Ее в вольере своего дома на Рублевке держал мой друг Александр. Ни до, ни после я не встречал охотничьих собак столь бесстрашных и темпераментных при схватке с любым противником, как Унжа (но об этом я позже). В первый раз я увидел Унжу, девятимесячного щенка белого цвета, когда мы выезжали коллективом на охоту на зайца в Истринское охотхозяйство.
Унжа воспитывалась как настоящая охотничья собака, которую кормили только раз в сутки и не очень сытно. Поэтому она всегда бывала полуголодной и старалась ухватить кусочек где только можно и даже нельзя. До Унжи мне не приходилось иметь дело с лайками, поэтому я не знал, что они неисправимые воровки, старающиеся добрать на стороне или даже у зазевавшегося хозяина «плохо лежавшую» снедь.
Как-то мы подстрелили зайца. Александр приготовил из него восхитительное рагу с картошкой. Поскольку на предыдущих охотах троплением лайка моталась по сторонам и перед нами, несколько раз вспугивая зайцев и совершенно не реагируя на них, русаки и беляки успевали заблаговременно уйти из-под выстрела. Иногда мы даже видели их, ругая Унжу последними словами. Поэтому на очередной заячьей охоте лайка была привязана у входа в палатку.
Ну что ж, мы хорошо пообедали втроем, хваля кулинара, и вскоре пошли в новый загон. А когда вернулись, увидели, что Унжа каким-то образом освободилась от поводка и, сняв с себя обязанности охранника, прогрызла угол палатки. Следы ее пребывания в ней были видны невооруженным глазом: Унжа дорвалась до большой кастрюли с оставшимся заячьим рагу и… Пришлось остатки выбросить, а собака часа два не подходила к нам, опасаясь заслуженного возмездия. В конце концов ее поймали и наказали, однако урок не пошел псине впрок.
Но теперь пора перейти к охотам, в которых Унжа становилась главной героиней дня.
Охотились мы на кабана в Тверской области. Бродили вчетвером (плюс егерь) по полям вблизи одной из деревень, окруженной перелесками. Снег был неглубок, а потому лыжи нам не требовались. Зверь оказался действительно там, где его ожидал егерь. Мы поняли это по злобному лаю Унжи, которая челноком металась где-то перед нами. Ее следы мы четко прослеживали на недавно выпавшем снегу. Голос лайки начал утекать довольно быстро в правую от нас сторону, где перелесок переходил в более густое лесное урочище. Мы припустили вслед за собакой, стараясь избегать ударов по лицу веток кустарников и деревьев. Минут через пятнадцать после начала этой пробежки мы поняли, что кабану надоело бегать и он остановился, потому что теперь лай доносился уже только из одного места. По рекомендации егеря мы разделились на две партии и опять бегом продолжили обкладывать кабана с двух сторон. У нас было заранее оговорено, что стрелять можно только с близкого расстояния в четко видимого зверя, целиться сверху вниз и лишь в полной уверенности, что никто из нас не попадает под выстрел. То же самое относилось и к Унже: нельзя было стрелять, если могла возникнуть хоть малая вероятность зацепить псину. С хозяином Унжи я бежал с правой стороны. К нашему счастью, кабан в борьбе с кусавшей его собакой немного переместился в нашу сторону, а потому во время своего марша не слышал шума нашего движения. Сквозь ветви мы наблюдали картину схватки: Унжа, заслышав приближение людей, очень умно стала нападать на кабана с противоположной от нас стороны. Кто ее этому научил? Вот что значить природный охотничий инстинкт!
Сравнительно небольшой кабан, весом килограммов сто, пытался наскакивать на лайку, но та ловко увертывалась. А когда он явно собрался бежать, Унжа успела укусить его за заднюю ногу. Разъяренный зверь резко мотнул головой и зацепил своим клыком собачий бок. Очевидно, лайка слишком уверовала в свои силы, при приближении людей добавила злости, но потеряла бдительность и так попалась на кабаний бросок. Кровь залила снег. Мы были уже близко, и Александр выстрелил первым. До кабана оставалось не более двадцати метров. Зверь получил пулю в шею и, повернувшись, бросился было наутек, хорошо подставив мне бок. Я ударил, целясь в район левой передней лопатки. Зверь рухнул на колени. Затем чуть приподнялся, развернулся в нашу сторону, очевидно, намереваясь броситься уже на нас. Но Унжа продолжала бороться с кабаном. Она запрыгнула ему на спину и кусала за шею. Вскоре кабан лег бездыханным. Позже мы разобрались, что оба выстрела были для него смертельны, но сколько бы он нас еще промучил, убегая в лес, одному лесному богу известно. Вскоре подоспели наши товарищи с егерем. Пока егерь вырезал семенные железы зверя, Александр, сделав раненой собаке укол, здоровенной иглой с толстой ниткой зашил ее рану. Собака терпеливо стояла и лишь вздрагивала всем телом, когда игла прошивала шкуру. Через месяц Унжа уже была с нами на охоте. Как всегда, за пару километров до деревни ее выпускали, и мы, сидя в машине, видели бегущую впереди, метрах в сорока, собаку, точнее, ее закрученный кольцом хвост и торчащие топориком уши.
Прошло несколько сезонов. И вот очередная, не совсем удачная для Унжи охота. С нами находились человек пять местных охотников с четырьмя собаками, две из которых были лайками (в том числе и подросшая дочка Унжи, подаренная Александром нашему деревенскому собрату).
К месту приехали на ГАЗ-66. Выпустили собак и стали прислушиваться к их поведению. Местные заверили нас, приезжих, что кабаны держатся именно в этих местах и что их видели вчера. Они регулярно подчищали от оставшейся картошки поле и уходили в лес, далеко не удаляясь от найденной «кормовой базы». Вскоре мы действительно услышали хор собачьих голосов. Любопытно, что до этого мы с Унжой несколько раз выезжали в лес и охотились на боровую дичь. Однажды на такой охоте она подняла кабана и стала его гонять. Первый раз мы приблизились, чтобы посмотреть, кого это собака гоняет по чернотропу, но увидев, что это кабан, повернулись и ушли. Лайка попрыгала вокруг секача и даже побежала за ним, когда он надумал оторваться от собаки. Но поскольку мы не появлялись на ее лай, Унже надоело охотиться в одиночку и впустую, и она бросила преследование зверя. На этот же раз все было по-другому. Охотники устремились к задержавшейся на месте группе собак и стали свидетелями редкой охоты стаи гончих на здоровенного кабанюку. Ближе всех к зверю конечно же находилась Унжа. Собаки покусывали зверя за ноги, заходя сзади. Кабан резко разворачивался и наскакивал на кусавшего его пса. Одной собаке уже досталось, и она держалась сзади всех, из раны на передней ноге на снег капала кровь. А Унжа продолжала заражать остальных собак своим азартом, наскакивая на кабана то сбоку, то сзади. Заслышав подходящих охотников, она, как обычно, развернула кабана боком к нам и неистово залаяла. Но вот кабан зацепил и вторую собаку. Та с визгом отлетела метра на три и лежала на снегу, зализывая рану. И тут произошло удивительное. Унжа запрыгнула кабану на спину и стала яростно кусать его за холку. Секач явно не ожидал такого обращения и даже остановился. Хотя до него и было около двадцати пяти метров, стрелять было нельзя: попадешь или в одну из двух собак или в нахальную, потерявшую осторожность Унжу. Вепрь вздыбился, и Унжа соскочила с него. Зверь бросился на собаку и рывком клыка располосовал ей левый бок. Вся в крови, Унжа продолжала атаковать. Кабан бежал, очевидно, не желая больше связываться с такой озлобленной собакой. Он рванул через тропинку в лес, но тут раздались три выстрела охотников, улучивших момент, когда собаки им уже не мешали. Кабан пробежал еще с сотню метров, оставляя следы крови на снегу, и залег в небольшой лощине.
Когда к нему приблизились, он не сделал никакого движения, но один из охотников решил подстраховаться перед такой громадиной и выстелил метров с десяти в шею зверя. Кабан дошел.
А что же Унжа? В это время, обессилев от потери крови, она тихонько скулила, глядя на хозяина, и как бы просила о помощи. Смотреть на лайку было страшно: из широко разодранного бока через ребра хорошо виднелись легкие, мехами ходившие при вдохе-выдохе. С ранеными собаками на отдельной машине мы немедленно отправились в районный центр, где была ветлечебница. Там Унже зашили бок, и через пару месяцев она вновь была в строю. Вот уж поистине верна пословица: «Заживет как на собаке».
А закончить историю об удивительной собаке мне бы хотелось так, как она закончилась в реальности. У моего друга сгорел загородный дом, лайку держать было негде, и поэтому свою Унжу Александр отвез в Вологодскую область – к одному из друзей. Там с ней несколько лет охотились на кабанов, лосей и даже медведей. Унжа всегда оказывалась на высоте, вызывая уважение всех. Но однажды на зимней охоте она погнала лося и не вернулась. Дело было в полдень. Охотники пытались разыскать свою помощницу по следам, но стало темнеть, и они отправились домой. Собака сама не вернулась, как это с ней уже бывало, и ее новый хозяин с зятем возобновили поиски. Однако на призывы Унжа не отзывалась, а выпавший утром снег надежно скрыл все вчерашние следы.
Оставалось только гадать, что случилось с Унжой: то ли украли знаменитую лайку, то ли эта лайка встретилась с волчьей стаей…
Олег Крымцев
«Российская Охотничья Газета» №18(822) от 28.04.2010