Наташи, жены директора), бухгалтер. Помимо питомника, егеря работают в угодьях, которых, как упоминалось, теперь числится 140 тысяч га вместо имевшихся ранее 20. Посевы, кормовые поля, солонцы, охрана… Приняли охотничье-промысловый участок в 120 тысяч га, а вместе с ним и восемь миллионов долга, хотя у самих около четырех — за мясо, за энергию.
– Как расплачиваться думаете? – спрашиваю.
– Потихоньку уже начали. Продаем Гранину, которую зимой заготовили, лицензии стали продавать. Самая дорогая охота – на медведя, заработок ощутимый дает. Охота для иностранцев на рысь – тоже неплохой доход.
– Шестьдесят процентов дохода уходит на налоги, – констатирует бухгалтер, – остальное «добираем» энтузиазмом.
– Зарплаты у нас маленькие. Но разве ребята за деньги вкалывают? – говорит Владимир.
– Володя, это выгодное дело?
– Питомник? Пока нет. Но ведь не бросишь его. Да и лучшие времена, думаю, наступят. Мы живем далеко не хуже всех. Есть хозяйства, где по сто миллионов долга. Я очень благодарен нашим спонсорам. Не бросают нас. «Удмуртнефть» техникой помогает. Управление охотничьего хозяйства, механический завод, федеральная Главохота и друзья тоже помогают питомнику. С миру по нитке – потихоньку собирается в целое, в комок, и жить легче.
– Считаете, сейчас уже не пропадете?
– Считаю, что нет. Все равно будем жить. Все равно собак держать будем. Мы уже их не бросим. Это свое дело, кровное. Без него и мы не такие будем.
Не надо думать, что спонсорские деньги рекой текут и что помощь гарантирована и постоянна, как смена времен года. Кто чем может и когда может. Но ведь и это хорошо. Общими усилиями небезразличных к судьбе российской породы людей, истовым энтузиазмом сотрудников держится и работает Удмуртский питомник. Питомник западносибирских лаек.
Подробный материал о питомнике, его работе, успехах, заботах, неурядицах и о работающих там людях читайте я первом номере журнала «Природа и Охота» за 1997 год. Статья называется «Российской лайке посвящается».
Муромцева Мария
“Российская охотничья газета” от 18 декабря 1996г.