Одной из очередных задач Уралохотсоюза, и в частности его Совета по вопросам охотохозяйства, является забота о сохранении и улучшении лайки.
Многочисленные статьи о лайках, появляющиеся на страницах охотничьих журналов, убеждают нас, что данные о них чрезвычайно отрывочны и неопределенны. Выставки лаек пока не имеют особенно большого значения, ибо даже особенно ценные экземпляры, появляющиеся на них, не имеют родословных, а подбор экспонатов носит совершенно случайный характер.
Вопрос о лайках особенно ясно разработан высококвалифицированным специалистом по вопросам изменчивости домашних животных, профессором С. И. Боголюбским («К вопросу об изучении лаек», «Охотник», № 8-1928.). По его мнению, лайка так мало изучена, что лучший путь к ее изучению — это организация повсеместной, несколько суммарной анкеты для выявления хотя бы приближенного географического распределения тех или иных типов ее. Им же предлагается организация специальных экспедиций, но лишь по окончании суммарного учета существующих типов.
При постановке вопроса во всесоюзном масштабе (и даже только в областном масштабе) такие анкеты экспедиции дадут нам очень многое, и надо надеяться, что Всекохотсоюз и областные охотничьи организации используют этот ценный совет.
Мы ставим здесь вопрос о лайке в несколько иной плоскости и думаем, что, кроме выполнения проекта проф. Боголюбского, следует немедленно приступить еще к другой работе: прямому экспериментальному изучению генотипа лайки (Генотип — совокупность наследственных признаков; ген — научное название, означающее наследственный признак, который передается в явном или скрытом виде.).
Нет никакого сомнения в том, что по выполнению указаний проф. Боголюбского возможно будет приступить к рациональному использованию того генофонда (наличия лаек, разбросанных по всей северной зоне СССР), который составлен из суммы самых разнообразных и ценных наследственных признаков. Знание лайки как зоологической разновидности возможно лишь только в том случае, когда будут изучены все звенья гаммы изменчивости, и тогда возможно будет выработать серию типов охотничьих собак, быть может, более сложную, чем это получено в группе легавых.
Наша уральская задача, конечно, скромнее. Вопрос у нас лишь в том, — можем ли мы, пока соответствующие анкеты и экспедиции дадут осязательные результаты, — приступать к другим приемам изучения лайки? Можно ли теперь пытаться путем прямого эксперимента выяснить генотип хотя бы одной какой-либо расы лайки, географическое распространение которой уже в точности известно? По нашему мнению, такую работу не только можно, но и следует производить, ибо, если даже нам и не удастся путем анализа случайно подобранного исходного материала получить вполне конкретные данные, то во всяком случае удастся подойти вплотную к выработке методики экспериментального изучения этой ценной разновидности собаки.
Если верить пессимизму некоторых авторов, то можно подумать, что лайка, выработанная туземцами в условиях географической изоляции, в настоящее время повсюду вконец засорена пришлым собачьим отродьем, и что, вообще, уже не удастся найти «чистой» по типу лайки. Я думаю, что эти опасения, имея некоторое основание для многих местностей, — все-таки преувеличены. Следует надеяться, что в некоторых случаях принимают за засоренность породы наличие промежуточных звеньев в гамме изменчивости самой лайки, а за чистую, якобы стойкую породу принимают небольшое число особей, хорошо сложенных и индивидуально работающих, как лучшие собаки на промысле. При этом забывают, что потомство от этих лучших экземпляров дает потомство далеко не однородное, и что сами они происходят иной раз от туземных же лаек, не отличающихся никакими особенными свойствами. Наша задача заключается именно в том, чтобы путем прямого опыта в соответствующем подборе производителей расчленить эти гены, выявить их подлинный наследственный багаж, уловить границы изменчивости и подойти вопросу о сочетании признаков с целью создания тех или других действительно чистых рас, то есть рас, действительно стойких и отвечающих определенному требованию охотничьего промысла, но не по отношению к лайке вообще, а к некоторым уральским ее формам.
В Свердловске есть небольшая, но очень активная группа любителей-кинологов, которые давно мечтают устроить питомник для охотничьих лаек. Их подход к этой задаче несколько иной, чем тот, который здесь предлагается. Имеется в виду организация предприятия, которая в ближайшие годы позволила бы значительно увеличить число хороших производителей.
Мы же ставим вопрос, как и проф. Боголюбский, в смысле мероприятия, подготовляющего на сравнительно отдаленное будущее разрешение проблемы в большом масштабе. Мы кладем в основу научный метод исследования, который, как правило, является единственно возможной солидной страховкой крупных хозяйственно-государственных мероприятий.
Мы высказываемся за желательность одновременного существования в Свердловске двух питомников, работа которых будет дополнять одна другую. Без наличия питомника, проектируемого свердловскими любителями лаек, наш проект постановки научно-экспериментального предприятия может оказаться не осуществимым, ибо он не будет в состоянии получить надлежащий исходный племенной материал и не найдет возможность непосредственно размещать для испытания в лесу получаемый приплод. В интересах научно-исследовательского питомника желателен возможно больший размах наших выставок, и в особенности (как это уже делается Уралохотсоюзом), организация окружных выставок лаек.
Основываясь на мнении наших уральских знатоков, мы надеемся найти на Урале вполне надежный племенной материал и уверены, что наш проект встретит сочувствие и поддержку у всех любителей лаек.
Вопрос о создании питомников лаек вообще не нов, но до сих пор у нас не было условий, при которых стоило бы делать попытку перейти от слов к делу; теперь же эти условия становятся весьма подходящими: в Свердловске организуется большой зоопарк, в задачи которого входит в первую очередь обслуживание интересов нашего уральского охотничьего хозяйства.
Работа по сооружению зоопарка идет успешно, и в 1929 г. зоопарк развернет свою работу. В нем найдет приют на очень долгий срок проектируемый нами питомник научно-исследовательского характера. На первое время своего существования здесь может быть помещен и питомник, который проектируется секцией лаек Свердловского т-ва охотников.
Общий план работ проектируемого питомника может быть следующий: питомник ставит задачей анализ охотничьих признаков собаки и для опытов селекции будет останавливать свое внимание прежде всего на признаках, ценимых охотниками-промышленниками. Отсюда вытекает, что изучаемые собаки все без исключения должны подвергаться не только так называемым полевым испытаниям, но и работать в лесу достаточно длительное время, без чего они, конечно, не могут обнаружить своих положительных и отрицательных охотничьих качеств.
Изучение как исходного племенного материала, так и всего получаемого молодняка, должно идти по различным направлениям:
• изучение экстерьера, путем применения современных биометрических методов;
• изучение различных местных признаков (окраска шерсти, глаз и т. д.);
• лабораторный анализ умственных способностей; лабораторное изучение силы обоняния, слуха, зрения, мышечной силы и вообще физических особенностей;
• изучение поведения собаки на воле при отсутствии дичи; полевые испытания по типу испытаний, организуемых охотсоюзом;
• подлинная серьезная работа в лесу.
Лайка — животное не комнатное и даже не дворовое; поэтому ее свойства должны выступать тем отчетливее, чем больше она живет в лесу с юности и чем больше ее натаскивают по дичи в период ее формирования. Вот почему изучению этой собаки среди природы должно быть отведено много места.
Окончательно формируются и обнаруживают все свои свойства лайки, насколько я знаю, в возрасте 3-4 года. После этого возраста собаки, которые обнаружат наличие особо ценных качеств, могут быть совершенно освобождены от охотничьей практики, и их можно будет содержать в том или другом питомнике до конца жизни, но, конечно, при условии обеспечения им здоровья и бодрости, как племенным животным.
Собачья юность заканчивается вместе с полным укреплением костяка (приблизительно в 1,5 года); только с этого возраста собака может быть изучена как работник в лесу. В этих целях молодняк должен покидать стены питомника и распределяться на тех или иных условиях среди охотников для изучения их в лесной обстановке.
Совершенно взрослых собак в питомнике будет оставаться очень немного: собаки, отданные на испытание в лес, будут возвращаться в питомник для дальнейшего обследования лишь на время и притом небольшими партиями. Таким образом, нагрузка питомника не может быть чрезмерной.
При расчетах финансового свойства мы предусматриваем это устранение чрезвычайной нагрузки питомника и думаем, что она достижима при дружной совместной работе с другим вышеуказанным питомником. До 1,5-летнего возраста, как бы это трудно ни было, все собаки должны оставаться в питомнике.
Определить число собак, которых необходимо будет содержать, не представляет трудностей, ибо результатов анализа и опытов селекции можно ожидать уже в третьем поколении. Если исходить из небольшого числа пар производителей (более 3 пар вообще едва ли удастся достать), то на третий работы питомник достигнет максимальной нагрузки, примерно в 150 собак.
Пропитание собак можно определить довольно точно основе нашего личного опыта сравнительно дорогого содержания собак в домашнем обиходе, примерно, в 36 рублей в год; другие накладные расходы — содержание персонала, амортизация инвентаря и прочие можно исчислить, придерживаясь общих смет нашего зоопарка. Ежегодный расход по питомнику едва ли превысит сумму 12.000 рублей. Стоимость построек, сравнительно несложных, выразится, примерно, в сумме 10.000 рублей.
Клер В.
“Охотник” №12 – 1928