Определение основных путей восстановления нашего промыслово-охотничьего собаководства все еще продолжает оставаться очередной задачей.
На первый взгляд, казалось бы, мы имеем уже в деле собаководства значительные достижения. Выставки и выводки показывают, что качественно и количественно наше уральское племенное поголовье собак улучшается. С каждым годом, несмотря на возрастающую требовательность судей, увеличивается число наград и на выставках, и на полевых испытаниях. Проведенная по новому принципу III областная выставка и ряд районных выводок, несомненно, пробудили интерес к собаководству там, где до сих пор идеалом охотничьей собаки считались ублюдки, более или менее исправно вытаскивающие уток из воды. Наконец, Тобольское отделение областной выставки, Таборинская, Туринская и Усольская выводки всколыхнули и промысловую массу и положили пока, правда, еще очень слабые, ростки сознательного отношения к собаке среди промысловиков-северян.
Но, если присмотреться к этим успехам попристальнее, то на деле они окажутся вовсе не так уже велики. Правда, у нас есть группы активных охотников, собаководов, и, благодаря им, сохранение и улучшение основного кадра производителей английской легавой покоится на твердом фундаменте. Но много ли их, этих охотников-собаководов. Много ли на самом деле на Урале пунктов, где движется собаководство.
Ответ мало утешителен: только в Свердловске, Перми и отчасти в Тюмени. А, например, Златоустовское и Тобольское отделения III Уральской выставки, на которые возлагались кое-какие надежды, показали, что там есть только единичные случайные экземпляры, от которых породу не повести, которые смогут, вследствие своей распыленности, служить разве только для улучшения местных ублюдков.
Итак, что касается легавой, то в обширной Уральской области есть пока только три городских островка, где несколько десятков охотников ведут породу. Остальное охотничье «море» собаководческим делом не затронуто, и по прежнему стреляет из под разных «дворовых пойнтеров» и бессмертных «сенбернарских пуделей»…
Говоря о легавых подружейных, необходимо еще отметить, что в окончательном счете девяносто процентов наших любителей и полупромысловиков охотятся пока, главным образом, на уток. И поэтому им и не нужна разводимая сейчас английская легавая, по своей работе и физическим свойствам мало пригодная к суровым условиям утиной охоты.
Конечно, нелепо было бы требовать от охотников, поклонников красной дичи, работы по разведению утиных собак, которые этих охотников совершенно не интересуют. Но запросы большинства охотников все же остаются неудовлетворенными, — а их удовлетворить необходимо.
В свое время я поднимал на страницах «Уральского Охотника» вопрос о собаке для утиной охоты. Надо отдать справедливость, на него очень живо откликнулись наши кинологи и дали цен-ный материал. Но он так и остался на страницах «Уральского Охотника», а нужных собак все-таки нет. По-видимому, заинтересованные охотники и охоторганизации не нашли в себе тогда достаточной активности, чтоб практически провести в жизнь советы А. А. Тюльпанова и других. Может быть, теперь настало это время.
С борзой дело обстоит и совсем плохо: кровных борзых совсем нет на Урале, исключая единиц, принадлежащих любителям красивых комнатных собак. А, между тем, в Троицком, Челябинском, Ишимском, Курганском и части Тюменского округов этой интересной (а в руках крестьянина — промысловой) собаке нашлось бы дело.
Гончая — это собака пролетарского охотника в европейской части СССР — у нас тоже в загоне. Если не считать небольшой группы гончатников в Свердловске и отдельных лиц, разбросанных по всему Уралу, никто гончей у нас не занимается.
Не лучше обстоит дело и с нашей основной породой — лайкой. Лайкой интересуются, о лайке говорят и пишут очень много, но все же практической работы еще не видно. Правда, число лаек на выставках в Свердловске увеличивается. Третий раз Свердловск видит и испытания лаек по медведю. Но… ведь это же любительский Свердловск. А коренные районы лайки — все эти Нахрачи, Самаровы, Казымы. Ведь там по-прежнему тьма непроглядная; там процветает выбор собак по таинственным приметам, холощение лучших кобелей, выкармливание по пять, по шесть собак в надежде, что хоть одна то «пойдет»; там по-прежнему суке предоставляется самой вести породу, в зависимости от ее сердечных наклонностей, менее всего считающихся с интересами собаководства. И от этого там, на коренной родине лайки, хорошая рабочая собака расценивается чуть ли не дороже, чем в Свердловске.
А материал на севере есть ценный и невыявленный пока материал — и Тобольская выставка это ясно показала. Она совпала с собранием уполномоченных Тобинтегралсоюза, и, благодаря этому, отдельные экземпляры собак из коренных промысловых районов оказались у судейского столика.
По счастливой случайности, через Тобольск во время выставки проезжала партия охотников на север, и их собаки тоже были осмотрены. Результаты превзошли ожидания: наш бессменный авторитет по лайкам Ф. Ф. Крестников нашел, что виденные им в Тобольске собаки много выше обычного уровня, а привезенные в Свердловск, купленные на Тобольской выставке собаки, целиком и полностью подтверждают это сообщение Ф. Ф. Крестникова.
Итак, материал на севере есть, он много выше, чем обычно фигурирующий на Свердловских выставках. Оно и понятно: ведь, в Свердловске лайки в сущности случайные. Какой-нибудь командированный на север служащий, не обладающий никакими знаниями по части «собачьего дела», привозит остроухую собаку, она с трудом вытягивает, за неимением лучшего, не малую серебреную медальку, — и вот вам «производитель». Правда, за четыре-пять лет из такого привозного материала удалось выделить лучшее и пустить в породу, — но все же наша Свердловская полулюбительская лайка не основа для дальнейшего ведения породы.
Для кого мы намерены разводить и улучшать породу лайки? Ответ может быть только один: — Для охотника-промысловика в первую очередь, или, вернее, «вне всякой очереди».
А раз так, та необходимо пробудить интерес этого самого промысловика к собаке, дать ему нужные, хотя бы самые элементарные знания по собаководству, и, наконец, учесть и изучить племенной материал в основных местах обитания и работы этого материала.
Не имея общего идейного плана, уже стало невозможным идти дальше: иначе останется прежнее кустарничество с мизерными результатами.
Нам нужно наметить основные вехи на ближайший период. Это и является задачей настоящей статьи.
Первый сдвиг по пути приближения собаководства к низам сделан: третья областная выставка с ее отделениями в Перми, Тобольске, Златоусте, Тюмени и Свердловске, двенадцать проведенных выводок в районах, испытания лаек по медведю и полевые испытания легавых в Свердловске, выставка в Тагиле, приобретение кровных производителей некоторыми товариществами — вот та работа, которую провела уральская охотничья кооперация в 1928-29 г.
Что надо делать дальше?
Путь приближения областной выставки к пунктам сравнительно развитым собаководством и ряд выводок там, где собаководство только еще налаживается, — путь совершенно правильный, и им надо идти. Ведь в результате его в восемнадцати пунктах Урала охотники и их товарищества уже знают, сколько и каких пород имеется кровных производителей в данном районе и чего не хватает для того, чтобы они были использованы.
Это не беда, что во многих местах просто не оказалось совсем ничего достойного внимания. Там выводки все-таки сделали свое дело. Приведу пример.
Мне пришлось судить на выводке в Ишиме. Там не оказалось ни одной породистой собаки. Казалось бы, что выводка проведена впустую. Ничего подобного. Ишимские охотники и их товарищество, убедившись, что на местный материал надежд возлагать не приходится, выписали шесть кровных щенков ирландцев и раздали их охотникам в порядке контрактации приплода. По-моему, результаты этой выводки блестящи.
В прошлом году все же проведено слишком мало выводок. В наступившем 1930-ом надо эту работу развить.
Проводить вторую областную выставку, подобно только что прошедшей, в этом году не следует: новых пунктов, где можно бы было провести выставку, нет, а в старых состав собак изменится очень незначительно и ничего нового они нам в 1930 году не дадут. Время следующей выставки — 1931 год.
Другое дело — полевые и рабочие испытания. Их обязательно следует провести по тому же принципу, как и областную выставку. Пункт испытаний легавых назначить в Свердловске, Тюмени и Перми. Тобольск и Златоуст отпадают, — там еще слишком мало достойных внимания легавых.
Мест областного испытания лаек пока два: Тобольск и Свердловск. Возможно, что в результат выводок придется список этих пунктов пополнить. Испытания должны вестись по белке, глухарю и по медведю, т. е. выявить лайку зверовую, мелочницу и птичницу.
Вопрос о выводках лаек на севере несравненно серьезнее и потребует от охотничьей кооперации довольно-таки больших затрат. Дело в том, что те, в буквальном смысле медвежьи углы, где живет и работает лайка, и по разбросанности селений, и по огромности расстояний очень мало доступны. Там нельзя делать так, как мы делали в отношении других районов: товарищество решило провести выводку и вызвало судью из Уралохотсоюза. Через день судья на выводке, через два — дома. Тут необходима длительная командировка судей (одному не управиться) с разъездами по определенному маршруту с календарными сроками.
Схема такова. В определенное время приезжает судья, и к этому времени охотники приводят собак. Закончив смотр, судья переезжает в соседний район, где тоже к назначенному дню съезжаются охотники со своими собаками, и т. д.
Сеть выводок и календарный план должны совместно наметить Уралохотсоюз и Тобинтегралсоюз.
Слух о Тобольской выставке с выданными на ней наградами более чем на шестьсот рублей, несомненно, широко разнесется по Тобольскому северу и, надо ожидать, положит конец вздорным слухам об отобрании у охотников лучших собак. Но все же перед производством северного смотра необходимо провести разъяснительную работу среди населения о целях выводок. Одновременно должно быть известно, какие и сколько призов будет распределяться на этих выводках — смотрах.
Временем года для производства смотра, по-видимому, наиболее удобным будет январь и февраль. К этому моменту охотники возвратятся с осеннего и зимнего промысла, а весенний еще не начнется. Летом неудобно: лайка линяет, и, кроме того, во многие места попасть будет невозможно.
К сожалению, вряд ли удастся эти выводки соединить с рабочими испытаниями: оглубевший к тому времени снег, но не окрепший, по всей вероятности, не позволит их сделать… Но где только окажется возможным, испытания провести необходимо.
Такой смотр имеет еще одно большое значение. Это — изучение лайки. И перед выездом судьи должны иметь на руках единообразный план этого изучения. Эта схема должна быть предварительно разработана судейской коллегией.
Выводки и рабочие испытания покажут состояние племенного собачьего стада в промысловых районах и несомненно повысят интерес к правильному собаководству. Но эти результаты необходимо закрепить, иначе дело будет сделано на половину, — и вот тут то выплывает вопрос регистрации производителей, о контрактации приплода и о правильной постановке распределения щенков. Это дело большое и сложное, и ему придется посвятить специальную статью.
В. Виницкий
“Уральский охотник” №1 – 1930