Памяти истого, настоящего, правильного охотника Леонида Нелюбина, посвящается.
«Допрыгаешься, скормлю негодяям!» — крикнул Леонид на кота, шарившего среди посуды в поисках съестного. Негодяями Леонид называл серых лесных бандитов – волков. Они в его охотничьей жизни занимали особое место.
На загнетке русской печи загремели оловянные и эмалированные миски и кастрюли. Кот, наконец, добрался до недоеденных кусков жареной щуки и уронил все на пол. «Ну, ирод! Мое терпение кончилось!» Леонид поставил на стол чашку с недопитым чаем из зверобоя, положил деревянную ложку в чашу с ароматно пахнущим темно-желтым сотовым медом; встал из-за стола и, прихрамывая, направился на кухню, собирать посуду, сваленную котом.
Кот, чуя свою вину, понуро вошел в горницу и, когда хозяин вновь разразился бранью в его адрес, выгнув виновато шею, подошел к нему за наказанием. Леонид отвесил коту подзатыльник, и тот, довольный, встрепенулся, вскочил на лавку, как ни в чем не бывало. Мы, изумленные, наблюдали эту деревенскую идиллию. Тунеядец кот, из-за своей лени разучился даже ловить мышей и припеваючи живет в теплой избе сытой жизнью; всегда у ног хозяина, а то и на руках у него. А что он сделал для хозяина? Да ровным счетом ничего! А верные четвероногие друзья – зверовые лайки Леонида – живут в открытом вольере зимой и летом, в жару и холод, в дождь и снег. Вот как несправедливо устроена жизнь! Но ведь они по-настоящему преданные ему друзья и помощники, не раз самоотверженно кидались на черного зверя и сажали медведей подранков при доборе, давая Леониду время на прицельный выстрел.
Когда мы проходили мимо вольеров, возвратившись после недельного поиска выпущенных в угодья бобров, собаки с радостным визгом висли на сетчатой стенке вольера. Один кобель морковного окраса находился в отдельном вольере. Он тоже радостно «брехал», но на сетке не вис, как бы показывая, что в нем есть собачьи достоинство и честь. Звали кобеля Беркут. Пес обладал уникальной силой и ловкостью. За семь лет жизни ни один кобель не мог его побить. Сам же он брал по месту и душил нападающих соперников.
Бекрут был медвежатником. Самым «любимым» охотничьим зверем для него был медведь, как, кстати, и для Леонида. Шел на кабана и лося, но наиболее азартно, зло, отважно и ловко работал по медведю. Зимой находил берлоги и выгонял зверя под выстрелы охотников. Обладал исключительным чутьем. Холодный пяти-шести часовой след подранка брал и находил косолапого. По дошедшему (мертвому) зверю подавал голос, не взбрехивая, а злобно облаивая, сообщая тем самым, место нахождения трофея. Правда, голос по живому зверю отличался от голоса по мертвому.
Именно Бекрут спас Леонида от верной гибели при доборе подранка. На овсах был стрелян медведь. Он ушел с поля, не оставив кровяного следа. Примерно часа через три его начали искать с собаками. У лаек широкий поиск, уходят далеко от охотника и по большому кругу рыщут в поисках зверя. Напарник несколько отстал, уклонившись в сторону. Перейдя глубокий, заросший густым кустарником и высоким кипреем, лог, Леонид внезапно поднял с лежки крупного медведя. Он лежал к нему задом. Это был не его зверь. Другой. Вскинув двустволку, Леонид выстрелил в развернувшегося к нему топтыгина. Положение для стрельбы было неудобным, мешали валежины. Леонид оступился, закачался, и в этот момент медведь с невероятной силой удалил лапой по ружью. Удар был такой силы, что охотник не удержался на ногах, сделал оборот и упал на спину. Ружье отлетело метра на три. Падая на спину, Леонид поднял ноги, прижав колени к груди, рассчитывая перебросить через себя нападающего медведя. Наивное желание!
Прошло несколько мгновений. Медведь продолжал оставаться на месте, и вдруг зарычал. Что-то мешало ему, отвлекало его внимание. И тут Леонид услышал приглушенное рычание Беркута.
Бекрут добежал до медведя в самый критический момент и вцепился ему в промежность. Не теряя ни секунды, Леонид перевернулся и на четвереньках побежал к ружью. Вскинув двустволку к плечу, мгновенно выстрелил в голову зверя. Медведь медленно осел, придавив своим телом вцепившегося ему в пах Беркута. Разломив стволы, Леонид воткнул один патрон и снова выстрелил в голову зверю. Зверь не подавал признаков жизни. Вдвоем с подбежавшим на выстрелы напарником, они с трудом перевернули тушу медведя, высвободив пса, мертвой хваткой вцепившегося в гениталии зверя.
От других лаек Леонида Беркут отличался особой строгостью. Если, находясь в машине, кто-то из охотников протягивал руку, чтобы погладить его, Беркут молча скалил клыки, шерсть на загривке поднималась дыбом. Пес никогда не выказывал чувства радости, был сосредоточенно внимательным. С охотниками вел себя как равный с равными. Всегда сидел на переднем сидении УАЗа, зорко наблюдая за окружающей местностью.
Беркут и Леонид понимали друг друга молча, без слов. Это была спаянная, скрепленная суровыми охотами пара бойцов, равных по силам, не уступающим ни в чем, лишь дополняющих друг друга.
Стояла вторая половина сентября. Овсы пожелтели. Лишь в углах полей, вдававшихся узкими клиньями в лесные крепи, овес был еще с зеленоватыми прожилками на метелках. Как назло нам, в том году выдался обильный урожай красной рябины. Ночи были холодными, по утрам на воде можно было обнаружить тонкий слой льда. Медведь прекратил кормиться на овсах и переключился на рябину. В лесу можно было найти заломленные молодые рябины, все ягоды, с деревьев были полностью съедены. На иных деревьях было, видимо, до пяти ведер ягод, и все они были съедены зверем, ни одной ягоды не осталось на ветках!
Мы занимали свои лабазы каждый вечер в надежде, что какой-нибудь медведь выйдет на овсы, чтобы попробовать, разнообразить свой пищевой рацион. Но тщетно. Шли дни и ночи, а удача проходила мимо.
Заняв в очередной раз свои засидки, мы решили караулить, как всегда, всю ночь, а если не повезет, прекратить дальнейшее бдение на овсах. Около двадцати часов раздался одиночный выстрел. На поле уже было сумеречно, в лесу темно. Собравшись у лабаза стреляющего, стало ясно, что медведь, крадучись, вышел на край леса и там затаился. Охотнику почудилось, что на поле он не выйдет, а сейчас же скроется в лесу. В оптику прицела медведь был еще относительно хорошо различим, и охотник сделал этот единственный выстрел.
Леонид побежал к машине за Беркутом. Пес взял след, но крови на нем нет. Освещая путь фонарями, мы устремились за собакой. Вскоре Беркут подал голос. Лай собаки не удалялся. Подбежав ближе, стало ясно, что Беркут облаивает зверя на месте. Продравшись сквозь лесную крепь, мы увидели в глубоком овраге, заваленном упавшими стволами осин и берез, на самом дне мелкой протоки медведя. Видимо, рана нестерпимо жгла, и зверь, найдя воду, влез в ручей, чтобы заглушить боль. Непонятно, как он смог пролезть через этот бурелом к ручью. Хаос был чудовищный, все повалено друг на друга: стволы, ветки переплелись между собой.
Беркут пролез в глубь бурелома ближе к медведю. Попытался пролезть под лежащий ствол, но подранок развернулся навстречу собаке. Беркут, поняв, что в лоб нельзя атаковать, стал искать обходной путь. Чтобы это сделать, надо вылезть наверх, но пес-охотник не мог ни на секунду отпустить найденного подранка. Вскочив на ствол, лежащий сверху завала, Беркут перебежал по нему на противоположную сторону. Дерево тонкими ветками касалось земли, но по ним пес не мог бежать, они бы не выдержали собаку. И тогда беркут сделал прыжок на комель осины, находящийся ниже. То ли ствол осины был мокрым и скользким, то ли Беркут промахнулся, но, к несчастью, пес поскользнулся на осине и скатился в яму прямо к зверю.
Медведь ожидал нападения собаки, любое движение Беркута вызывало сейчас же ответную реакцию зверя. Черный зверь прекрасно представлял себе, с кем имеет дело. Беркут, падая вниз, сумел развернуться и встретить атаку медведя. Подранок сделал выпад, пес увернулся. Но места для маневра собаке явно не хватало. От очередной лобовой атаки медведя Беркут увернулся, отпрыгнув в сторону и проскользнув под ствол ольхи. Пес почти уже зашел в бок медведю, еще мгновение – и Беркут ускользнет от страшных лап черного зверя. Но медведь с невероятной быстротой и ловкостью развернулся и бросился на уходящую назад собаку. Пес в очередной раз проскочил под тонкий ствол лежавшего поперек дерева. Зверь нанес сильный удар лапой. Он пришелся как раз по стволу дерева. Под силой удара дерево согнулось, зацепив собаку, Беркут потерял скорость, и в этот несчастный момент два когтя цепляют за бок собаку, а два вонзаются в ствол дерева.
Наконец нам, неумехам, удалось выйти вниз. Нашим глазам предстала удручающая своей страшной откровенностью картина. Переломленный ствол дерева и упавший на него отстрелянный медведь придавили собаку. Отвалив в сторону тушу, мы добрались до собаки. Беркут лежал на боку. Его брюхо было распорото вдоль на всю длину. Внутренности вывалились наружу. Земля под собакой была смочена кровью. Пес дрожал и тихо хрипел.
Расстелив плащ-накидку, мы осторожно положили Беркута и его вывернутые наружу внутренности на брезент. Вырубив жерди, привязали к ним плащ и осторожно вытащили из бурелома отважного пса.
Дома в деревне промыли и очистили от лесного мусора кишки, промыли брюшину раствором марганцовки и осторожно вложили на место. Слава Богу, что кишки не были разорванными. Затем зашили разрыв по всей длине. Во время этой доморощенной операции пес тихо хрипел, не пытаясь сопротивляться, понимая, что люди ему оказывают помощь. Он вел себя как настоящий воин.
Отлежав две недели, Беркут поднялся. В его движениях наблюдалась какая-то неуверенность, заторможенность. Леонид сокрушался, что для охоты пес потерян, очень переживал, буквально не находил себе места. Только сейчас со всей очевидностью нам стало ясно, что подобной Беркуту лайки нет. Да, это был мудрый, опытный, беззаветно преданный охоте пес.
Прошел год. Мы снова приехали к Леониду на медвежью охоту. Честно говоря, совершенно не рассчитывали встретить верного друга Леонида. К нашей несказанной радости увидели в вольере рыже-морковного красавца кобеля.
— Беркут! Здравствуй, дорогой!
Какое счастье снова видеть верного, в нормальной охотничьей кондиции отважного пса охотника! На наших лицах сияли радостные улыбки.
На охоте Беркут, как и прежде, находясь в высоком овсе, вставал на задние лапы, вертел головой, высматривая пришельца-вора из леса. После полученного ранения от когтей медведя, Беркут, казалось, стал еще более люто ненавидеть хозяина тайги. Все перенесенное не сказалось на смелости, вязкости, азарте собаки. Лишь добавило ловкости, расчетливости, злобы и беспредельного азарта в охоте.
Это был пес-самородок, который на практических охотах приобрел бесценный опыт: мудрость, расчетливость, выдержку, — а смелости, вязкости и азарта ему с лихвой досталось от матушки-природы.
Владимир Стрюков