Условия охот на медведей в средней России значительно разнятся от охот на медведей в Сибири и на Урале. В Сибири и на Урале охота на медведя протекает или на берлогах или вдогон с собаками. В средней России они ведутся в большинстве облавным способом. Если в Сибири медведь является достоянием только промышленников и в редких случаях городских охотников, то в средней России найденные берлоги или оклады продаются промышленниками в столицы и в города охотникам, и сами промышленники только в редких случаях добивают зверя. Такие охоты промышленниками производятся или в начале весны, когда городские охотники, вследствие бездорожицы, не могут выехать к месту охоты, или при случайных встречах, когда выстрел является необходимой развязкой.
Вследствие этого требования, предъявляемые к работе лаек, среднерусских промышленников и у сибиряков значительно разнятся. Среднерусскому промышленнику прежде всего важно в лайке уменье находить берлоги, и лучшей лайкой будет та, которая сумеет чаще находить их. Как такие лайки ведут себя после выхода зверя из берлоги, для среднерусского промышленника неважно. Найдя берлогу, промышленник запродает зверя. Для него важно, чтобы лайка не стронула зверя с берлоги, чтобы не совалась в чело, не выжимала медведя, чтобы медведь так или иначе улежал и не дал следа.
В Сибири и на Урале найденная берлога есть только начало охоты на медведя, а главное впереди. В Средней России медвежьи берлоги разыскиваются собаками.
Промышленник идет в лес с лайкой по таким местам, где ложатся медведи, и весь другой зверь добивается им, так сказать, попутно. В Сибири и на Урале наоборот медведя добивают попутно на охотах за другим зверем.
Медвежьей лайкой называется такая лайка, которая предпочитает медведя всякому другому зверю. Такая лайка одинаково хорошо умеет найти медведя на берлоге и остановить зверя в догон. Лучшая лайка та, которая с подъема медведя продержится под ним наибольшее время в отсутствие своего хозяина.
Раз в феврале, когда уже значительно поднастело, я вдвоем с соседним промышленником нашел медведицу, которая была потеряна приезжими из Москвы охотниками в одной обширной лесной даче, имевшей массу дорог, дорожек и просек. Со мной была черная лайка Провор, а у охотника крестьянина дворняжка, притравленная к медведям.
Надо заметить, что в Тверской, Смоленской и Новгородской губ. есть много похожих на лайку дворняжек, хорошо идущих за лосем и медведем.
Вот такая-то именно дворняжка и была у моего спутника Андрея. Найдя медведицу, собаки через 500 метров ее остановили. Я отчетливо слышал азартный лай и рев медведя и спешил подойти на выстрел, но к несчастью в этот день у меня испортилась лыжа, и ход мой из за нее замедлился. Подход Андрея был, видимо, тоже неудачен, так как зверь тронулся, как будто бы ко мне. Я стал недалеко от проезжей дороги и как только сметил, что медведица направляется на перемычку, разделяющую два лесных массива, я во все ноги, насколько только мне позволяла испорченная лыжа, выкатился на дорогу и спешил к повороту, но опоздал. За поворотом я увидел, что медведица и обе собаки сражаются на самой дороге. Медведица яростно отбивала атаки собак, но, сметив меня, спешившего к ней, кинулась в лес и потонула в чаще, напутствуемая моим, как потом оказалось, безвредным для нее выстрелом. Стрелял я ее второпях шагов на 80-90 и промахнулся. Вскоре к нам вернулся кобель моего спутника Андрея, но моего Проворки не было. Нашел я свой лайку на другой день за 15 километров, от места подъема медведицы, сильно измученную, с ободранными в кровь лапами, так как прочного наста не было, и это только спасло медведицу.
Еще далеко до лежки медведь кормится так называемыми ствольями (дикий укроп). От опытного глаза охотника эти кормовые наброды не должны ускользнуть. Время идет, стволья постепенно отмирают и падают, и зверь переходит в ближайшее моховое болото на клюкву. Клюква последняя ягода мишки, скоро и она теряется, и медведя от залегания в берлогу может удержать или рябина, не успевшая осыпаться к тому времени, или падаль. Медведь способен ходить на рябину даже по снегу, вот почему в рябиновый год медведей находят больше. Ломи и крепкий ельник, окружающие такие кормовые места, и есть лучшие и подходящие для берлог места, где, как только прочие ляжет первый снег, и следует искать с лайками медведей.
Между лайками есть собаки с очень обширным поиском; есть и с коротким поиском, те и другие могут служить с честью своему хозяину, — все зависит от чутья. Но, конечно лайку чутьистую и с широким поиском несомненно следует предпочесть.
В снежные зимы, когда лес стоит окутанный снежным саваном, и самая лучшая чутьистая лайка, может пройти берлогу не найдя ее. В начале зимы, когда снег еще не углубел и нет лесной гири, следует спешить с розыском берлог. Опытному медвежатнику места, где с осени держался медведь, известны он не будет бродить наугад и будет пользоваться каждым днем пока есть ход. Прекрасны дни, когда станет ясно, с легким морозцем и небольшим ветерком, собаки чуют тогда далеко, но лучшее время — преддверие весны, когда установится прочный наст, снежная гиря спадет, лес проснется от мертвой зимней спячки, а медвежата иногда и побродят вокруг гнезда. В такое время лайки чуют медведя необычайно далеко.
Как-то в конце февраля, как только установился наст ко мне пришел промышленник с просьбой «одолжить собачек» для розыска утерянного зверя. Собак пришлось послать с моим постоянным спутником по медвежьим охотам, крестьянином соседней деревни, так как за чужим мои лайки не пошли бы.
Через три дня он явился с собаками и рассказал, что два дня они ходили по всем приметным местам, но зверя не нашли, на третий день они пошли по другим местам, но и этот день не дал им ничего; уже к вечеру охотники и собаки усталые, так как наст держал плохо, подвигались к дому, но по выходе из леса собаки, бежавшие сзади, вдруг оживились, постояли немного, поводили носами, как будто что-то причуивая, а затем бросились и пропали в лесу.
Примерно, через 20-30 минут, они залаяли, как потом оказалось, на медведя. Расстояние, с которого собаки зачуяли берлогу, было никак не меньше 500-600 метров.
Медведь лежал в старой заросшей делянке под сосновым выворотом, совершенно на виду. Зверь был огромный, совершенно черный и очень худой, с неперелинявшей шерстью, — так называемый «бухляк». При снятии шкуры в нем нашли: заросшую пулю, несколько штук картечи и дроби; это, вероятно, и было причиной его болезненного состояния.
Поведение лайки на берлоге после того, как она разыскала зверя, бывает различно. Одни лайки настойчиво, неотступно лают, а иногда и лезут в чело с целью выжить оттуда хозяина берлоги, другие наоборот очень спокойно облаивают берлогу, не бросаясь в чело, но, однако, чрезвычайно настойчиво, и отозвать такую лайку от берлоги бывает трудно. Третья категория лаек, найдя берлогу и энергично ее облаяв, но, не просовываясь близко, возвращаются к своему хозяину, как бы приглашая туда и его. Из трех указанных приемов работы лаек на берлоге лучший тот, где лайка спокойно облаивает зверя, не присовываясь к челу, не раздражая без времени медведя. Худший прием третьей категории. Лайка, работающая, как указано в третьем случае, несомненно не медвежатница, брать и держать медведя в отсутствие хозяина она не будет, в работе очень короткая и находит берлоги она обычно случайно. Вообще такие лайки ненадежны.
В среднерусских условиях, когда при нахождении берлоги обычно охота не производится тотчас же, первая категория лаек совершенно неудобна, так как азартным облаиванием она спугнет медведя, а крупный медведь, ломовик, ляжет временно, до метели, а в метель украдет свой след и для охотника пропадет.
При нахождении берлоги лайкой ни в коем случае не следует подходит к берлоге. Во-первых, зверь может лежать верху, а в присутствии хозяина лайка может перейти в атаку и согнать зверя, Поэтому, как только лайка найдет берлогу и примется ее облаивать, охотник заметит легкими затесами или иным путем место берлоги и отходит возможно дальше, но так чтобы лайку было слышно, и спокойно ожидает ее возвращения.
Большинство лаек, полаяв на берлоге некоторое время и видя, что хозяина нет, возвращаются к нему обратно. Здесь следует лайку сейчас же взять на сворку и отвести подальше чтобы она снова не вернулась к берлоге, что злобные и хорошо притравленные к медведю лайки делают.
Моя лучшая лайка Гонок облаивала медведя очень спокойно, никогда не посовываясь в чело, но эта же лайка брала и держала медведей очень привязчиво, вне всякой зависимо от нахождения вблизи ее хозяина.
При охотах на медведей в догон, если зверя не удалось взять на берлоге, нужна лихая лайка, но таких лаек и в Сибири чрезвычайно мало. По сообщению Ф. Ф. Крестникова, они представляют редкость.
За все время моих охот по медведям и при условии, что я не жалел никаких денег за хорошую злобную медвежатницу я имел только две выдающиеся лайки, которые могли остановить медведя в одиночку, при отсутствии охотника. Все остальные мои лайки отлично держали и останавливали крупных медведей, но не иначе как вдвоем или втроем.
При охотах на медведя в догон обычно собираются два-три охотника с двумя-тремя собаками, будят зверя и, если он тронется и уйдет, то его преследуют собаки, а останавливают охотники тем временем мастерят и подходят к посаженному собаками зверю, что при злобных и привязчивых лайках не так трудно. Такие охоты ведутся в подходящее для собак по погоде время, т.е. или по первозимью, когда снег мелок, или по настам ближе к весне. Лучшее время — это насты, дни большие, часто солнечные, лес очистился от снежной гири, идти на лыжах легко.
Вот в такие то предвешние дни я искал затерянную зимой медведицу с лончаком. Эта медведица была обложена по первозимью, и в середине зимы на нее была устроена облавная охота одним приезжим столичным охотником с «гостем». Несмотря на 100 человек кричан и ершения зверя приезжими егерями, медведицы в кругу не оказалось, и «сиятельный» охотник, разнес как следует окладчика, уехал, не солоно хлебавши.
Когда я приехал на розыски этой затерянной медведицы и обошел оклад, то оказалось, что он обнимал собою площадь не менее 50 гектар. Однако, окладчик меня уверил, что ошибиться в окладе он не мог, петлю, выкинутую медведицей, он проверил и вывел ее снова в оклад. Окладчик имел растерянный вид, так как накануне моего приезда он с несколькими людьми обстоятельно излазил оклад, но зверя не нашел. Это его окончательно обескуражило.
Меня он пригласил, как лицо, имеющее в то время двух великолепных собак медвежатниц, слава о которых далеко распространялась за пределами уезда.
Обойдя оклад кругом, я решил начать розыски с очень слепого заросшего елового молодняка, местами с единично стоящими и высоко возвышающимися вверх гигантскими сухими осинами. Со мной были две собаки: одна желтая лайка Гонок, великолепная в розыске и хорошо берущая медведей, другая черная, похожая на лайку дворняжка Разбой с коротким розыс-ком, но с мертвой хваткой в приеме зверя. Эти две собаки не спустили бы и самого крупного ломовика.
Как только собаки были сброшены, Разбой кинулся в еловую чащу, что лежала впереди нас, Гонок же круто повернул в левую от нас сторону и исчез в полугоре к небольшому моховому болоту.
Насколько я сейчас припоминаю, не прошло и 20 минут, как Гонок нашел берлогу. Когда я первый подкатился к стонущим у берлоги собакам, медведица вылезла из чела. После 2-й пули медведица легла. В момент, когда собаки теребили убитого зверя, лончак выскочил из берлоги и кинулся в противоположную сторону, собак сейчас же насадили на след и не далее 100-120 метров лончак был принят живым. Так закончилась эта знаменательная охота с головокружительной быстротой, благодаря работе великолепных собак.
Вечером того же дня окладчик слезливым голосом уверял своих однодеревенцев, обильно нагрянувших в избу поглазеть на охотников и собак, что желтый кобель «вызволил его от конфуза», что медведицу он определил по петлям законно. При этом он лез с лаской к Гонку, а тот скалил на него свои белые зубы, так как не выносил приближения к себе постороннего человека.
А. Эмке
“Охотник” №3 – 1928