Когда попадаешь из средней полосы России в южный Азербайджан весной или осенью, в глаза бросается обилие и разнообразие птиц. Они везде: в населенных пунктах, в полях, на водоемах, на море, на побережье, на телефонных проводах, на столбах вдоль дорог. Стайки воробьиных обследуют постройки и кустарники, небольшие группы белых цапель неторопливо проплывают в воздухе. На телеграфных столбах видны аисты, орлы, а между ними, на проводах, – вперемешку ласточки, сизоворонки, щурки, горлицы… Пока поездом ехали из Баку в Ленкорань, а поезд идет вдоль побережья Каспия, создавалось впечатление, что попали в птичье Эльдорадо.
Охота на бекасов.
В начале апреля 1967г. в Ленкорань направилась экспедиция Московского института вирусологии им. Д.И. Ивановского, в составе которой была группа московских охотников с лайками. Они должны были обеспечить вирусологов биологическим материалом для выделения из него вирусов, опасных для здоровья человека и переносимых различными дикими животными.
Добыча зверей и птиц в неохотничий период производилась по разрешению на охоту в научных целях, лицензии выдали охотничьи и природоохранные организации Азербайджана и Главприрода Минсельхоза СССР. Для этого мы взяли с собой лаек. Владельцы собак волновались: как поведут себя четвероногие помощники в необычных для них условиях?
Поезд прибыл на станцию Ленкорань рано утром. Выгрузили экспедиционный груз. Рюкзаки, вьючные ящики, коробки с лабораторным оборудованием, сосуды Дьюара, складные лабораторные столы и прочее. К грузу были привязаны три, необычные для этих краев, собаки. Местные жители с удивлением осматривали груз, собак, цокали языком. С опаской обходили собак и любопытствовали: «Что привез торговать на Ланкоран?» А когда узнавали, что это научная экспедиция и что она будет работать в районе Кызыл-Агачского залива, с сочувствием смотрели на сотрудников и предупреждали: «Вах! Там нельзя жить! Там комар вас совсем съест!»
Оставив груз на попечение собак, вся группа переместилась в чайхану, которая была тут же, на платформе. Пока руководитель экспедиции Лев Петрович Никифоров бегал куда-то звонить, чтобы прислали машину, чайчи угощал всех ароматным горячим чаем в маленьких стаканчиках-ормудах. Чай был великолепный, как и первые впечатления от ясного утреннего неба, необычной растительности и нового места. В ожидании машины неторопливо беседовали с хозяином чайханы и его посетителями, которых в этот утренний час собралось немало. С интересом расспрашивали о городе, о Кызыл-Агачском заповеднике, о характере Талышских гор и населяющих эти горы животных, да и вообще о тех местах, где экспедиции придется работать.
Было около 8 часов, и солнце стало здорово припекать. Собак перевели в тень, напоили. В скором времени прибыла машина и груз, и собак разместили в кузове, туда же влезли и владельцы. Для женщин прислали РАФ, и весь состав экспедиции отправился через город к подножию Малого Кавказского хребта – Талышу. Минут через сорок прибыли на место.
Группу разместили в пансионате, в местечке, которое называлось Исти-су, или Горячая вода, в переводе с азербайджанского.
Апрель еще не курортный сезон, пансионат пустовал, и экспедиции предоставили несколько домиков для жилья и оборудования лаборатории. Здесь же рядом была купальня с горячей сернистой водой.
Место было дивное. Пансионат, где были выходы горячих сернистых источников, располагался на склоне горы, покрытой лесом, в это время еще голым. Но цвели крокусы – первые эфемероиды, и под пологом безлистного леса они расцвечивали голую землю нежно-голубым тоном. Казалось, что кусочки неба покрыли склоны этой горы. Склон плавно переходил в равнину, также поросшую высокоствольным лесом, с болотистыми участками, о чем узналось позже, в процессе работы.
Как только все устроились и оборудовали полевую лабораторию, приступили к сбору материала.
Первый выезд Лев Петрович предложил в район Малого Кызыл-Агачского залива – коренной берег Каспия с мелководьями и болотистыми участками, заросшими ситником, с разливами глубиной 15–30 см на многих километрах. Здесь сосредоточилось множество различных видов птиц – главного объекта исследований, скапливающихся в этих благодатных местах. Именно эти участки побережья были избраны Львом Петровичем для сбора материала.
Экипаж старенького ГАЗ-69, отправившегося в первую разведку, представляли: Али Орудж – лихой водитель, Василий и Евгений, охотники-добытчики, и лаборант-вирусолог Маргарита Васильевна, а под ногами у них разместились собаки: Урчик – русско-европейский кобель трех лет и Динга – западносибирская сука двух лет.
Через час выехали на взморье. Медленно двигаясь вдоль береговой линии, Василий и Евгений внимательно присматривались к местности и выбирали место для первого десанта. На воде у самого берега держалось много уток и лысух, в воздухе носились чайки и крачки, пролетали стайки уток, каких-то куликов, определить которых с ходу было невозможно. Наконец решили сделать первую пробу. Машину птицы не боялись и подпускали близко, но при появлении людей и собак утки, лысухи с шумом отлетели на почтительное расстояние, и все кругом пустело. Евгений и Вася, не торопясь, побрели вдоль берега по воде, Маргарита Васильевна шла посуху среди невысоких островков ситника. И тут ребята обнаружили массу различных птиц, держащихся у уреза воды: промелькнул погоныш, сорвалась стайка куликов (в основном фифи и зуйки), крачки и чайки кружились вокруг них постоянно. Начали постреливать, а Маргарита Васильевна принимала и обрабатывала материал. На собак не обращали внимания, какая им тут работа, но выстрелы собак горячили. Добываемые чайки и крачки приводили лаек в недоумение – это же не дичь, и они, шлепая по мелководью, подбегали к подстреленным птицам, обнюхивали их и с полным пренебрежением отходили прочь.
Двигаться по воде надоело, поэтому выбрались на сушу. И хотя под ногами чавкало, идти стало легче. С кряхтеньем поднялся бекас, но ушел без выстрела. От неожиданности никто не успел даже поднять ружье. Но охотники напряглись, отметив, что собаки чем-то заинтересовались. Прыжок Урчика и характерный взлет бекаса, да не одного, разрешил задачу.
Поначалу этой «работе» лайки не придали значения.
Но Вася, внимательно наблюдавший за собаками, заметил, что Урчик уже не просто бродит, а усиленно работает носом, поднимает голову, ловит в воздухе запахи, сам весь подобрался и хвостом своим показывает, чтобы хозяин не расслаблялся! Вася подтянулся к собаке и предупредил: «Жень, береги!» И вовремя!
Вот тут-то и началось! Бекасы поднимались и из-под собак, и от людей. Их было много – явная высыпка. Волнение охватило охотников, стрельба велась торопливая, бесприцельная, поэтому много мазали, да и собаки разгорячились.
«Стоп! Надо перекурить и успокоиться, да и собак успокоить, – громко воскликнул Евгений, опуская ружье, – а то открыли канонаду, палим в «белый свет, как в копеечку!»
Собрались вместе, подозвали собак, подошла и Маргарита Васильевна.
«Что–то, мальчики у вас плохо получается, – с улыбкой заметила она, – так вы меня без работы оставите».
«Все будет нормально, – ответил Евгений, жадно затягиваясь сигаретой. Вот сейчас мы перекурим, успокоимся, и все наладится. Не беспокойтесь, Маргарита Васильевна, без материала не останетесь, еще ворчать будете, что много».
«Жень, – вступил в разговор Вася, – нам надо разойтись пошире, захватим большую площадь, и собаки будут работать порознь. А стрелять, я думаю, надо на раз, два, три. Тогда мазать будем меньше и проку будет больше».
На том и порешили.
«Ну, вперед!» – сказал Евгений, бросая сигарету. Они разошлись метров на тридцать друг от друга, оставив Маргариту Васильевну в тылу. Собаки быстро сообразили, что от них требуется, и стали работать в манере спаниеля: далеко не уходили и пустых подъемов вне выстрела не делали. По поведению собак, по учащенной «работе» их хвостов можно было почти точно угадать момент взлета бекаса. А ведь это была их первая в жизни охота по болотной дичи! Были подъемы из-под ног Васи и Жени, но собаки не очень отвлекались. Стрельба наладилась, и редкий бекас теперь уходил невредимым.
Скучный научный отстрел превратился в азартную спортивную охоту. В первый же день добыто много различного материала, одних только бекасов было не менее трех десятков.
«Ну, все, баста, на сегодня хватит! Работой мы вирусологов обеспечили, пора и к дому. Маргарита Васильевна, как вы считаете, материала на сегодня достаточно?» – с улыбкой обратился к ней Евгений.
«Достаточно, конечно, достаточно, девочкам до ночи придется его обрабатывать, так что едем «домой», – ответила Маргарита Васильевна.
Свистнув собакам, все направились к машине, которая сопровождала группу, пока она двигалась по берегу, и все время была на виду.
Али Орудж курил и в меланхолической задумчивости наблюдал за подходом зоогруппы к машине. Вся его задумчивость мигом улетучилась, когда он увидел трофеи.
«Вай, ты смотри, как ты мог так много стрелять этот маленький птичка! Ай, какой молодец, слушай!» – возбужденно повторял водитель, пока люди и собаки размещались в его машине.
Машина тронулась и вскоре выехала на асфальт.
Асфальтовая дорога «по степи пролегла, как стрела». Машин мало. Али Орудж опять курит сигарету, все окна открыты, ветер вырывает сигарету изо рта, и она скрывается под сиденьем. На скорости 8О км в час, одной рукой держась за руль, он тоже скрывается где-то внизу. Впереди появляется встречная машина, а «газик» начинает отклоняться в ее сторону. Женя сидит рядом с водителем и кладет руку на руль, чтобы удержать машину прямо. Али, почувствовав неладное, сначала рвет руль еще левее и выскакивает из-под него, «как чертик из табакерки!» Мгновенно оценивает ситуацию, теперь следует рывок направо, и машина вылетает с асфальта в степь. Тряхнуло всех основательно, но машина не опрокинулась. Ее спасло то, что вокруг была ровная поверхность, да и кювет оказался пологим, поэтому экипаж отделался легким испугом и синяками от ударов, когда всех швыряло по кузову.
Мотор заглох, собаки, перелетев через людей, вылетели через открытые окна и отбежали в сторону. Потирая ушибленные места, экипаж молча выбрался из машины. Все закурили. Никто не ругался.
Газик завелся сразу, но обычно послушные собаки, готовые запрыгивать в машину вперед хозяев, на этот раз категорически не идут в нее. Не помогают ни уговоры, ни угрозы. Только после того как проехали немного по степи, а они пробежали следом, нехотя запрыгнули в машину. Опять Али Орудж выехал на асфальт и, прибавив газу, доставая из пачки очередную сигарету, глубокомысленно изрек: «Нэ зра нам нэ разрэшают курыть за рулем на ходу».
Возвращение зоогруппы в Исти-су было триумфальным.
Руководитель экспедиции, профессор Никифоров, сам охотник и прекрасный стрелок, любитель и ценитель английских легавых, был доволен количеством добытого бекаса, его особенно удивило, что все птицы добыты из-под лаек.
Спустя много лет герои этого рассказа, вспоминая и обсуждая ту охоту, отмечали удивительную понятливость лаек. Как легко две собаки разных пород, впервые ходившие вместе, нашли «общий язык» и поняли смысл подружейной охоты, у них появилось даже подобие «стойки».
Встреча с дикобразом.
После знакомства с жизнью побережья Каспия зоологов потянуло в субтропический листопадный лес. Талышские горы в нижнем поясе покрыты именно такими лесами, основу которых составляет дуб кленолистный, бук, железное дерево, встречается самшит. Вдоль ручьев и в предгорных участках много лиан, в том числе колючих. Кроны могучих деревьев смыкаются, и солнце проникает в нижний ярус лишь зимой и весной, когда на деревьях отсутствует листва. Только весной на короткий период из земли, пробив плотную подстилку прошлогодних листьев, бурно прорастают эфемероиды – крокусы, в остальное время травянистая растительность практически отсутствует, а земля, лишенная травы, покрыта мощным покровом из опавших листьев. Днем лес оживляют голоса птиц, многие из которых знакомы и по средней полосе России: зяблик, черный дрозд, зорянка, крапивник и другие.
После захода солнца ветер стихает, воздух становится прозрачным и звонким. Лес постепенно наполняется ночными звуками: затевают свою нескончаемую песню квакши, мелодично переговариваются мелкие совы, голоса мышевидных грызунов доносятся и сверху, и снизу.
Но, пожалуй, самое сильное впечатление производят шакалы, которых здесь множество, и на склоне дня, когда темнота окутывает лес, но небо еще не погасло, раздаются душераздирающие вопли этих животных. Когда слышишь в первый раз эти «песни», невольно по спине пробегает озноб.
Урчик и Динга, попав сюда в первый раз, были в полном смятении от обилия живности и звуков, ими производимых. Они привыкли к тому, что любое движение в ветвях деревьев достойно их внимания, поскольку это может быть белка, куница или глухарь. А тут создавалось впечатление, что шевелится вся крона! Действительно, по веткам перемещались многочисленные сони, а они напоминают маленьких белочек, что вначале очень смущало собак и вводило их в заблуждение. Но опыт – великая сила. Постепенно собачки разобрались, что к чему, успокоились и стали ходить шире. Уже совсем сгустилась темень южной ночи, когда голоса Урчика и Динги разнеслись по лесу. Их яростный лай говорил о том, что теперь перед ними был серьезный противник. Вася с Женей, а за ними целая компания любопытных коллег начали пробираться по ночному лесу в сторону лая. Идти пришлось недалеко, и никто, слава Богу, не успел свернуть себе шею и подвернуть ногу в этих буераках на скользких склонах.
Наконец в свете фонарей замелькали тени собак и какого-то зверя, по размерам соизмеримого с собаками. Оказалось, что собаки отыскали и остановили дикобраза.
Никто из свидетелей этой сцены до сих пор не видел этого зверя в природе, тем более ночью! Свет мощных фонарей представил картину: собаки, черная и серая, наседали на дикобраза с двух сторон, одна с головы, другая с хвоста, со стороны колючек, сам дикобраз, поднявший все свои колючки, был похож на серебряный шар. Все выглядело очень контрастно на фоне глубокой тени.
Дикобраз защищался спокойно. Только пригнул голову к земле и, похрюкивая, пугал собак своими громадными резцами.
На людей он не обращал внимания, и Женя решил попробовать поймать его с помощью телогрейки. Но не тут-то было! Дикобраз вырвался, Женя поскользнулся на старых листьях, упал, проехал вниз по склону, а собаки, ободренные помощью, разъярились еще больше, пошли на хватки и получили по удару иглами… Лай, визг, крики, скачущие собаки и люди – сцена невообразимая!
Пришлось Василию заканчивать эту свалку выстрелом. В полной темноте вернулись «домой». Лаборанты взяли все биологические пробы, собрали эктопаразитов, в основном иксодовых клещей, а потом отправили тушку дикобраза на кухню. Мясо оказалось на удивление мягким и очень вкусным.
Осмотрели собак – ранений не видно. Потом Вася обратил внимание на то, что Урчик постоянно трет лапой морду и отказывается от еды и от питья. Он ощупал ее и наткнулся на острие иглы, торчащей из нижней стороны челюсти. Оказалось, короткая боевая игла дикобраза вонзилась в открытую пасть Урчика под язык, и конец ее вышел наружу около правой кости нижней челюсти.
Пришлось применить плоскогубцы. Вася, ухватившись за высовывавшийся конец иглы, потянул ее, и она легко вышла. Урчик мужественно вытерпел эту операцию и полностью доверился своему лекарю, даже не взвизгнул. Рану обработали, а через сутки Урчик чувствовал себя уже нормально. На Динге никаких ран не обнаружилось.
Так закончилась первая лесная охота. И все ее участники проявили себя достойно. Особенно Урчик и Динга. Поражает удивительное взаимопонимание лаек. Еще не раз на протяжении этой экспедиции Василий и Евгений открывали их способности, быструю адаптацию к сложным условиям. И всегда собаки вели себя выше всех похвал, стремительно набираясь опыта работы, а ведь многих животных они встречали впервые.
Лайки – самая универсальная порода собак, с которой период охоты резко удлиняется. И всегда эти собаки радуют своих владельцев.
В. Андреев, Е. Кандауров
«Охота и рыбалка» №6(62) от 01.06.2008